Сказки Бурого Медведя - Лепешкин Михаил

Но вот наступил момент, когда все подошли к добыче, и Рысь на правах старшего в отряде сказал жрецу Родовиду:

— Вот, дедушка, добыча, взятая нами у человека, что сделал столько зла нашим родам. Пусть пойдёт она на помощь в войне, что идёт сейчас. Прими и подели по чести.

— Да будет так! — пристукнул посохом Родовид.

В людях, взявших эту добычу, Павлоний не заметил ни тени разочарования, что такие богатства уходят из их рук, и в первый раз подумал — является ли это признаком варварства? Если является, то почему ему лучше среди этих людей, а не среди просвещённых соотечественников? Он много лет был рабом у Карилиса, выполнил для него много разных сложных и щекотливых заданий, и его хвалили, и ему платили, и плата была щедрой, но никогда он не чувствовал себя так хорошо. Хорошо просто потому, что хорошо хорошим людям, которым он помог.

Павлоний знал, что у этих варваров погибший кормилец не означает, что его семья умрёт голодной смертью, будет ущемлена в правах или его детей не будут учить так же, как остальных. В роду всегда помогут, накормят, обучат и воспитают. Вот и сейчас Родовид вряд ли возьмёт себе хоть что-то из отданной ему добычи. Всё будет роздано тем, кто в этом больше всего нуждается. Это сильный вождь-жрец, а значит ему самому ничего не нужно. Как это было не похоже на обычаи его родины!

За этот очень необычный поход Павлоний узнал, что главным достоинством среди детей и подростков варваров является не накопление разных красивых и полезных вещей, а делание настоящих взрослых дел. И если один хвалится подаренным родителями ножиком, а другой говорит, что вчера они с отцом чинили изгородь, то уважение больше тому, кто помогал отцу, потому что ему доверили взрослое дело. Здесь человека ценили не за то, что у него в сундуках, а за то, что он делает для рода. И чем больше ты можешь сделать, тем выше твоё положение.

Это настолько отличалось от привычной Павлонию жизни, где каждый норовил воспользоваться слабостью другого, стремился залезть повыше, для того чтобы давить ещё больше людей, что сначала он не мог в это поверить. Но увидев Бабу Ягу, которая могла стать в его просвещённом мире величайшей волшебницей, повелевать целыми народами, жить в прекрасных дворцах, есть любые вкусные блюда и иметь несметные богатства, но которая живёт тут в простой избушке в глухом лесу и при этом вполне счастлива, он понял, что в жизни есть какое-то другое понимание счастья.

— Бельчонок — сын Рыся и Любляны, и Барсук — сын Белояра и Утиславы, войдите в круг! — возгласил своим зычным голосом Родовид.

Ребята подошли и встали плечом к плечу перед Родовидом, Бравутой, Рысем, Белояром и старейшинами.

— Бельчонок, ты не побоялся пойти в дальние края, чтобы освободить родителей и Вещего Ворона, много лет помогающего нашему народу! Ты обещал спасти их или умереть. Ты выполнил обещание, данное Роду! Слава тебе и Роду твоему!

— Слава! — крикнули стоящие вокруг люди так, что птицы поднялись с деревьев.

— Барсук, — продолжил Родовид. — Ты не бросил друга в беде и отправился с ним, хотя понимал, что надежды на успех почти нет! Ты помогал ему во всём, и эта помощь приблизила победу! Слава тебе и Роду твоему!

— Слава! — снова крикнули люди.

— Завтра вы станете отроками, будете жить среди воинов и постигать воинские науки! Да будет так!

— Да будет так! — повторили все.

— Лисёна, дочь Рыся и Любляны, войди в круг! — снова провозгласил Родовид.

Лисёнка вышла, едва сдерживая себя, чтобы не бежать, и улыбаясь встала перед Родовидом, знаменитыми воинами и старейшинами, но вдруг засмущавшись опустила глаза и затеребила руками кисточки на красивом плетёном пояске. Родовид нахмурил брови и заговорил:

— Лисёна, дочь Рыся и Любляны, ты сбежала из дома без спроса и заставила нас искать тебя по всему лесу и даже в стане врагов, как будто не было у нас других дел кроме поисков маленькой непослушной девчонки! Разве не учили тебя, что нужно говорить, куда ты отправляешься? Тем более во времена, когда всем грозит страшная опасность! Отвечай!

— Говорили, — надув губы и чуть не плача от неожиданной обиды, ответила Лисёнка.

— Значит, ты достойна наказания!

— Но если б я сказала куда иду, меня бы ни за что не пустили! Сказали бы, что я маленькая, и… и… — Не справившись с собой, Лисёнка заревела.

— И нам пришлось бы придумывать что-то другое, чтобы добыть ключи у Карилиса, — поднялась Баба Яга и подошла к девчонке. Одновременно с ней придвинулись Бельчонок и Барсук, встав рядом, и в их ногах разлёгся Павлоний.

— Это уже другой разговор! — так же хмуро молвил Родовид, но Яга видела, что и он, и другие воины и старейшины в душе очень довольны Лисёнкой и винят её лишь для того, чтобы другой детворе неповадно было удирать без спроса. Они едва сдерживают на лицах суровые маски, и сейчас наступит перелом.

— А вот за то, что ты, Лисёна, дочь Рыся и Любляны, не была обузой в столь серьёзном деле, а по-настоящему помогла родичам выполнить взятое на себя дело — слава тебе и Роду твоему! — радостно прокричал Жрец.

— Слава! — крикнули стоящие вокруг люди.

— Слава! — кричали Бельчонок, Барсук, Яга, и даже Павлоний пролаял что-то похожее.

— Ой, не узнаю я маленькую белую кошечку, которая зашипев обратила в бегство целую стаю злющих собак, — крикнул Барсук.

Лисёнка улыбнулась сквозь слёзы, затем решительно вытерла глаза:

— Где ж им было не испугаться, когда за моей спиной стояли два огромных волка?

— Но ты же этого не знала, — подмигнул с другой стороны Бельчонок.

В посёлке разгорался праздник, а Яга, тронув Павлония, встала и направилась к лесу. Пёс пару раз оглянулся на накрытые столы, но помня, чем в прошлый раз закончилось его одиночное путешествие по посёлку, двинулся вслед за бабкой.

— Иди-ка сюда, — позвала Яга, когда они отошли довольно далеко.

Павлоний подошёл и уселся напротив Яги, глядя ей в глаза.

— Сиди спокойно и делай только то, что я скажу. Павлоний кивнул и с любопытством стал ждать, что же будет дальше. А дальше Яга что-то быстро и невнятно заговорила, подняла руки, и перед ней появился странный мужик! Странность его заключалась в том, что он не был человеком. Человек Павлоний этого может быть и не заметил бы, но пёс Павлоний это почуял сразу, и шерсть на загривке начала подниматься, но бабкина рука успокаивающе легла на голову.

— Проведи нас за засеки, поближе к Старому, — попросила Яга.

— Хорошо, бабуль, это мы вмиг справим! — ответил странный мужик.

— Пошли, — тронула бабка пса.

Шли они совсем недолго, вроде ничего и не произошло, когда бабка остановилась, и опустившись на корточки, положила обе руки Павлонию на затылок да притянула почти к самому лицу его морду:

— Я обещала вернуть тебе твоё обличье и выполню обещание. Ты хорошо нам помог, но в следующий раз будь осторожнее в нашем лесу.

Павлоний кивнул, и Яга, сильно тряхнув его морду из стороны в сторону, поднялась, и улыбаясь, сказала:

— Ну чего смотришь? Вставай!

Павлоний опустил голову и увидел перед собой стоящие на тропинке руки. Руки! Затем почувствовал землю коленями и осторожно поднялся на ноги уже в человечьем обличье.

— Ну вот, — совсем по-матерински сказала Яга. — Пойдёшь по этой тропинке и выйдешь к постам Лиходолова войска. Они совсем рядом. Если закричишь, они услышат и могут меня схватить.

— Ты слишком многому меня научила, бабушка! — немного непослушным языком сказал Павлоний. — Теперь я понял, почему люди тебя уважают и никто не согласился сделать тебе зло. Я знаю, что если крикну, то тебя всё равно не смогут поймать, но не крикну, потому что теперь тоже не смогу предать тебя.

— Значит и правда что-то понял, — кивнула Яга. — Ну ладно, тебе пора к хозяину, а мне на праздник.

— У меня больше не будет хозяев, — нахмурился Павлоний. — А скажи, кем был тот, кто нас сюда провёл, ведь от посёлка до первых постов больше трёх дней пути?