1923 - Олег Иванов

— Именно ОГПУ? - спросил Сталин. Многие наверное путают политохрану с военной разведкой. На первый взгляд разница между ними невелика.

— Куликов назвал фамилию Трилиссера.

— Так что же? Это всё-таки операция чекистов? - Сталин был удивлён не меньше Николая. Он даже встал со стула и пошёл к окну. Отдернул штору, посмотрел на что-то за стеклом и вернулся обратно.

— Похоже, Иосиф Виссарионович, это два разных направления. Военные проводят свою операцию, а чекисты решили за ней присмотреть. А может быть ведут свою работу по проверке обществ такого рода - сказал Аршинов. Я считаю, что надо с ними разговаривать.

— Это у нас товарищ Бокий специалист по такого рода вещам. Трилиссер просто организатор сети за рубежом. Она у него ещё маленькая, но он старается. А заказчиком этой вербовки должен выступать Глеб Иванович. Ну что же, всё-таки придётся его звать сюда. Мы давали ему задание - пусть теперь отчитается. Наша повторная встреча уже назрела. Алексей, займись этим вопросом. Я думаю, мы подождём пока к нам подъедет товарищ Бокий. А Вам Степан Терентьевич, надо немного отдохнуть. Алексей Вас проводит. Вообще, я заметил, что у нашего Николая какой-то бешенный ритм жизни. И он как-то навязывает его окружающим. Надо порекомендовать ему бережнее относиться к людям. Не все же такие двужильные, как он.

— Товарищ Сталин. Я предлагаю пару человек из аппарата послать на Нью-Йоркскую или Лондонскую биржи. Пусть поучаться принимать решения за секунды. Это может очень пригодиться. Когда придётся поднимать промышленность и готовиться к новым битвам, каждая минута, не то что час будут на счету.

— Глеб Иванович. У нас происходят странные вещи, которые никто не может объяснить. И почему то они крутятся вокруг прошлой темы нашего разговора - Тибета и его религии «чёрный бон». Всё это твориться и у нас, и в Германии. Впрочем, мы об этом уже говорили. Что Вам удалось узнать нового?

— Да, Коба, я занимался этим вопросом и меня тоже удивляют дела, которые в последнее время стали происходить в России. Насчёт германских событий у меня мало возможностей и информации, хотя кое чем обладаем и там.

— Куликов - Ваш человек? - Сталин спросил мягко, как бы пробуя.

— Да. А что, он Вам как-то интересен? - Николай прекрасно чувствовал мысли Бокия. Тот ничего не понимал и поэтому вел себя крайне осторожно.

— Нет. Нам он не интересен. Вы можете забрать его. Он сейчас в Москве. Нам потребовалось его допросить. Расскажите, зачем Вы завербовали этого человека?

— В Германии наблюдается всплеск интереса к Тайнам Востока. Немцы активно проводят попытки организовать экспедиции в эти края, находят людей, которые там бывали, собирают разные бумаги, связанные с оккультизмом восточного толка. Мы не можем оставить без внимания эту активность. Тем более, что в неё вовлечены очень серьезные люди, люди, которые сильно влияют на определение политики.

— Хорошо. С Германией понятно. А что Вы можете сказать про нашу страну?

Бокий молчал, видно собирался с мыслями. Момент был решающий. Если он в операции, он должен сейчас продумывать, под каким соусом это преподносить и как это должно рифмоваться с постулатами марксизма. Если он вне операции, то должен определить долю своего знания.

— Мы сталкиваемся с непонятной активностью в этой области в последнее время - осторожно начал он. Но нам трудно работать, у нас практически нет грамотных в этом отношении кадров. Окружение Бадмаева разгромлено. Кружок Гурджиева тоже. Присланные партийные товарищи из Бурят-Монголии и Калмыкии слабо разбираются в этих вопросах. Старые специалисты убиты, либо эмигрировали.

— Глеб Иванович, если можно, что конкретно заставляет Вас думать об усилении активности - товарищ Сталин тоже был не прост.

— Вот, мы подготовили справку. Так, например из запасников Кунсткамеры и музея были изъяты предметы культа тибетских шаманов, привезённые русскими путешественниками начала века. Наблюдался повышенный интерес к рукописям из подобного рода архивов. В Петрограде произошли ограбления нескольких квартир, хозяева которых долгое время работали в Китае и Монголии. Наша агентура в буддистских кругах докладывает о слухах, широко распространённых сейчас среди монахов и послушников. Это слухи о появлении новой секты, чрезвычайно опасного по их мнению, толка. Но здесь многое надо уточнять. Нам трудно работать. Основные архивы находятся в руках военных - в России этими вопросами традиционно занимался Генеральный Штаб, его службы. Так что знания и специалисты у них. Мы обращались к ним в декабре прошлого года и повторили наш запрос в феврале этого. Ответ ходит по канцеляриям до сих пор.

Сталин кивнул Аршинову. Было ясно, что Бокий не при делах. В противном случае, начнись склока, Троцкий сдал бы его с потрохами. Он бы настаивал на совместности операции - это снимало бы тогда с него все подозрения. Степан встал и второй раз стал излагать. На этот раз он рассказывал всю историю, постаравшись упустить только роль китайцев в этом процессе. Фотографии трупов пошли по рукам. Николая в который раз замутило. Аршинов показал и фото немецких таджиков. Зрелище, конечно, было жалкое. Ну чисто узники Освенцима. Судя по всему их не кормили дней двадцать.

Начальник спецотдела побледнел, увидев труппы, снятые с очень близкого расстояния, но было видно, что он заинтересовался и рассматривает характер ранений. Степан кончил докладывать и опустился на стул.

— Теперь многое становится ясным, Иосиф Виссарионович - сказал Бокий. До нас доходили отрывки, которые мы никак не могли связать друг с другом. Например, я могу сказать, что такие раны бывают от ритуального ножа, который как раз и изъяли из запасников музея.

Он показал фотографии убитых детей. Коля, сдерживая тошноту пригляделся. Действительно, порезы были не такие как у взрослых. Аршинов заинтересованно потянулся.

— Про исчезновение целого кишлака в Таджикистане мы тоже слышали, но были уверены, что это не наш вопрос. А перевоз людей в Германию проходил через наши службы, я это помню. Только они были оформлены цыганами, как бы кочевье. По бумагам это проходило как обеспечение операции военной разведки. Непонятно для нас было и приезд в Россию Свена Гедина. Этот человек хорошо известен как принципиальный враг России и русского. Ещё до революции его исключали из членов Географического общества за резкие антирусские статьи. А тут приехал и слова добрые говорит.

— То есть, у Вас есть информация, но не складывается общая картина? - Товарищ Сталин сделал для себя какие-то выводы и теперь подводил итоги. Я думаю, Вам надо собраться втроем и обсудит как этот вопрос, так и Ваши действия. А как выработаете позицию, приходите ко мне, будем решать, что нам делать.

Когда все пошли к выходу, Николай улучил момент и подошёл к вождю. Коротко он рассказал про Алексея и его беды. Сталин кивнул головой, но Коля знал, что тот запомнил. Наверняка, как-то поможет. Судя по отзывам очевидцев, не заинтересованных врать, Сталин умел и любил обращаться с людьми. Поэтому все, кто с ним работал, вспоминали про него хорошо. Так что за Сушина Коля был спокоен.

А вот вопрос с рестораном и клубом Сталин сначала просто не понял. Но постепенно до него дошли все выгоды этой идеи с точки зрения сыска и контроля. Его это заинтересовало.

— А ведь подобные места можно открывать и для наших товарищей. С поправкой, конечно, на большевистскую мораль.

— Конечно, товарищ Сталин. Например, санатории. Люди пусть отдыхают в определённых местах, где они будут окружены заботой и вниманием. А то что может предложить Москва ответственному работнику, приехавшему из провинции? Только традиционные буржуазные развлечения. Да ещё и с большой примесью уголовщины. Но люди не могут всю жизнь учить историю партии. Вот и получается, что мы сами толкаем их в объятия чуждых нам элементов.

— Вы что же, рекомендуете публичные дома открывать? Впрочем сейчас усилиями Коллонтай это и так упростилось до невозможности. В наше время это было как-то более церемонно, а теперь просто «половой вопрос». Все стали марксистами и ссылаются на «Манифест коммунистической партии», где говориться про общность жён.

— Это временное явление, Иосиф Виссарионович. Страна находится в капиталистическом окружении, а значит живёт в идеологии военного лагеря. А она требует крепкой семьи - крепкая семья это много детей, будущих солдат.

— Вы ставите под сомнение Маркса? Вообще-то он писал в совершенно других условиях, другом времени. Если его рабски копировать, можно потерять завоевания революции. Величие Ленина и состоит в том, что он адаптировал теорию марксизма к отсталой, аграрной стране. Так что можно будет пересмотреть и другие его положения.

— Ну, его идея о трудовых армиях тоже весьма спорный вопрос.

Сталин посмотрел на Николая, потом опустил взгляд и перевёл его на стол, заваленный бумагами.