Непал для братвы - Сергей Николаевич Окунев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так и у этих гоминоидов, видимо, на генетическом уровне каждый волосок, имея в своем составе молекулы железа со всякими примесями, является миниатюрной антенной, приемником, передатчиком, преобразователем или еще чем, я не знаю, для электромагнитных волн, по частотам и интенсивности близким к биологическим полям человека. А эту мутацию вызвать и закрепить как раз и могли радиационные излучения хребта, именуемого Мечом Ханумана. Вообще, на редкость соответствующее название, наблюдательные ребята эти самые кочевники, что там живут… Один отдельный волосок, конечно же, ничего не покажет, точность измерительных приборов пока это сделать не позволит. А вот вся шкура, да еще, похоже, активизируемая излучениями в горах или Солнцем, взаимодействует с биополем живых существ. Причем, на животных она оказывает подчиняющее воздействие. Недаром твой друг и козлам приказы давал, и с барсом в обнимку ночевал.
А вот с человеком, увы, сложнее.
Если эту шкуру на обычного человека одеть, то его разум выключается, и начинается как бы «сшибка» двух воль – шкуры, которая мощным ретранслятором является, и человека, психические силы которого ограничены и совершенно к такой борьбе не приспособлены. Нечто очень похожее произошло с вашим Андреем Николаевым; он бугай здоровый, но психологически оказался не готов к сопротивлению и через несколько минут был полностью психологически «нокаутирован» и способен подчиниться буквально любому, кто прикажет. Вот тебе подтверждение легенд о «манкурте» – памяти никакой и любой приказ выполнит, не думая.
– А как же в этой шкуре Стас несколько дней ходил и вроде бы ничего? – не понял Денис.
– Тут как раз все понятно, – ответил Александр Николаевич, – он же перед этим выпил, судя по рассказу, ну, не меньше чашки напитка «сома», а по легендам, и я думаю, небезосновательным, этот напиток перестраивает психику человека, даже если хоть одну каплю его проглотить. Это какой-то очень мощный активизатор. ЛСД, судя по всему, ему вообще и в подметки не годится. Пока Михаил находился под влиянием этой самой сомы, он действительно был как бы в другом мире и его организм сумел приспособиться к воздействию шкуры. Тут ему необыкновенно повезло, представь себе, если бы он шкуру надел, а сомы бы не выпил; тогда ползал бы на коленях в том храме и молил, чтобы все грехи ему отпустили…
– Вроде бы все логично, – сказал Денис, – а то я уж начал чертовщину допускать, ведь здоровый мужик, и вдруг так сломался.
– Психика, вкупе с химией – вещь очень непростая, хорошо, что хоть эксперименты вы какие-нибудь с этой шкурой не начали, а то с катушек полететь тут в два счета можно. А психическая сила и физическая мощь, увы, не всегда ходят рука об руку.
– Это я теперь тоже понимать начинаю, – Денис действительно успокоился, объяснение показалось ему разумным и все ставило на свои места, – а если мы тебе эту шкуру дадим на исследование, сможешь ты все более-менее объяснить?
– Думаю, нет, – честно признался Рыбаков-старший, – тут не то что одному человеку под силу решить, а даже всех проблем, сопряженных с этим, не перечислить; пожалуй, даже ни одно государство такое не потянет. Вояки, как всегда, какие-то крохи узнают и такое оружие создадут, что ядерный гриб забавой покажется. Так что мой совет: поменьше вообще про это дело говорите, а уж показывать – упаси вас Боже! За подобное все вы вмиг окажитесь там, «где опоссум сам спускается в руки охотника», как очень метко выразился О. Генри.
– Печально, – заметил Денис.
– А чего ты хотел? – удивился Рыбаков-старший, – то, чем иногда занимаются твои друзья (Денис удивленно поднял брови), это ведь, по большому счету, шалости, а государственный бандитизм, куда входят силовые структуры под руководством подлых и недальновидных политиков, перемелет все, ничего даже не заметив на своем пути. Что, примеров мало? А Сербия, Ирак?! А такую мелочь, как группу из десятков или даже сотен человек, убрать и следов не оставить, да еще потребовать благодарность за это у якобы осчастливленного человечества?..
* * *
Беседа Александра Николаевича с Денисом оказала на последнего весьма сильное влияние. Действительно, все то, чем они занимались, показалось теперь Денису в реальном масштабе не такими уж и крупными делами. А, не имея конкретной силы за спиной, втягиваться в авантюры с непредсказуемыми и явно отрицательными последствиями им нет резонов.
Он очень подробно обсудил это с Антоном, который хорошо «врубился в тему». Шкуру, под благовидным предлогом необходимости исследования и реставрации, у Стаса изъяли, а ему сшили точную копию, чтобы он мог покрасоваться перед другими. Заинтересовавшимся этой вещью биологам из университета и придуркам из числа любителей всяких религиозных явлений дали возможность выдрать по несколько волосков и их исследовать. Результаты исследования подтвердили, что это просто козлиная, перекрашенная шкура, что быстро погасило интерес к данному вопросу.
Оригинал поместили в специально для этого изготовленный сейф, обладающий всеми степенями защиты, особенно от излучений любого типа, и дополнительно оборудованный Эдисоном всеми средствами наблюдения, как снаружи, так и изнутри, правда, в пределах технических возможностей современной аппаратуры.
Гоблин и Стешин разразились серией статей в газетах: «Комсомолке», «НЛО в Питере», «Невский братан» и «Объять необъятность», где с определенной долей печали и сарказма объявили, что очередная находка «снежного человека», который, можно сказать, уже был в руках, как всегда, оказалась на поверку всего лишь грубой подделкой.
Тема была закрыта.
Однако один эксперимент Денис с Антоном все же провели.
Некоего весьма несговорчивого, но слабого здоровьем и очень хитрого барыгу посадили в кресло, где в качестве подстилки была положена эта шкура. В течение первых пятнадцати минут барыга вел себя как обычно, видимо, его психика была подготовлена к любым воздействиям, и вежливо спрашивавшие его визави даже решили, что Рыбаков – старший, может быть, и не совсем прав. Но вдруг барыга внутренне как бы сломался, осел, глаза у него потускнели, руки, которыми он активно жестикулировал, опустились, и он тусклым голосом, подробно и точно, начал отвечать на все вопросы, которые ему задавали. Минут через пять он просто
