Имперский вояж - Дэвид Вебер

— Гронинген, — Джулиан с удушливым всхлипом обращался к самому уродливому и простоватому верзиле во всей компании. — Я хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя!

Элеонора удивилась и очень испугалась, завидев одетую в бронежилет женщину, упавшую вдруг неподалеку от нее. О'Кейси привстала, желая оказать ей помощь, но Поертена поднял руку вверх, остановив ее и прислушиваясь к информации, передаваемой по радио. С испугом наблюдая за оружейником, лицо которого вместо прежнего испуга выражало теперь лишь досаду, она опять перевела взгляд на амазонку, безуспешно пытавшуюся подняться на колени. Все ее тело дергалось словно в конвульсиях. Элеоноре даже в голову не могло прийти, что такое могло с ней приключиться, как вдруг оружейник начал смеяться. Соскользнув вниз со своего насеста, сооруженного из ящиков с боеприпасами, и ухватившись за бока, пинопанец взглянул на доктора Добреску. который, сидя несколько секунд с открытым ртом, вдруг тоже заливисто захохотал.

— Третий взвод! — пролаял Панер, когда оружейные залпы и взрывы гранат опять понесли смерть во вражеские цепи. — Сержант Джин! Чем вы там, мать вашу, занимаетесь?

— А… — не нашелся что ответить Джин, затем, не выдержав, снова захохотал. — Извините, — его душил смех. — Извините, сэр, э…

Яростная волна огня обрушивалась на варваров, кося их направо и налево, а до Панера продолжал доноситься с парапета приглушенный маниакальный смех.

— Сержант Джин! Что там, черт возьми, у вас происходит?

— Ах… — Это все, что смог произнести Джин. Выпустив очередную неконтролируемую очередь автоматического огня, сержант опять зашелся от смеха.

Панер в ярости зарычал на Джина, затем переключился на взводную волну, и как раз в тот момент до него донеслись слова Джулиана:

— Нет, правда, правда. Я люблю тебя! — завершившиеся истерическим гоготом, так как до очумевшего Гронингена наконец-то дошел комизм ситуации и он во всеуслышание весьма недвусмысленно и популярно объяснил, что произойдет, когда он доберется до шеи Джулиана.

— Джулиа-а-ан! — нетерпеливо начал Панер, затем сделал паузу, так как заметил улыбки на лицах бойцов. Некоторых буквально душил нервный смех. Капитан успокоился, сообразив, что по крайней мере хоть один взвод не впал в пессимизм и вовсе не собирается погибать в ближайшем будущем.

— А я хочу, — всхлипнул Джин, — доложить старшему сержанту, что я ее то-о-оже люблю!

— Так, ладно, ребята, — сказал Панер, качая головой и пытаясь удержаться от смеха. — Давайте успокоимся и постреляем еще немножко в пенистых, хорошо?

— Договорились, — откликнулся Джулиан. — Извините, шеф.

Глава 42

— До этих тупых варваров дойдет когда-нибудь, что они проиграли, или нет? — устало произнес Панер.

Разрушения, причиненные непрекращающимися взрывами плазмы, вынудили капитана покинуть головной флигель, от которого теперь осталась лишь груда камней, и перебраться в бастион третьего взвода. В течение продолжительного мардуканского дня кранолта понесли ужасающие потери, но атаковать не перестали. Надо сказать, что землянам тоже досталось. Из семидесяти двух воинов Великой Империи, выживших после первой засады туземцев, на ногах оставались не больше половины. Панер уже сожалел о принятом решении запереть Поертену и племянников Корда в крепости. Они, разумеется, были там в безопасности, но в битве на стенах могли принести немалую пользу.

Панер покачал головой. Снаружи оставалось еще несколько тысяч варваров, и они вдруг прекратили попытки атаковать крепость. В последний раз туземцы решили не соваться в смертоносное пепелище крепостного двора, а сосредоточились исключительно на штурме стены и бастиона, где засел второй взвод. Атака сопровождалась плотным дождем из дротиков и, хотя была отбита, нанесла землянам ощутимый урон.

Правда, как всегда, потери мардуканцев оказались неизмеримо серьезнее, чем у землян. Уже можно было с большой уверенностью сказать, что клан обрек себя практически на полное уничтожение. Однако казалось, что это не очень беспокоило врага. Вероятно, вожди племени уже осознали, что кровавая бойня вырезала львиную долю их войска, но отступать после стольких потерь, по-видимому, считали малодушием. Ярость и страстное желание отомстить за убитых влекли их на очередной штурм.

Так или иначе, атака на второй взвод началась, и Панер, приподняв шлемофон, в изнеможении протер глаза.

Капитан не мог послать часть третьего взвода в помощь второму, так как опасался, что пенистые моментально этим воспользуются и сметут ослабленные ряды защитников с другой стороны. Нет, не мог он так поступить. Единственное, что оставалось Панеру, это приказать третьему взводу стрелять из всего, из чего только возможно. Быть может, это не остановило бы нападавших, но оказалось бы действенным средством. Должно же было найтись что-то, способное сломить сопротивление варваров.

При виде пенистых, хлынувших вперед, капитан опять покачал головой. Подножие стены было настолько плотно усеяно трупами, что мардуканцам, чтобы добраться до стены, приходилось буквально взбираться на горы из тел, но, казалось, это нисколько их не смущало. Пробираясь сквозь град пуль и гранат, они лезли и лезли к стене. Добравшиеся тут же приставляли лестницы и карабкались вверх…

Бастион третьего взвода при поддержке плазменной пушки, установленной в крепости, мощным огнем скидывал туземцев, которым удавалось взобраться наверх, но стрелкам приходилось быть крайне осторожными. Помимо серьезной опасности поранить землян, сцепившихся с туземцами в яростной рукопашной схватке, существовала вероятность случайно попасть плазменным снарядом в дверь другого бастиона.

Пенистые, окружив дверь, уже ломились в нее, стуча своими топорами, и стрелкам из третьего взвода скучать не приходилось. Опять же, какой-нибудь неосторожный выстрел мог попасть в “нашего”, сыграв туземцам на руку. Дверной проем просматривался лишь из трех бойниц. Против любого другого врага этого хватило бы с лихвой, но не против кранолты. Когда стрелок с заклинившим ружьем отступал от бойницы назад, то временной задержки, требующейся для его замены, оказывалось достаточно, чтобы очередной пенистый успел несколько раз серьезно долбануть по дверной перегородке.

Но всему отведен свой срок, и в конце концов дверь рухнула. У кранолты наконец появился шанс, и раздался дикий, страстный рев ликования.

Панер моментально подскочил к плазменной пушке и, похлопав стрелка по шлему, указал на дверной проем и сгрудившихся там пенистых.

— Стреляй туда!

— Но, капитан… — начал было стрелок, испугавшись, что вместе с дверью выстрел разнесет к чертовой матери весь бастион.

— Стреляй, говорю! — заорал Панер и переключился на общую волну. — Внимание! Второй взвод! Быстро в укрытие!

Стрелок покачал головой и выпустил три снаряда, расчистив узкий проход. Кто-то сразу же заорал что-то по радио, но на размышления времени уже не оставалось. Панер отошел назад, заметив, что кранолта отступили.

Но отошел враг не далеко, и солдаты матерились на чем свет стоит. Собственно, все это время враг и не думал сдавать свои позиции, к тому же тактический микрокомпьютер шлемофона Панера зафиксировал вдруг поступление свежих сил, заставив капитана выругаться. В живых у кранолты оставалось еще тысячи три или что-то около того. Это, конечно, было не очень много по сравнению с восемнадцатью тысячами, но ведь из всего отряда землян лишь треть еще была способна оказывать достойное сопротивление.

“И все-таки мы пока еще в состоянии победить, — думал капитан. — Они вывели из строя немало наших людей, но мы уничтожаем их гораздо быстрей. Наверное, впереди еще два штурма. Ну, максимум три. Я думаю, выдержим, и…”

Душераздирающий рев трофейных горнов возвестил о начале очередной атаки, и Панер обратился в комок нервов. Но вдруг до него донесся совершенно другой звук…

Гораздо более мощный и пронзительный рев донесся откуда-то с западной стороны. Панер посмотрел в том направлении и… словно окаменел…

Еще одна огромная армия выплывала из леса и двигалась в сторону разрушенного города. Вряд ли это была часть варварской орды, однако бойцы выглядели совсем свежими и полными сил. Все они были одеты в жесткую броню и вооружены до зубов. Армию сопровождал караван флер-та — по всей видимости, перевозивший продовольствие и шмотки для кранолтского авангарда. Некоторые рогожабы, казалось, были покрыты блестящими бронзовыми попонами. Что касалось численности вновь прибывших, то, едва взглянув на показания шлемофонного экрана, Панер в отчаянии опустил руки.

Пополнение превышало остатки искалеченной орды, толпящейся у стен крепости, и получалось, что новая армия ударит землянам с тыла.

Лихорадочно соображая, капитан сглотнул и сделал глубокий вдох. Если он и его люди погибнут здесь, он навсегда покроет себя позором, как и предшествующие защитники Войтана.