Сладостная ярость - Кэтрин Харт

— Как бы ты отнеслась к медовому месяцу? — спросил он ее однажды ночью, после того как Элси наконец перестала возиться в своей спальне, примыкающей к их комнате.

— Медовый месяц? — не поняла Сэм.

— Ну да. — Он усмехнулся своей кривой усмешкой, которая так шла ему и которая заставляла биться ее сердце с увеличенной скоростью. — Так называется время, которое молодые супруги проводят только вдвоем, в тишине и уединении. Что-то у нас с тобой почти не остается времени для себя. Ведь то один, то другой из твоих братцев сваливаются нам на голову.

Сэм почувствовала, что начинает заводиться:

— Послушай, Трэвис Кинкейд! Это ты настоял — нет, заставил силой, — чтобы я вышла за тебя замуж, в то время как Билли все еще сидел за решеткой. Если нам выпало неподходящее время, то не я его выбирала. А когда Билли исчез, это ты настоял, чтобы Элси снова переехала к нам, поэтому я не виновата, если мы не можем побыть в одиночестве.

— Ну, хорошо, хорошо! Успокойся, — сдался он, поднимая руки кверху, словно защищаясь от нее. — Я только хотел сказать, что нам не помешает проводить больше времени только вдвоем. Когда Хэнк выйдет из тюрьмы, он будет жить с нами, потом, не успеем мы оглянуться, появится малыш и будет отнимать у тебя массу времени.

— Что нам мешает попросить Элси, чтобы она некоторое время пожила у себя дома, — предложила Сэм, наморщив лоб от напряжения. — Хэнку еще три месяца сидеть в тюрьме, и наш дом будет в нашем полном распоряжении. Не думаю, чтобы Элси возражала, если мы ее как следует попросим.

Сначала Трэвису понравилась эта идея, но потом у него появились сомнения.

— Но разве сейчас ты сможешь обходиться без Элси? Я знаю, последнее время ты неважно себя чувствуешь, а очень скоро ты и вообще будешь переваливаться, как фаршированная гусыня… — Его насмешливая улыбка смягчила последние слова, но Сэм уже попалась на удочку.

— Фаршированная гусыня! — вскричала она. — Ах ты, надутый индюк! Я завела этого ребенка не сама по себе, ты, животное. Если бы не ты, я бы сейчас так не мучилась! — Она принялась колотить его подушкой по голове и продолжала: — Сдается мне, ты здорово повеселился, когда делал этого ребенка, если мне память не изменяет.

— А ты разве нет? — спросил он, посмеиваясь глухим голосом из-под подушки.

— Ну-у, — сконфузилась она, позволив ему скинуть подушку с лица и перевернуть ее на спину. Теперь он лежал на ней сверху и смеялся. — Разве что немножко.

Трэвис покрыл ее поцелуями.

— Саманта Кинкейд, ты жуткая врушка, но я все равно тебя люблю.

Один поцелуй влек за собой другой; одно ласковое прикосновение множество других. Вскоре Сэм извивалась под ним, стараясь приглушить свои вопли восторга. Позже, положив голову на плечо Трэвиса и расслабленная, она прошептала:

— Завтра я поговорю с Элси.

Она почувствовала, что он кивнул и вздохнул:

— Ну и хорошо. Наверное, это лучше, чем ничего. Как бы я хотел запереться ото всех и притвориться, будто нас нет дома целую неделю, а то и больше. Но даже если бы мы это и сделали, обязательно нашлась бы дюжина людей, которым позарез нужен был бы начальник полиции по той или иной причине.

— А ты не можешь оставить вместо себя Чеса? Он пожал плечами:

— До тех пор пока я в городе, ко мне обязательно будут приставать со всеми своими проблемами.

— Тогда давай уедем отсюда на несколько дней, или у тебя нет денег? — Трэвис сам распоряжался их финансами, и Сэм толком не знала, сколько они могут позволить себе потратить денег.

— Это зависит от того, куда мы поедем и на чем, — ответил он. Блеск в глазах Сэм выдавал ее состояние, которое передавалось и ему.

— Что, если поехать поездом в Арканзас, куда-нибудь поближе к Хот-Спрингсу? Он расплылся в улыбке:

— Я думаю, это мы можем себе позволить. А что у тебя на уме, дорогая? Уж не хочешь ли ты искупаться в минеральных источниках?

Она покачала головой и загадочно улыбнулась:

— Вот только доедем до Хот-Спрингса, а дальше я поведу тебя сама. Я знаю одно замечательное местечко, красивое и уединенное. Тебе понравится! Честное слово!

— Этой твой сюрприз? — подозрительно спросил он. Теперь, когда он довольно хорошо узнал и Сэм, и ее семью, он остерегался любых сюрпризов, которые она могла ему преподнести.

— Ах, Трэвис! Ну что ты так осторожничаешь! Если у меня все получится, будет просто замечательно, но я не могу тебе сейчас все рассказать. Я не хочу нарушать обещания старому другу.

— Какому еще другу?

— И этого я не могу тебе сказать. Это старый друг нашей семьи.

— Почему я ничего не знаю об этом, Сэм? — проворчал Трэвис.

— Зато я знаю. Договорись с Чесом, чтобы он заменил тебя на некоторое время, и купи билеты на поезд. А мне нужно послать пару телеграмм.

Два дня спустя Трэвис схватился за голову: как он мог поддаться уговорам Сэм! Но было поздно. Если бы кто-нибудь сказал ему заранее, что он будет кротко ехать за Сэм с завязанными глазами по опасной горной тропе, он бы решил, что этот кто-то спятил. Теперь ему казалось, не сам ли он выжил из ума.

В Хот-Спрингсе он закупил провизию, лошадей, и когда выехали из города, Сэм дала Трэвису платок, чтобы он завязал им глаза.

— Доверься мне, Трэвис, — сказала она со сладкой улыбкой. — Это потому, что я обещала, что ты не узнаешь, где точно находится хижина.

Звук падающих камней вернул Трэвиса к действительности.

— Сэм? — позвал он. — Это зашло слишком далеко, не кажется ли тебе? Я убираю эту чертову повязку, пока ты не погубила нас обоих.

— Только посмей, Трэвис Кинкейд, не то я перестану с тобой разговаривать, — пригрозила она.

Кривая усмешка промелькнула по губам Трэвиса.

— Если ты это обещаешь, то тем более есть смысл попытаться.

— Подумаешь, как смешно! — ответила она и начала уговаривать: — Ты проехал уже так много, Трэвис. Нам еще осталась какая-то пара миль. Не надо сейчас все портить.

Нехотя, вопреки здравому смыслу, он согласился.

— Вот и выходит, что слепой ведет слепого, — бормотал он, прикидывая, сможет ли он пережить эти оставшиеся две мили пути. Судя по воздуху, который он вдыхал, они поднялись довольно высоко в горы. Хотя он пытался определить главное общее направление, Сэм провела его уже через столько поворотов, что Трэвис бросил эту затею.

В одном он был уверен — он свалял дурака, когда согласился на эту авантюру. Вот и сейчас правой штаниной он все время задевал за каменную стену, так как его лошадь прижималась ближе к ней. У Трэвиса возникло впечатление, что в этом месте тропа была очень узкой, а когда он слышал, как катятся камни с левой стороны, его пробирала дрожь. Камни сыпались дождем, и звук от их падения доносился далеко снизу, и Трэвису ничего не оставалось, как молиться, чтобы вместе с лошадью не последовать за ними. Целая вечность прошла, прежде чем Сэм сказала: