Валлийская колдунья - Рексанна Бекнел

Сердце Уинн выстукивало неровный ритм, когда она оборвала разговор с Эделин. «Жаль мне того мужчину, который женится на маленькой интриганке, лезущей не в свое дело», — сердясь подумала она. По какому праву эта девчонка стала задавать ей вопросы о Дрюсе и Кливе?

И все же Уинн понимала, что зря разгневалась на Эделин. Девушка виновата лишь в том, что сказала правду, которую Уинн не желала слышать, и задумывалась о будущем, на которое Уинн боялась надеяться. Даже если англичанке удастся уговорить отца не отвергать Дрюса в качестве ее поклонника, что само по себе невозможно, учитывая положение, которое занимает Клив при лорде Уильяме, какая польза в том для Уинн? Клив пожелал жениться на хорошо обеспеченной англичанке. Аристократке. И вспомнит ли он когда-нибудь об Уинн? А если и вспомнит, то только как о приключении на стороне. Уинн знала, что никогда не сможет с этим смириться.

Торопливо проходя мимо конюшен, она заметила Дрюса, слонявшегося без дела под навесом. Но стоило ей отойти, он сразу поспешил туда, где она только что гуляла с Эделин. Ладно уж, пусть новоиспеченные влюбленные насладятся краткими мгновениями счастья, решила Уинн. Слишком скоро им придется узнать холод расставания.

С этими невеселыми мыслями она вошла в спальню, где ее встретила разобиженная ватага ребятишек.

— Это наш замок, и мы…

— …хотим, чтобы у нас была самая большая кровать, — закончил Рис требование Мэдока.

Оба брата заняли оборону на самой высокой кровати в комнате, готовые дать отпор каждому, кто приблизится. Артур был занят тем, что выяснял, как идет наружный шов, соединяющий камни, из которых были сложены стены. Узнать, как построен замок, представлялось ему гораздо более насущной проблемой, чем участвовать в споре с братьями за самую мягкую кровать. Изольда, однако, раскипятилась вовсю.

— То, что ваш отец богач — еще не значит, что вы можете нами командовать. И забрать себе лучшую кровать. — Она сверкнула глазами, глядя на высокомерную парочку. — Погодите же. Когда я вернусь домой в Раднорский замок, я поломаю вашу старую кровать на кусочки, а потом… выброшу их в свинарник!

— Изольда! — закричала расстроенная Бронуэн. — Ты не можешь так поступить.

— Вообще-то это не лишено смысла, — вмешался Артур, который теперь рассматривал балки на потолке. — Ведь Рис и Мэдок там больше не будут спать.

От его слов, таких простых и логичных, все замолкли. Даже Уинн сразила мысль, что теперь их кроватки на чердаке Раднорского замка будут пусты. Тут Бронуэн заметила. Уинн, кинулась к ней и вцепилась в ее юбки.

— Неужели им придется здесь остаться? Разве они не могут вернуться с нами домой и спать в своих старых кроватках? — она недовольным взглядом окинула просторную комнату. — Ненавижу этот старый замок. Он… он слишком большой. И уродливый. Надеюсь, он разрушится.

— Он очень хорошо построен, — заметил Артур. — Думаю, его ничто не сможет разрушить.

— Ох помолчи, пожалуйста, Артур, — огрызнулась Изольда, встряхивая спутанными после сна волосами. — Вечно ты все перепутаешь.

— Он никогда не разрушится, — заверил Мэдок и принялся подпрыгивать на кровати, словно в доказательство своего утверждения, но стоило Уинн бросить в его сторону хмурый взгляд, как он сразу успокоился.

— Спускайтесь, вы двое. И прежде чем вы вздумаете командовать другими, мы, не торопясь, побеседуем с лордом Уильямом, вашим отцом, — уточнила она. — Судя по моему с ним разговору сегодня утром, у вас останется слишком мало времени, чтобы отдавать распоряжения. — Ребятишки совсем притихли, и Уинн, сжалившись, улыбнулась. — А теперь начнем день как положено. Лорд Уильям пообещал устроить праздник. Скорее всего, он захочет провести немного времени наедине со своими новыми сыновьями.

Когда они наконец спустились в холл, чтобы подкрепиться, за ними следило множество глаз. Слуги кудахтали и шептались, как похожи близнецы, которых только что нашли и которым достанется все огромное богатство хозяина. Разгневанные обделенные зятья и их не менее сердитые жены, казалось, за ночь слегка отошли, и, как отметила с облегчением Уинн, их лица теперь выражали смирение вперемешку с раздражением.

Разговор за трапезой был негромким, голоса то чуть усиливались, то затихали. Когда же по лестнице спустился лорд Уильям, опираясь на палку и источая благодушие и хорошее настроение, беседа сразу прекратилась. Здесь, на виду у всех, отцу и его сыновьям предстояло наконец обрести друг друга.

Хотя Бронуэн и Изольда вздрогнули при виде человека, который, как они поняли, забирал у них братьев, Рис и Мэдок уставились на лорда с неподдельным любопытством. Ночной отдых, без сомнения, вернул им природную живость. Лорд Уильям разглядывал их не менее пристально, и широкая улыбка смягчила его грозный вид. Поблекшие голубые глаза зажглись теперь новым светом, а походка казалась легкой, несмотря на грузность фигуры и хромоту.

— Ну что, ребятки, как вы хотите отпраздновать первый день в своем новом доме? — начал лорд Уильям, медленно выговаривая слова, чтобы его сыновья легче поняли иностранную речь. — На кухне приготовят ваши любимые блюда, Менестрели и жонглеры будут развлекать вас, когда пожелаете. Хотите покататься верхом? Или поиграть?

Уинн заметила, как Рис и Мэдок переглянулись, и, несмотря на глубокую печаль в сердце, не смогла не улыбнуться. Эта парочка все прекрасно поняла. Лорд Уильям еще узнает с ними, почем фунт лиха. Он, безусловно, начнет им потакать, и к тому времени, как поймет, что этого больше делать нельзя, они научатся командовать отцом и каждым взрослым, которому вздумается обуздать их врожденное озорство. Боже, пожалей их бедных учителей.

— Мы могли бы посмотреть рыцарский поединок….

— …и соколиную охоту?

— У тебя есть охотничьи собаки?

— А можно нам иметь собственных гончих…

— …и собственных лошадей?

Лорд Уильям переводил взгляд с одного парнишки на другого, и постепенно его улыбка меркла.

— Как же я буду вас различать? — — Я Рис…

— …а я Мэдок, — ответила парочка после секундной паузы.

Но даже краткой заминки было достаточно, чтобы Уинн встревожилась. Она поднялась со стула, чтобы подойти к близнецам. Но то же самое проделал Клив, и Уинн, споткнувшись, замерла. Он окинул ее взглядом, одновременно и жадным и обвиняющим, заставив ее сердце неровно забиться. Ну почему она никак не может выбросить его из головы и из своего сердца?

Клив отвел от нее холодный взгляд и, взяв близнецов за подбородки, повернул их личики к себе.

— Это Рис, — сказал он лорду Уильяму, утверждая прямо противоположное тому, что заявили мальчики. — Соблаговолите заметить, милорд, у него над левой бровью шрам. Здесь. Шрам маленький, но заметный.