Любовь. И более… - Олег Бажанов

– А как следователь? Может, поменять?

– Да нормальный. Старается разговаривать интеллигентно.

– Знаешь, Алексей, смотрю я на тебя и узнаю себя молодого – честного, смелого. Давно, конечно, но ведь был я таким. И любил твою маму, как никого больше не любил! Но жизнь, дорогой мой, внесла свои коррективы. Чем выше поднимаешься по служебной лестнице, тем больше приходится врать, притворяться, изворачиваться, хитрить. А как иначе? Завидую тебе – ты можешь говорить всё, что думаешь, и делать всё, что захочешь. За статус, положение в обществе приходится платить. Всё в нашей жизни имеет свою цену. И твоё освобождение тоже.

– Сколько? – поинтересовался Алексей.

– Тут вопрос не денежный. Ответь мне: ты согласишься, если попросят выполнить одно поручение?

– Дядя Серёжа, ты меня прости, но если работа грязная – откажусь.

– Не будь таким наивным, Алексей. Неужели ты не видишь, кто сейчас правит бал? Или ты встанешь на сторону сильных, или тебя по асфальту раскатают. И я тебе помочь не смогу. Кстати, родители очень переживают. О них подумай. Можешь считать это моей личной просьбой.

– Ладно. Поглядим, – глухо проговорил Алексей. – И у меня к вам просьба, дядя Серёжа, – заторопился Алексей. – Тоже личная. Маме и папе грозит опасность – я не выполнил задания. Прошу, позаботьтесь о них.

– Я обещаю, – нахмурился Сергей Петрович. – Кстати, тебя сегодня из общей камеры переводят в коммерческую двухместную со всеми условиями. Родители заплатили.

– Передайте им спасибо.

– Передам. Но ты не забывай и про мою просьбу. Не играй с огнём…

Начальник УВД не заставил себя долго ждать. После обеда Алексея вызвали на допрос. В комнате с зарешеченным окном находился плотный полковник в милицейской форме, а также мужчина в костюме: крепкий, солидный, выше среднего роста. Последний был обладателем лица породистого бульдога.

– Проходи, Алексей Иванович, присаживайся, – голосом хозяина ласково произнёс милицейский полковник. – Меня ты, наверное, знаешь. А со мной – представитель очень уважаемой организации. Мы хотим поговорить.

«Зачем я им понадобился? – встревожился Алексей, угадывая во втором посетителе представителя спецслужб. – Что они ещё придумали?».

– Вам-то я зачем? – озвучил он свою мысль. – Моя статья уголовная.

– Наступают времена, Алексей Иванович, когда каждому приходится определяться – с кем ты? – неторопливо произнёс мужчина в костюме.

– Уже наступают? – посмотрел на него Алексей.

– Для вас – да! И сарказм в вашем положении не уместен, Разанов! – парировал мужчина резко. – Подумайте о своей жизни. Вам ведь только тридцать два. Итак, вы готовы выслушать наше предложение?

– А у меня есть альтернатива? – бросил Алексей. В его голосе звучала безысходность.

– Слушай и запоминай, – включился в разговор начальник УВД. – В камере, куда тебя сегодня переведут, сидит один пренеприятный тип. Он надоел всем. Нужно сделать так, чтобы твой новый сосед завтра утром не проснулся. А экспертиза должна обнаружить естественную причину: случайное падение, задохнулся во время сна, сердце… Ну, не знаю что там ещё! Сам решишь. Понял?

– Ну да, – скривил губы в подобие улыбки Алексей. – А вы мне потом целый состав преступлений вдогонку прицепите! И я паровозом пойду…

– За это не беспокойтесь, – произнёс мужчина в костюме, не оценив юмор. – Именно поэтому я здесь, чтобы гарантировать вам свободу на наших условиях. У нас с вами джентльменское соглашение: вы исполняете работу, мы уничтожаем все улики против вас.

– Тем более, за тебя весомые люди просят, – вставил начальник УВД. – Цени это, Разанов.

– И когда вы меня отпустите?

– Утром начальник блока и врач удостоверятся в летальном исходе, доложат мне, значит, после обеда ты уже будешь гулять с мамой и папой по городу, – утвердительно покачал головой начальник УВД.

– У меня один вопрос. Что с моим напарником Сергеем?

– Не было никакого Сергея. Ты что-то напутал! – Начальник УВД был сама невинность. – Тебя взяли одного при попытке совершить убийство.

– Я согласен…

Его ввели в камеру. Хотя камерой эту уютную комнату со всеми удобствами, двумя односпальными кроватями, холодильником, телевизором и цивильным туалетом с душем назвать можно было с большой натяжкой. Только здесь была надёжная металлическая дверь и решётка на окне.

Когда Алексей вошёл, навстречу из-за стола у окна, отложив книгу и сняв очки, поднялся невысокий седой постоялец лет пятидесяти.

– Вы мой новый сосед? – открыто спросил он, протягивая для приветствия руку. – Будем знакомиться: Василий. Василий Борисович Гаршенин. – Рука была сухая и крепкая. Алексей интуитивно почувствовав, что перед ним – много повидавший человек, решил не спешить с проявлением эмоций.

– Вот свободное место, – Василий Борисович указал на застеленную кровать у стены. – Чаю хотите?

– Спасибо, не откажусь. – Гостеприимство нового соседа располагало к доверию. Алексей устроился на кровати, облокотившись спиной о стену, и поинтересовался: – А вы давно в этом «люксе»?

– Второй месяц. До этого просидел четыре месяца в общей камере.

– За что?

– За нападение на представителя власти, – повернулся к Алексею сосед. – А ваша статья?

– Инкриминируют 30-ю – покушение на убийство. Я доказываю 31-ю – добровольный отказ от преступления.

– Получается?

– Пока получается у ментов, – вздохнул Алексей.

За чаем беседа потекла более непринуждённо. Алексей узнал, что Василий Борисович – сирота. Рос в детском доме в Сибири. Женился. Вырастил двух дочерей. И с тех самых пор, когда поезд впервые привёз его на перрон местного вокзала, Василий Борисович трудился, делал карьеру, а когда пришла перестройка начал свой бизнес в городе, который за тридцать лет стал ему родным. Успех и деньги и привели Василия Борисовича в эту камеру.

– А можно о вас поподробнее: как и что? – закончив рассказ о себе, вежливо поинтересовался Гаршенин.

– Подставили меня так же, как и вас, – хмуро ответил Алексей. – Глупо попался.

– Извините, что расспрашиваю. Просто интересно поговорить с новым человеком, – понимающе улыбнулся Василий Борисович. – А то со мной беседуют только следователи да иногда начальник милиции.

– Начальник милиции? О чём?

– Завод требует отдать! – как-то очень обыденно сказал Гаршенин.

– Какой завод? – удивился Алексей.

– Мой. Какой же ещё? – всё так же спокойно произнёс Василий Борисович.

– У вас есть завод? – ещё больше поразился Алексей.

– Надеюсь, что ещё есть. Если не весь растащили, – улыбнулся Гаршенин. Но улыбка вышла невесёлой.