Бесплодные земли - Стивен Кинг

— Нет, но скоро. — Он заглянул Роланду в глаза. — Там что-то есть, да? Что-то, чего мы не можем увидеть.

— Сейчас его нет, — отозвался Роланд. — Во всяком случае, мне так кажется. Но оно придет, привлеченное нашим кхефом… нашей жизненной силой. И оно постарается нас не пустить. Оно будет хранить свой круг. Верни мне револьвер, Эдди.

Эдди снял с себя ружейный ремень, отдал его Роланду и повернулся опять к кругу стоячих камней высотой футов в двадцать, не меньше. Да, там действительно что-то есть. Или было. Эдди чувствовал его запах. В сознании его всплыли образы сырой штукатурки, трухлявых диванов и старых матрасов, гниющих под жижею плесени. Затхлая вонь. Знакомый запах.

Особняк… там точно так же воняло, я помню. В тот день, когда я все-таки уговорил Генри сходить в Дач-Хилл, на Райнхолд-стрит, к Особняку.

Роланд застегнул пряжку на поясе и наклонился, чтобы закрепить кобуру на бедре.

— Нам может понадобиться Детта Уокер, — сказал он, поднимая голову и глядя в упор на Сюзанну. — Она здесь?

— Эта сучка всегда ошивается где-то поблизости, — сморщила нос Сюзанна.

— Хорошо. Эдди там нужно кое-что сделать, и кому-то из нас надо будет его прикрыть… я еще точно не знаю, кому. Это логово демона. Демоны, хоть и не люди, но у них тоже есть разделение полов. Пол — их оружие, но и слабость тоже. Сейчас нам не важно, демон там обитает или же демоница. В любом случае он нападет на Эдди. Чтобы защитить свой круг. Чтобы домом его не воспользовался посторонний. Ты меня понимаешь?

Сюзанна кивнула. Эдди как будто не слушал. Засунув сверток с ключом за пазуху, он смотрел сейчас как завороженный в самый центр говорящего круга.

— У нас сейчас нету времени подбирать мягкие и приличные выражения, — продолжал Роланд, — в общем, кому-то из нас…

— Кому-то из нас надо будет с ним трахаться… или с ней, чтобы она или он не добрались до Эдди, — закончила за него Сюзанна. — Они, эти демоны, никогда не упустят возможность потрахаться на халяву. Ты мне это хотел сказать?

Роланд кивнул.

В глазах Сюзанны вспыхнули угрожающие огоньки. Теперь это были глаза Детты Уокер, умные и недобрые, горящие предвкушением крутой забавы. Даже голос ее стал как будто ниже. Теперь в нем явственно проступало протяжное южное произношение «девчонки с плантаций» — фирменный знак Детты Уокер:

— Если демон — девица, ее дрючишь ты. Если — мужик, я беру его на себя. Правильно я поминаю?

Роланд опять кивнул.

— А если он может и так, и этак? Что тогда, умник?

Губы Роланда скривились в подобие бледной улыбки.

— Тогда мы вместе его оприходуем. Главное, не забудь…

Эдди вдруг пробормотал слабым рассеянным голосом:

— Не все затихло в чертогах мертвых. Берегись, спящий уже просыпается. — Он повернулся к Роланду и посмотрел на него испуганными затравленными глазами. — Там чудовище.

— Демон…

— Нет. Там чудовище. Между дверями… между двумя мирами. Оно ждет. И оно открывает глаза.

Сюзанна испуганно покосилась на Роланда.

— Держись, Эдди, — сказал Роланд. — Верь в себя.

Эдди сделал глубокий вдох.

— Я буду держаться, пока оно не собьет меня с ног. Итак, начинается. Я пошел. Мне пора.

— Мы все идем. — Выгнув спину, Сюзанна сползла с коляски. — Если этому демону хочется перепихнуться, я покажу ему класс. Такой сладенькой девочки он в жизни еще не имел. Будет ему настоящий перепихон. На всю жизнь, голубчик, запомнит.

Как только они вошли в круг камней, начался дождь.

Едва Джейк увидел его, это место, он сразу понял две вещи. Во-первых, он уже видел его — в своих снах, но настолько кошмарных, что потом, просыпаясь, он их не помнил вообще, как будто разум его «закрывался» и не давал подсознательным воспоминаниям выплыть наружу. А во-вторых, это место буквально дышало убийством, безумием и смертью. Он встал на дальнем углу Райнхолд-стрит и Бруклин-Авеню, ярдах в семидесяти от Генри и Эдди Динов, но и на таком расстоянии Джейк ощущал некую силу, исходящую от Особняка. Как будто этот старый заброшенный дом, не обращая внимания на братьев, тянул к нему жадные руки, невидимые, загребущие. Джейк представил себе эти страшные руки с когтями на пальцах. Острыми и безжалостными.

«Он меня чует. Он хочет заполучить меня. И я не могу от него убежать. Войти туда — смерть… но не войти — безумие. Потому что там, где-то внутри, есть дверь. Она заперта, но у меня есть ключ. И мне не на что больше надеяться. Мое единственное спасение — там, за дверью».

Джейк со страхом глядел на Особняк. Было в нем что-то такое… явно ненормальное. Точно зловещая опухоль дом мрачно чернел посреди неухоженного двора, буйно заросшего сорной травой.

Братья Дины прошли не спеша по Бруклину — все-таки девять кварталов по жаре — и добрались наконец до района, который, судя по вывескам магазинов, назывался Дач-Хилл. Остановились они перед самым Особняком. (Джейк отставал от них на полквартала.) Судя по виду, дом много лет простоял пустым, но, что удивительно, не пострадал почти от вандализма. Джейк сразу увидел, что когда-то это пустое строение действительно было особняком… и здесь, наверное, жила большая семья какого-нибудь состоятельного торговца. В те давние дни он, должно быть, был белым, но теперь стены его посерели и стали вообще никакого цвета. Стекла, естественно, были повыбиты, старый забор — весь исписан, но сам дом сохранился в неприкосновенности.

Он как будто весь съежился под лучами жаркого солнца — дряхлый дом-призрак под шиферной крышей на вершине пригорка посреди замусоренного двора. Джейку он почему-то напомнил собаку: злую собаку, которая притворяется, будто спит. Крутой скат крыши, точно нахмуренный лоб, нависал над крыльцом. Доски крыльца покоробились и растрескались. Ставни — когда-то зеленые — криво лепились к пустым, без стекол, окнам. Кое-где даже висели древние занавески, покачиваясь на ветру, точно ошметки облезшей кожи. Слева от дома вглубь двора тянулась решетка для вьющихся растений. Когда-то за ними, должно быть, следили, но теперь она вся заросла неприглядной какой-то порослью безымянной и явно несадовой культуры. Рядом с лужайкой и на двери Джейк заметил таблички, но он стоял далеко и оттуда не мог прочитать, что на них было написано.

Дом был живым. Джейк это знал… чувствовал. И дом тоже знал об его присутствии. Это чувствовалось во всем: в покосившихся досках и просевшей крыше, в черных глазницах окон, — отовсюду как будто лились потоки непонятного и чужого, но все же живого разума. От одной только мысли о том, чтобы приблизиться к этому страшному месту, Джейк буквально похолодел от ужаса. Что же тогда говорить о том, чтобы войти туда, внутрь… Но ему все же придется войти. Придется. В ушах стоял низкий гул, навевающий дремоту — так гудят пчелы в улье жарким летним днем, — и на мгновение Джейк испугался, что он сейчас потеряет сознание. Он закрыл глаза… и в сознании его явственно прозвучал голос. Его голос.