7 и 37 чудес - Игорь Можейко

Обычно, если попадаешь в Паган, принято взобраться на верхнюю террасу храма Годопалин и с высоты шестидесяти метров окинуть взглядом великую столицу и дождаться захода солнца. Солнце спускается к синим холмам на другом берегу реки, и, по мере того как оно скатывается ближе к ним, все длиннее и гуще становятся причудливые тени, пока они не сольются в сплошную вечернюю синеву. Солнце растет и краснеет, заваливаясь за горб холма; вот оно пропало, но еще несколько минут бескрайнее небо хранит его цвет – оно красное, яркое, синеющее к зениту и уже темно-синее за спиной.

Внизу, в деревне, зажигаются первые огни, лают собаки, и радиоприемник в одном из домов – слышно в этой сказочной тишине на километры – начинает передавать последние известия.

А Паган засыпает, и кажется, что тени умерших семьсот лет назад царей, вельмож и художников заполняют его широкие площади. Ночь принадлежит прошлому.

Шведагон

Самая золотая пагода

Памятникам архитектуры свойственно иногда создавать силой своей исключительной значимости совершенно определенное, но, к сожалению, порой ложное представление о стране. Если мы говорим о Египте, то мысленный пейзаж его неизбежно связан с пирамидами. Пустыни, пирамиды, сфинксы… А ведь это не так. Миллионы жителей Египта никогда не видели пирамид, слишком далеко от них они живут. Когда мы вспоминаем об Америке, то видим мысленно пилу небоскребов и статую Свободы над бухтой. А ведь Соединенные Штаты – страна, для которой Нью-Йорк – далеко не самый типичный пейзаж. Многие, думая оРоссии, связывают ее с храмом Василия Блаженного или даже чаще с Кремлем…

Примерно так же случилось и с Бирмой. Золотая пагода Шведагон настолько поражает попавшего туда человека, что чуть ли не в половине очерков и статей Бирму именуют «страной золотых пагод». И это хотя и красивая, но неправда. Золоченые пагоды насчитываются там единицами.

Мне приходилось много ездить по Бирме, и могу сказать уверенно, что уж если называть ее «страной пагод» – пагод там действительно много, – то уж, конечно, «страной белых пагод», потому что 99 процентов их просто побелены.

Но Шведагон золотой. Шведагон всех выше, всех величественнее, всех заметнее. Он стоит на вершине холма и виден из любой точки Рангуна, он присутствует в любой книге о городе и о стране, в любом рекламном проспекте и на любой фотовыставке. Шведагон стал символом не только столицы Бирмы, но и всего государства.

История его – история Бирмы, и никто не знает, сколько ему лет, кем и когда он был построен, хотя на этот счет существуют многочисленные легенды. Вот на чем они сходятся: две с половиной тысячи лет назад два брата-купца Таписса и Бхалика, родом из Бирмы, побывали в Индии. Там они увидели Будду, сидевшего под священным деревом бо. Будда вручил им восемь волос со своей головы и приказал хранить их в родном городе купцов – Оккале, что располагается на месте современного Рангуна.

Братья немедленно собрались в обратную дорогу. Но вернуться оказалось нелегко. Цари государств, мимо которых пролегал путь купцов, прознали о даре Будды и пытались всеми способами отнять у Таписсы и Бхалики священные волосы. Два достались царю Аджетты, два захватил царь змей: он обратился в человека и забрался на корабль.

Но четыре волоса все-таки добрались до места назначения. Какие торжества начались в Бирме, как только ее обитатели узнали о даре Будды! Даже Сакка, властелин небес, спустился на землю и помог выбрать достойное место для строительства святилища, где будут храниться волосы. Наконец место было выбрано, и, когда царь Оккалапа открыл шкатулку с даром, чтобы замуровать его в построенную специально пагоду, он обнаружил там вместо четырех волос все восемь… Волосы взлетели на высоту семи пальм, от них распространились сверкающие лучи, глухие услышали, немые заговорили, а земля оказалась усыпанной жемчужинами.

На самом деле в Бирме две тысячи пятьсот лет назад не было еще бирманцев – они пришли в страну значительно позднее. Не было и царя Оккалапы. Да и вряд ли Шведагон настолько стар.

Но вполне возможно, что уже в первых веках нашей эры на месте теперешнего Шведагона стояла небольшая пагода, и наверняка известно, что в 1372 году царь города Пегу посетил пагоду и приказал ее отремонтировать. После него цари Пегу, моны, и цари Верхней Бирмы время от времени приезжали туда и отдавали приказы подновлять и золотить пагоду. И каждый раз пагода, которую обкладывали новым слоем кирпича, увеличивалась, пока к середине XV века не достигла современных размеров.

Надо сказать, что внешне пагоды в Бирме похожи на детские пирамидки из колец. По структуре своей они ближе к египетским пирамидам или пирамидам древних майя: не имеют внутренних помещений и войти в них нельзя. Только где-то в глубине каждой пагоды расположена небольшая камера, где замурованы святыни. Все церемонии, празднества, богослужения проходят на окружающей ее платформе.

Чем выше становилась пагода Шведагон – а в конце концов она достигла высоты ста с лишним метров (над уровнем платформы) и стала высочайшей пагодой в мире и вообще одним из крупнейших зданий средневековья (окружность ее основания – 460 метров), – тем больше золота шло на ее покраску. Золото накладывается на пагоду в виде тонких листочков, и каждый раз на это уходят сотни килограммов драгоценного металла.

И вот то краснеющая на закате, то ослепительно желтая днем пагода парит над Рангуном, видимая отовсюду.

Комплекс пагодных сооружений Шведагона начинается за несколько сот метров от ее конуса. На километр вокруг раскинулись монастыри, жилье для паломников, парки и сады, маленькие пагоды и неизбежный священный пруд.

…У дороги, за невысокой каменной изгородью, ярко-зеленый прямоугольник воды. Посреди него на сваях небольшая белая пагодка. Поверхность пруда настолько гладка и спокойна, что кажется, он наполнен не водой, а зеленым желе. В одном месте к воде ведут каменные ступени. Там стоит мальчишка в клетчатой юбке-лоунджи, и перед ним корзина. Корзина полна шарами из кукурузных хлопьев. Если вы решили спуститься к воде, купите у мальчишки несколько шаров – они пригодятся.

Стоит кинуть в воду кукурузный шар, пруд мгновенно преображается. Вода вскипает, как в кастрюле на плите, и обнаруживается, что пруд совсем не так спокоен, каким казался на первый взгляд. Он буквально переполнен рыбой. Сантиметров двенадцать длиной, похожие на маленьких сомят, темно-зеленые, покрытые слизью усатые рыбы переплетаются на поверхности пруда сплошной массой – не видно воды. Дерутся за кусок кукурузы, обкусывают шар, и кажется, еще несколько секунд – и от него ничего не останется. Но в этот момент большая черная масса расталкивает рыб, из воды высовывается клюв, раскрывается, и обкусанный шар исчезает. И тут же пруд успокаивается… Но вот еще несколько шаров летит в воду, и вокруг каждого вновь вскипает пруд, и почти наверняка там появляется, распугивая рыб, черный клюв. Положите кусок хлеба или кукурузы у самого берега и тогда увидите обладателя черного клюва – это большая старая черепаха, больше метра в длину.