И в сумерках придёт рассвет - Надежда Черпинская

И он конец положит

Королевству Мага и Чёрной ведьмы…

Бойся, Чёрный маг! Она уже близка

Твоя погибель, и вскоре воссияет звёздный свет!

Когда случится так, ты всё увидишь!»

Элиран ударил себя по лбу и воскликнул:

– Болван! Такой болван не должен быть правителем  Великого Звёздного Народа! Я ведь всё это подозревал, но не верил собственным предчувствиям. Её имя – Мара Джалина – казалось таким знакомым! Меня настораживало, как они глядят друг на друга, и их песни… И, наконец, ребёнок! Я ощущал его рождение, но мне и в голову не приходило, что в нашем роду стало одним эльфом больше.

Присутствующие на совете пока что не всё осознали и стояли молча, поражённые услышанным. Потом по Мраморной площадке прокатился гул их возбуждённых голосов.

Лаяна поняла, что следует всё объяснить, и успокаивающе подняла руки.

– Я перестаю говорить загадками. Дева Эрсель из Сосновой горки, человеческая дочь, которую мы принимали в Эльфийской Долине, на самом деле, принцесса Лейндейла, Мара Джалина Вильсения Ринай. Она чудом уцелела в огне Джалисона, потому воины Катараса и преследовали её.

Судьба соединила сердца смертной принцессы и князя Лиарина любовью. Но девушка, не желая нарушать древних обычаев, покинула наш лес.

Вдали от Элтлантиса появился на свет благословенный ребёнок, призванный объединить народы и уничтожить Катараса. Князь Лиарин не обрёл покоя и умчался на поиски своёй любви. И наше спасение теперь зависит от того, найдёт ли он Эрсель и ребёнка и сохранит ли их до того дня, когда погибнет Правитель Каран Гелана. Ибо полагаю, Чёрный Маг тоже знает о пророчестве, и желание уничтожить эльфийское дитя растёт в нём с каждым днём.

Возможно, и армия Каран Гелана, которая идёт к нам на Север, лишь ещё одна его попытка отыскать дитя. Он может полагать, что Элдинэ укрывают благословенного ребёнка.  И потому нам придётся обороняться, пока ни настанет день спасения, и ни свершится пророчество.

– И как давно ты поняла всё это, ясная моя госпожа? – спросил хмуро Элиран.

– То, что Эрсель – принцесса, я поняла, увидев её, – улыбнулась Великая княгиня. – Знала я и то, что не просто так судьба завела её в наши владения. Но, признаюсь тебе, мой господин, я тоже долго была слепа…

Пророчество Кара не давало мне покоя, но в мыслях своих я никак не могла связать его с  теми, кто был совсем рядом: с этой хрупкой,  испуганной девочкой, с юным мальчиком, который вырос у меня на руках.

Княгиня улыбнулась, надеясь утешить супруга.

– И тебе не нужно корить себя за недальновидность! Иногда судьба намеренно делает нас слепыми, чтобы мы не смогли вмешаться в её планы. Ты мог бы предотвратить некоторые события, господин Элиран, если бы знал всё наперёд: не позволить запретной любви эльфа и человека, не принять Мару, не отпустить Лиарина из Элтлантиса…

Да мало ли что ещё! Так было нужно, и так случилось. Мы должны изменить наше отношение ко многому… Я чувствую, что вновь грядёт время великих союзов эльфов и людей. И потому нам нужна помощь наших Предков, в том числе и князя Огина. Быть может, Вы примите участие в обряде? –  предложила Лаяна  отцу Лиарина.

Наяран переглянулся с женой.

– Не думаю, что хочу тревожить покой нашего предка, – отвечал эльф.

– Это нехорошо, очень нехорошо! Возможно, вы справитесь и без Огина, –  поддержала его Нэя.

– Я призову Огина! – выступила вперёд Элинэль. – Я – дочь Великого князя, и мне дорог его потомок Лиарин. Он придёт на мой зов!

– Нет, дочь моя, твоих сил недостаточно, – возразил Элиран.

– А наших сил? – Лиадран встала рядом с сестрой. – Мы вместе призовём Огина. Я думаю, у нас получится.

– Тогда, Совет окончен, – молвил Элиран. – Я жду вас в полночь у древа Кэнтрианэ. Отдохните хорошенько перед магическим ритуалом.

Эльфы медленно разбредались, шумно обсуждая только что услышанные новости. Эктавиан обнял за талию Элинэль.

– Поверить не могу – мой друг Лиарин стал отцом благословенного ребёнка! Вот так вести! Звёздочка моя, я тоже хочу… Когда же у нас маленький появится? Обещаю быть самым любящим и заботливым отцом!

Элинэль рассмеялась в ответ смущенно и даже не заметила, что за нежной улыбкой мужа в его светлых глазах спрятались тревога, скорбь и горечь.

Будущее пугало Эктавиана. Может быть оттого, что иногда он слишком явно мог  видеть грядущие дни…

Но он теперь не мог позволить себе отчаяния, ибо Элинэль нуждалась в поддержке. Как, впрочем, и потом, всегда, многие-многие годы…

Мрачная картина разрушения Джалисона потрясла Лиарина. Обугленные мёртвые руины обступали эльфа со всех сторон.

Корольку здесь явно не нравилось. Он испуганно прял ушами, вздрагивал и часто нервно фыркал.

Но его хозяин не мог миновать древнюю обитель королей Лейндейла. Лиарин соскочил на землю и медленно побрёл средь призрачных обломков города, который некогда был красивейшим из садов земли.

Здесь он узрел Эрсель в своём видении – теперь сомнений в этом не осталось.

Лиарин чувствовал скорбь этой земли всем телом. Он ощущал, как в паутину этой невыносимой боли вплетается ледяной холод чёрной магии Каргионы. Эльф явственно слышал призрачные голоса погибших здесь людей, животных, растений. Они сливались в его голове и сердце в тревожную какофонию мучительных страшных звуков, от которых легко можно было сойти с ума. Древняя земля Джалисона молила об отмщении и взывала к справедливости. И оставаться здесь дольше стало невыносимо для Лиарина, но тут он заметил куст серебряных роз…

И это чудо излечило его душу от скорби мёртвых, но напоило другой. Хрупкие волшебные цветы, которые цвели вне времени и жизни человека, напомнили ему обо всём, что он оставил.

Пред глазами встали дорогие образы тех, кого он покинул, уйдя из Эльфийской Долины: мать, отец, Эктавиан, прекрасные сёстры Лиадран и Элинэль, их отец, владыка Элиран, и дивная его жена Лаяна, и все другие, кого он знал с детства. Он вспомнил серебристый туман и вечноцветущие деревья, чистую, как хрусталь, реку Лианэль и Заповедное озеро с живительной эльфийской водой, танцы на Мраморной площадке при свете звезд и сиянии волшебных ночных «фонариков» – бутонов лиариса, шпили Белого Дворца и дивные песни, что пели Элдинэ под полной луной…

И память наполнила его сердце сладкой печалью, и захотелось хоть на один  единый миг вернуться домой, туда, где в самой глубине эльфийского леса цвели такие же волшебные вечные