Берег. Территория любви - Юлия Крынская

— Ночью, через Москву. Где Джулия?

— У нее сегодня был сложный день, — Виктор отпил из большой синей кружки с болтающимся на нитке ярлыком от чайного пакетика.

Роберт скривился, "тампоны", как он их называл, не признавались в его семье.

— У меня тоже, — он встал и прошелся по кабинету, разглядывая корешки папок на стеллажах. — Отчасти благодаря вам.

— Нелегко было отказаться от такого вкусного пирожка?

— А я ни от чего и не отказывался! — резко обернулся Роберт. — У всех случаются недоразумения. В какой она палате?

— Недоразумения, говоришь? — Виктор отложил наконец ручку и набрал пароль на клавиатуре компьютера. — Давай посмотрим.

— У вас везде, что ли, камеры понатыканы? — Кулаки сами собой сжались от злости. — Бесплатное эротическое шоу? Я не хочу больше ничего смотреть.

— Даже то, как твоя девушка, чуть не вышла сегодня из окна? По недоразумению, — Виктор развернул карамельку из вазочки на столе, положил в рот и откинулся на спинку кресла. — Если не ошибаюсь, это ее третий летальный исход по твоей вине, незадавшийся только благодаря умению Эдварда.

Кровь застыла в жилах.

— Что произошло?

— Тебе на пальцах показать?

Роберт подошел и встал за спиной Виктора.

На экране появилась Юля. Она лежала в постели, и сердце заскакало солнечным зайчиком в груди при виде нее. Но вот Юля с трудом поднялась с постели, распахнула настежь окно и застыла. Роберт схватился за спинку стула так, что побелели костяшки пальцев. Затем, оттолкнувшись, ногой от тумбочки Юля запрыгнула на подоконник как кошка и подалась вперед.

— Принцесса! Нет! — дернулся всем телом к монитору Роберт.

По палате промелькнула фигура, в которой он узнал отца. Эдвард в охапку схватил Юлю и стащил с подоконника. Из груди Роберта вырвался облегченный вздох, но в следующий момент, отец слился с его возлюбленной в поцелуе, Виктор нажал на паузу и, сложив руки на столе, заявил:

— Вот поэтому, дружище, у нас везде видеокамеры. Мы не ставим решетки на окна, но люди сюда попадают после войны со сломанной психикой. Наша задача — уберечь их от самоубийства, наркотиков и вернуть к нормальной жизни. Теперь, когда я познакомился с Юлей, я понял, что у гражданских проблем не меньше. Оставь ее в покое, пожалуйста, не доводи до греха.

— Номер ее па-ла-ты и от-де-ле-ния? — по слогам произнес Роберт, не в силах оторвать взгляд от экрана.

Виктор тяжело вздохнул.

— Отделение экспериментальной медицины, первая палата.

— Корпус?

— Из кабинета выйдешь, слева лифт. На панели кнопка с цифрой пять, — Виктор встал и прошел к дивану. Вытянувшись на нем, он взял со стола серый томик Хемингуэя: — Попроси отца зайти ко мне.

Роберт вышел из кабинета, хлопнув дверью, и нервно затыкал в кнопку вызова лифта: «Джу, прости меня! Сам не знаю, что за блажь нашла на меня. Дело в том, что ты такая… Такая…»

— О, Господи! Приедет этот лифт когда-нибудь? — завопил он по-английски, стукнув кулаком по дверям.

— Он застрял, — прощебетала медсестра, в коротеньком халатике, процокав мимо каблучками. — Дальше по коридору пройдите.

— Спасибо, — натянуто улыбнулся ей Роберт и припустил к лестнице. Перескакивая через две ступеньки, он взлетел на пятый этаж и неожиданно вспомнил, как однажды Юля, не растерявшись, вывела его из гостиницы, чем спасла от крупных неприятностей. Она не испугалась, не бросила его, а просто взяла за руку и спасла. И вот так же они бежали по лестнице… А он, мудак, как волшебник недоучка, напортачил и бросил. Так в чьем сердце больше любви? Все подозрения, что Юля любит Эдварда, а не его, показались Роберту вымученными. Он взвыл: — Какая же я тварь!

Без стука Фаррелл-младший ввалился в палату. Юля спала на спине, чуть приоткрыв рот и склонив голову набок. Один рукав ее был закатан и, бинтовая повязка белела на сгибе локтя. На тумбочке в эмалированном лотке лежали пустые ампулы и шприц. Сзади скрипнула дверь, и из ванной вышел Эдвард.

— А, это ты? — в удивлении замер он. — Джулия проспит до утра. Зря пришел.

— Специально усыпил? — прошипел Роберт, прижав отца к стене. — Ты же обещал, не торопить события! Я поступил глупо, подло! Я хочу все исправить!

Эдвард сбросил руки сына с плеч.

— Остынь, старина.

Роберт плюхнулся на кровать рядом с Юлей, и облако нежности окутало его, заставив забыть о злости. Он вгляделся в ее умиротворенное, как у ангела, лицо: «Неужели ты хотела покончить с собой? А ведь предупреждала меня тогда, на побережье. Как я мог все забыть?».

— Во сколько у тебя самолет?

Роберт не отвечал.

— Принцесса, проснись, — он смотрел на нее, безмятежно спящую, и сердце его выло волком от тоски. — Родная моя, будь ты хоть аферисткой, хоть стриптизершей, я приму тебя любую!

Юля во сне облизнула губы, и Роберт, не удержавшись, припал к ним.

— Ты перечитал в детстве сказок, — усмехнулся за спиной Эдвард. — Я еще раз тебе говорю, она не проснется.

— Звучит зловеще, — Роберт повернулся к отцу, который по-хозяйски расселся за столом, и пилкой обрабатывал без того идеальные ногти на руках. — А я смотрю, ты тут неплохо устроился. Но учти, я первый добегу до алтаря.

— Боже, какие страсти, — съязвил Эдвард, проверив уголки ногтей на остроту. — Вперед! Лично я не собираюсь с тобой бегать наперегонки.

— Но ты целовался с ней!

— Ей нужна была встряска… Откуда знаешь?

— Здесь стоит видеокамера, если ты не в курсе!

— Черт побери! Стоп… И тебе это Виктор показал?

Роберт обвел глазами палату, вспомнил увиденное на экране, прикинул угол обозрения и уставился на часы, висевшие на стене напротив окна.

— Давай выйдем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Эдвард проследил за взглядом сына.

— Давай.

По коридору они дошли до лестницы, теперь все им казалось подозрительным.

— Бесполезно куда-то идти. Похоже, везде уши, — передернул плечами Эдвард, — Говори, что ты хотел.

— У меня ночью билет на Москву, там на Мюнхен и в Лондон, — Роберт старался не смотреть на отца, затаив на него обиду. — Я вернусь, как только улажу дела. Прошу тебя, не трогай Джулию.

— Мне нужно было отвлечь ее! — вздохнул Эдвард и положил руку сыну на плечо. — Но, похоже, я только сильнее на нее запал, говоря твоим языком. Она для тебя кукла, причем ты ломаешь — я чиню и, волею случая, нарушил правила игры. Сегодня мы оказались с Джулией на той грани, что если бы не ее здоровье, то ты нас и сейчас застал бы в постели. Однако я не хочу ссориться ни с тобой, ни с Джулией. Обещаю, что сам не буду форсировать события. Дадим