Я учился жить... (СИ) - "Marbius"

В Генкиной крови бушевали эндорфины от отличного вечера; и к вящему его удовольствию, Оскар подошел к нему с этой двусмысленной улыбкой, которая обычно предваряла изумительной насыщенности эпизоды их совместного быта. Генка послушно плелся следом, рисуя себе картины одна ярче другой, сгоняя с лица блаженную улыбку и одергивая себя, когда его руки помимо воли тянулись к Оскару. Не время, еще не время, уговаривал он себя, вот еще немного подождать, и тогда… Размечтавшись, Генка вздрогнул, когда перед его носом захлопнулась передняя дверца такси; Оскар умудрился оказаться впереди прежде него. Генка помялся доли секунды и послушно отправился назад. Он уселся так, чтобы иметь счастье созерцать восхитительные черты Оскара, и увлекшись этим занятием, пропустил момент прибытия к его дому. Сунув руку за бумажником, он застыл в недоумении – Оскар уже расплачивался.

- Пошли, - коротко бросил он Генке. – Ну?

Генка выбрался из машины. Оскар смерил его странным взглядом, в котором смешивались и ярость, и решимость, и обреченность, и пошел ко входной двери. Генка напрягся, и у него внутри дурным голосом взвыла сирена, оповещавшая о грядущих неприятностях.

Оскар закрыл дверь в квартиру тихо, но Генке показалось, что это лязгнула гильотина.

- Дорогой, я ничего, - попытался он изобразить беспечность, - я вел себя совершенно привычно, ты же знаешь…

- Знаю, дорогой, - елейным голосом произнес Оскар, приближаясь. Генка попятился. – Я красивый, да? – Генка яростно закивал головой. – Я нежный? – голос у него зазвенел от отвращения. Генка заколебался, но кивнул. – Я эфемерный?

Генка опешил.

- Ты чего? – выдохнул он.

- Я чего? – Оскар остановился посреди прихожей. – Может, ты объяснишь? Давай, попробуй объясни, почему ты постоянно решаешь, что я должен быть в восторге от любой новомодной дребедени, просто любой. Объясни, почему я совершенно недостоин разделить с тобой простые человеческие радости. Почему мы с тобой проходим по разным критериям. Почему ты с готовностью волочешься за мной на все мероприятия, на которые иду я, но никогда – никогда не берешь меня с собой на свои. Почему все, чего я достоин, сводится к сидению на пьедестале. Давай, объясни, чего я. Ну?

- Ты из-за завтрашнего рейда так разозлился? – промурлыкал Генка, надеясь вкрадчивыми интонациями успокоить его и против воли любуясь Оскаром. – Так он же будет далеко и в глухомани, да и едем мы туда не развлекаться, а работать.

- Нет. Он всего лишь последняя капля. Этих рейдов, пикников и матчей сколько было? Ты знаешь моих друзей. Я не знаю твоих. Ты знаешь мои увлечения. Я о твоих только по косвенным намекам. Меня эта асимметричность не вдохновляет. Или ты меня стыдишься?

- Оскар, - Генка пытался найти слова. Он облизал губы и задержал дыхание. Оскар стоял перед ним, держа голову прямо, и на его лице была до мелочей изученная Генкой безмятежная маска. И ни она, ни бушевавшая в глазах буря не способствовали эффективному поиску убедительных оправданий. Генка выдохнул. – Я просто не был уверен, что тебя привлечет банальная вылазка в деревню.

Оскар закаменел.

- А меня спросить? – ледяным голосом поинтересовался он. Секунду поизучав Генку, Оскар отвел глаза и пошел мимо него в спальню.

- Да там никаких удобств, - попытался защититься Генка, - и грязь кругом, и мы работать едем…

Оскар внезапно развернулся к нему и прижал его к стене.

- Кто сказал, что я с этим не справлюсь?! – зашипел он, и Генка со смешанным чувством восхищения и чего-то похожего на страх ощутил на своем горле железную хватку его руки. – Или что? Испугаюсь? Рассыплюсь? Разобьюсь?

Оскар встряхивал его с каждым словом; Генка осторожно сглотнул и едва уловимым движением выскользнул из захвата и прижал к стене его.

- Испугался? – вкрадчиво прошептал он Оскару на ухо. В ответ он не очень больно, но ощутимо получил ногой по лодыжке, отвлекся и оказался впечатанным в стену.

- А ты? – выдохнул ему в губы Оскар, и глаза его горели. Генка вывернул ему руки, свел их у него за спиной и втолкнул Оскара в спальню. Он задрал рубаху и обмотал ее вокруг рук Оскара, попытался прижать к кровати, но тот выскользнул и оседлал его. Одна шпилька выскользнула, вторая не могла удержать волосы, чем Генка и воспользовался, сгребя волосы и прижимая его к кровати. Оскар внезапно обмяк и выгнулся под алчными Генкиными губами, тяжело задышал и попытался подставить губы; Генка подчинился и оказался лежащим на спине, а Оскар на нем. Ни он, ни Генка не желали уступать, Генка в ярости взрыкивал, Оскар шумно выдыхал и скрежетал зубами, потрескивала ткань, в тон ей раздавались стоны, Оскар требовал, Генка огрызался и рявкал в ответ. Белье частью оказалось скомканным, частью лежало грудой на полу, вперемешку с одеждой. Оскар тяжело дышал, распластавшись на Генкиной груди. Генка вяло гладил его по спине.

- В восемь утра выезжаем, - в полудреме прошептал он. Оскар угукнул. Генка довольно улыбнулся.

Утро началось в семь часов по звонку будильника. Генка отправился в ванную, а вернувшись, застал Оскара сидящим на кровати и изучающим синяки на теле. Он затаил дыхание и приготовился падать на колени и вымаливать прощение, но Оскар неторопливо встал и с торжествующим выражением на лице проскользнул мимо него в ванную. Генка выдохнул и рванул за ним.

Было почти восемь часов, когда Оскар повернулся к нему с Локи на руках с помрачневшим лицом.

- Его с собой брать? - напряженно спросил он.

- Его можно с собой брать? – озадачился Генка.

Оскар опустил глаза. Локи прижался к нему и попытался потереться носом о его нос.

- Лучше не надо, - признался он. – Оставить бы его кому надежному. Но к кому можно в восемь утра ввалиться и доверить незнакомого хорька?

Он бережно гладил Локи. Генка задумался.

- Поехали, - коротко приказал он. – Бери что надо, и поехали.

Последним человеком, которого Глеб ожидал увидеть на пороге своей квартиры в полдевятого утра, был Генка. А Генка, стоявший на пороге его квартиры с невинным лицом, сулил большие неприятности.

- Глеб, - проникновенно начал Генка. – Насколько я могу рассчитывать на тебя?

- Смотря в чем, - осторожно произнес Глеб, обводя глазами холл и не видя ничего подозрительного.

- В сущей нелепице, - заулыбался Генка. – Мы же свои люди, да? Да? – кивнул он, и Глеб кивнул в ответ. – Вот и хорошо. Сочтемся.

Глеб приготовился сопротивляться до последнего.

- Я его в воскресенье заберу, - хладнокровно сказал Генка и рванул к лестнице.

- Кого? – Глеб сделал шаг за ним, но споткнулся. Удержавшись на ногах, он посмотрел вниз на переносную клетку и опустился на корточки. Хорек прижался к ее дну и опасливо поблескивал бусинами глаз. – Не бойся, я сам боюсь, - ласково сказал он и бережно провел пальцами по клетке. Локи подался вперед и принюхался.

Генка летел вниз по лестнице и тащил за собой Оскара.

- Все, он в надежных руках. Глеб в лепешку расшибется, но комфортом его обеспечит, - говорил он на ходу. – Главное теперь оказаться как можно быстрей как можно дальше.

На улице Генка остановился и посмотрел вверх.

- Тогда к чему такая скорость? – ехидно поинтересовался Оскар, напряженно глядя туда же.

- Чтобы не догнал и не надел что-нибудь неприятное на голову, - весело прищурился Генка, посмотрел на дисплей телефона и принял входящий вызов. – Да! Локи. Да все там есть, а чего нет – в интернетах посмотришь. Да ладно, ты со своим рыжим справляешься, а Локи по сравнению с ним ангел. С ним поговорить хочешь? – спросил он у Оскара. Тот в ответ вытаращил глаза и отчаянно замотал головой, но напряженно вслушивался в разговор. – Мы тебе доверяем, - напыщенно сказал Генка Глебу и сбросил вызов. – Но забирать его поедем вдвоем, может, не убьет, - предупредил он Оскара.

Глеб опустился на пол прихожей и открыл дверцу переноски. Он открыл ладонь и позволил Локи ее обнюхать. Зверек осторожно высунул наружу голову, выбрался наружу целиком и стал перед ним на задние лапки. Глеб осторожно погладил его по голове.