Вихрь с окраин Империи - Роберт Фреза

За паникой всегда интересно наблюдать. Хотя изощренные математические формулы в целом точно описывают поведение рынка и цен, паника на фондовой бирже требует скорее психологических, чем математических характеристик. Она выглядит как игра в «музыкальные стулья», когда несколько человек маршируют под музыку вокруг стульев. Как только музыка внезапно прекращается, участники забавы устраивают свалку, стремясь сесть первыми, потому что стульев меньше на один, чем игроков. Так и на бирже во время паники никто не хочет остаться с обесцененными акциями на руках. После длившихся десятилетиями манипуляций «Дайкити Санва» группа ДКУ получила по заслугам.

Акции, которые биржевые спекулянты скупали в надежде на скорую прибыль, упали в цене с невероятной быстротой. В течение пятнадцати минут самые дальновидные инвесторы избавились и от других акций, чья стоимость должна была снизиться из-за краха группы ДКУ.

Чтобы усилить эффект, третья фаза программы Хярконнена начала ликвидацию общего фонда, который создал «Дайкити», продавая как ценные бумаги корпорации, так и акции других компаний.

– Ну, мистер финансовый гений, – сказал Хярконнен Редзапу, – программа запущена и действует. Пожалуй, нам пора подумать, как выбираться отсюда… Что ты там ищешь?

– В телефонном справочнике, который мы скопировали, есть очень интересные номера. – Редзап начал набирать номер.

– Кому звонишь, Вулко?

– Это президент «Додзан Кемикал»? – по-японски осведомился Редзап. – Не важно, как я узнал ваш номер. Вы осведомлены о сегодняшней панике на бирже?.. Прошу прощения, но я только что скупил большую часть акций вашей компании. Вы избавите себя и нас от лишних затруднений, если не явитесь завтра на работу. – И он положил трубку.

Хярконнен скрестил руки на груди.

– Ты понимаешь, Вулко, какой ад сейчас разверзся за двенадцать кварталов отсюда? Тебе не кажется…

– Еще только один звонок, – прервал тот, вновь набирая номер.

Осознав приближение финансовой катастрофы, инвесторы надеялись, что японская банковская система осуществит дополнительное вливание капитала, дабы смягчить радикальное изменение цен, как она поступала в течение двух столетий. К несчастью, чиновники в министерстве финансов были не в состоянии это осуществить, поскольку стали трупами, а когда банкиры начали звонить друг другу и обсуждать кризис, Ханс Кольдеве вышел в эфир с сообщением, что корвет «Лайтуэлл Гомани» намерен открыть огонь по Банку Японии и административным зданиям еще трех крупнейших японских банков, а людям, находящимся внутри, предоставляется десять минут, чтобы покинуть опасные места. Банковская система обеспечения безопасности перестала функционировать.

Уже целых два века брокеры в каждом банке и универсаме уговаривали доверчивых людей приобретать акции в огромных количествах. Периодически биржевые цены достигали невероятной высоты, но их колебания, ловко организованные крупными корпорациями, разоряли целые поколения держателей акций, чьи деньги шли на благо Постоянно расширяющейся японской экономической экспансии. Акционеры, надеявшиеся, что подъем цен никогда не прекратится, и низменно играющие на повышение стоимости, чувствовали себя, как бабочки в огне, как только цены начинали падать.

Когда полиция позволила маклерам вернуться в здание биржи, они обнаружили в своих компьютерах множество невыполненных распоряжений о продаже акций по ценам, в которые было трудно поверить. В отчаянии они начали звонить инвесторам, которые скупали их про запас, чтобы в подходящий момент выставить на рынок. Через час акции «ЮСС» и некоторых других компаний было» уже невозможно сбыть даже по самой низкой цене. Биржевой рынок начал разваливаться.

Десятилетиями колеса японского рынка заставляла вращаться только надежда, что кровосмесительные связи между корпорациями, банками и политиканами не позволят ценам упасть слишком низко. Но эта надежда рухнула под мощной волной массовых распродаж акций.

Без четверти одиннадцать рынок рассчитывал только на вмешательства крупных залоговых объединений, которые часто смягчали последствия краха, выплачивая потери пользующимся доверием клиентам. Но, к сожалению, банки уже десять лет назад без лишнего шума проглотили львиную долю этих объединений, а оставшиеся, посовещавшись, предпочли не рисковать.

Как и рассчитывали Хярконнен и Редзап, акции на токийской бирже снизились за пятьдесят девять минут на девятнадцать процентов. К концу дня, после двух непродолжительных периодов оживления, потеря достигла тридцати семи процентов, и большинство маклеров вышли из игры.

Эффект должен был сказаться и в будущем. Многие более мелкие японские компании выпускали множество краткосрочных и дешевых гарантированных акций, дающих покупателю права, конвертировать их в облигации компании по истечении срока действия, предоставляя возможность получать не подлежащий налогообложению годовой доход вместо дивидендов. Предполагая, что большинство этих акций будут конвертированы, компании спокойно тратили полученные за них деньги. Но когда биржевые цены начали падать, они превратились в бомбы с часовым механизмом в японской финансовой системе.

Довершило беду то, что пятьдесят лет назад министерство финансов разрешило банкам учитывать полную текущую рыночную стоимость их акционерного капитала и недвижимого имущества при определении потерь резервных фондов. Большая часть мелких банков не имела других средств смягчения последствий неудачных ссуд. В течение нескольких минут эти банки оказались практически лишенными капитала, так как осуществленные ими сомнительные ссуды всплыли на поверхность. И без того нестабильная японская финансовая система взлетела на воздух.

Говоря образно, крошечная иголка заставила лопнуть гигантский пузырь.

Ко второй половине дня обезглавленный банк «Дайкити» остался лишь с весьма большой суммой наличных денег и юридическими проблемами, для решения которых потребовались бы годы. Никто не знал, кому именно принадлежали компании, с которыми был связан банк.

Прошли часы, прежде чем кто-то сообразил сообщить о вторжении двум корветам над Сибирью. Понадобилось еще определенное время для того, чтобы корветы сблизились и начали совместные действия.

Ниигата, префектура Ниигата

В 9.35 Тихару Ёсида, стоя у окна на верхнем этаже отеля, выстрелил из ручного 88-миллиметрового противопехотного орудия по трибуне, на которой Осати Абе и пятеро его главных сторонников готовились к церемонии открытия нового здания муниципалитета. Оставив деньги владельцу отеля за стены, поврежденные взрывной волной, Ёсида спокойно вышел на улицу, где сразу же был арестован. Впоследствии медицинский эксперт насчитал пятьдесят пять маленьких стреловидных осколков, застрявших в теле Абе или прошивших его насквозь.

Центральный Токио

Токийские власти сразу отреагировали на происходящее. В различных районах города завыли сирены, и силы гражданской обороны начали эвакуировать население в соседние префектуры по заранее подготовленным маршрутам.

Солдаты из военной Академии были выдвинуты на защиту императорского дворца. Три гвардейских батальона, размещенные в Сибауре, неподалеку от Токийского залива, получили боеприпасы и были готовы выступить в очаги беспорядков, как только прояснится ситуация.

Токийская полиция откликнулась на путаные сообщения о взрывах и вспышке террористической деятельности. Через несколько минут после первого звонка семь рот и четыре самостоятельных взвода, предназначенные для подавления беспорядков, выехали на бронемашинах из различных мест дислокации вокруг города.

Одна из рот, прибыв на Касумигасеки, обнаружила два полицейских вертолета, упавшие прямо на улицы.

К сожалению, их металлические щитки, шлемы и нагрудники были предназначены для защиты от камней и палок, а не стрелкового оружия. В течение нескольких минут Салчов и его соотечественники на крышах зданий министерств прикончили пятерых полицейских и уничтожили бронемашину противотанковой ракетой. Отчаянно вопя о помощи, полиция отступила, чтобы перегруппироваться и обзавестись тяжелым вооружением. Разведгруппа из трех человек попыталась проникнуть в министерство безопасности. Ни один из них не вернулся.

В здании министерства безопасности люди Мигера, очистив от «черноногих» первые два подвальных яруса, очутились перед бронированной дверью.

– Что ты об этом думаешь, Кетлинский? – осведомился Мигер.

Маленький сапер почесал подбородок.

– Должно быть, эта дверь весит целую тонну. С отключенным электричеством ее не открыть ни снаружи, ни изнутри.

– Ладно, – кивнул Мигер. – Дэ-Ка, ты и мама Лена оставьте мне Мииналайнена и Кетлинского. Возьмите остальных, чтобы помочь Каарло наблюдать за дверью и расчистить нам путь на крышу. Не хочу опоздать к отлету.