Дикая - Шерил Стрэйд

— У этого пса чертовски хороший вкус на женщин, — прокомментировал мужчина. — Его зовут Стиви Рэй, — добавил он. Пес тут же перестал вылизывать колено, плотно захлопнул пасть и посмотрел на меня своими льдистыми, обведенными черным глазами, словно понимал, что его уже представили, и хотел проявить галантность. — А я — Спайдер. Луизу ты уже знаешь — мы кличем ее Лу.

— Это я! — проговорила Лу, на мгновение встретившись со мной глазами в зеркальце заднего вида.

— А это — мой брат Дейв, — продолжал мужчина, указывая на другого мужчину, сидевшего на пассажирском сиденье.

— Привет, — сказала я.

— Ну а ты? У тебя вообще имя-то есть? — Дейв обернулся ко мне с вопросом.

— Ах да, извините. Я — Шерил, — улыбнулась я, хотя меня охватила смутная неуверенность в том, что я правильно поступила, сев в эту машину. Но теперь с этим уже ничего невозможно было поделать. Мы ехали вперед, и горячий ветер из окна обдувал мои волосы. Я принялась гладить Стиви Рэя, одновременно искоса наблюдая за Спайдером. — Спасибо, что подобрали меня, — проговорила я, стараясь скрыть свою неуверенность.

— Эй, да нет проблем, сестренка, — отмахнулся Спайдер. На среднем пальце у него красовалось квадратное кольцо с бирюзой. — Нам всем пришлось в этой жизни постранствовать по большой дороге. Все мы знаем, каково это. Я вот на прошлой неделе ехал автостопом, и черт меня побери, если я мог поймать машину, даже ради спасения собственной жизни. Так что, когда я увидел тебя, попросил Лу остановиться. Все это долбаная карма, понимаешь?

— Ага, — отозвалась я и попыталась заправить волосы за уши. На ощупь они были грубыми и сухими, как солома.

— Кстати, а что ты делаешь на большой дороге? — спросила меня Лу с переднего сиденья.

Я пустилась в рассказ об МТХ, начав с самого начала, с идеи пройти его в одиночку, объясняя тонкости, связанные с маршрутом, с рекордными снегопадами этого года и сложными маневрами, которые мне пришлось предпринимать, чтобы добраться до Олд-Стейшен. Они слушали меня с уважительным отстраненным любопытством, и все трое дымили сигаретами, пока я рассказывала.

После того как я выговорилась, Спайдер промолвил:

— У меня есть одна история для тебя, Шерил. Думаю, она перекликается с тем, о чем ты тут толкуешь. Я недавно читал о животных, и там был этот долбаный ученый из Франции, который в тридцатых или сороковых годах, или когда это там было, ставил опыты на животных. Он пытался заставить мартышек рисовать картинки — настоящие художественные картинки, вроде тех, что нарисованы этими долбаными художниками и висят в музеях и во всяком таком дерьме. В общем, эти ученые постоянно показывали мартышкам разные картинки и раздавали им угольные карандаши для рисования. И в один прекрасный день одна из мартышек что-то нарисовала, но нарисовала она вовсе не художественную картинку. Она нарисовала прутья своей собственной долбаной клетки. Своей собственной долбаной клетки! Господи, и в этом-то вся правда, верно?! Эта история задевает меня за живое, и я спорить готов, что и тебя тоже, сестренка.

— Да, и меня тоже, — честно сказала я.

— Нас всех это задевает за живое, приятель, — проговорил Дейв и повернулся на своем сиденье, чтобы обменяться со Спайдером серией характерных жестов, принятых в байкерском братстве.

— Хочешь, расскажу тебе кое-что про этого пса? — спросил Спайдер. — Я взял его в тот день, когда умер Стиви Рэй Воэн[33]. Вот так он и получил свое долбаное имечко.

— Я люблю Стиви Рэя, — сказала я.

— А тебе нравится Texas Flood? — спросил меня Дейв.

— Ага, — кивнула я, погружаясь в сладкую грезу при одной мысли об этой песне.

— Она у меня с собой, — сказал он, вытащил компакт-диск и сунул его в бумбокс, стоявший между ним и Лу. Через мгновение блаженные звуки электрогитары Воэна наполнили машину. Эта музыка для меня была как помощь, как пища, как все те вещи, которые я некогда воспринимала как должное и которые ныне стали для меня источниками экстаза, поскольку мне в них было отказано. Я смотрела, как деревья проплывают мимо, заблудившись в звуках песни Love Struck Baby.

Меня тоже вполне можно назвать чем-то вроде распутного старого ублюдка, подумала я.

Когда песня закончилась, Лу проговорила:

— Мы тоже ударенные любовью, и я, и Дейв. На следующей неделе мы решили пожениться.

— Поздравляю, — сказала я.

— Хочешь выйти за меня замуж, золотко? — спросил меня Спайдер, на мгновение царапнув мое голое бедро тыльной стороной своей ладони, острыми гранями бирюзового кольца.

— Не обращай на него внимания, — посоветовала Лу. — Он всего лишь распутный старый ублюдок. — Она расхохоталась и поймала мой взгляд в зеркальце.

Меня тоже вполне можно назвать чем-то вроде распутного старого ублюдка, подумала я, пока один Стиви Рэй — пес — методично вылизывал мое колено, а другой Стиви Рэй пустился в головоломную каденцию песни Pride and Joy. Казалось, весь мой пульс переместился в то место на ноге, которого коснулся Спайдер. Мне хотелось, чтобы он снова это сделал, хотя я и понимала, что это смешно. Какая-то заламинированная фотокарточка с крестиком болталась на зеркальце заднего вида вместе с полинялой елочкой салонного освежителя воздуха, и когда карточка развернулась, я увидела, что на ее обороте изображен маленький мальчик.

— Это твой сын? — спросила я Лу, когда закончилась песня, указывая на зеркальце.

— Это мой маленький Люк, — ответила она, постучав по карточке пальцем.

— А он будет присутствовать на свадьбе? — спросила я, но она не ответила. Только приглушила музыку, и я сразу же поняла, что сказала что-то не то.

— Он умер пять лет назад, когда ему было восемь, — ответила Лу через несколько минут.

— Боже мой, прости меня, — пробормотала я. Наклонилась вперед и похлопала ее по плечу.

— Он катался на своем велике, и его сшиб грузовик, — проговорила она ровным голосом. — Он не сразу умер. Еще неделю продержался в больнице. Ни один из врачей не мог поверить, что он не умер сразу.

— Он был крепкий маленький ублюдок, — одобрительно проговорил Спайдер.

— Да уж, это точно, — отозвалась Лу.

— Точно как его мама, — проговорил Дейв, сжимая колено Лу.

— Мне так жаль, — снова проговорила я.

— Я знаю, что тебе жаль, — сказала Лу и снова включила музыку на полную громкость. Мы ехали дальше, не разговаривая, слушая гитару Воэна, завывающую в песне Texas Flood, и сердце мое сжималось при ее звуках.

Через несколько минут Лу крикнула:

— Вот он, твой перекресток! — Она притормозила и выключила мотор, потом глянула на Дейва. — Почему бы вам, мальчики, не сводить Стиви Рэя отлить?