Нулевой потенциал - Фредерик Браун

— Конечно, тогда были тысячи, миллионы часов, у каждого они были.

— Но для чего они были вам нужны, мистер Кричтон? — настаивал Конрад.

— Ну, мы просто… смотрели на них и знали, который час. Два часа или половина восьмого… в это время я уходил на работу.

— Но теперь вы ходите на работу после завтрака. И если вы запаздываете, гудит таймер.

Кричтон покачал головой.

— Не могу я тебе этого объяснить, паренек. Спроси отца.

Но и от мистера Ньюмена добиться толком чего-либо было невозможно. Обещание разъяснить все не было выполнено, когда Конраду исполнилось и шестнадцать. Устав уклоняться от прямых ответов на настойчиво сыпавшиеся вопросы, мистер Ньюмен, наконец, грубо сказал:

— Перестань об этом думать, понимаешь! Ты и себе и всем нам доставишь одни неприятности.

У Стэси, молодого преподавателя английского языка, было искаженное представление о чувстве юмора. Он любил ошеломлять мальчиков, высказывая неортодоксальные суждения о браке и экономике. Конрад написал сочинение, в котором описывалось воображаемое общество, занятое сложным ритуалом наблюдения за тем, как минута за минутой течет время.

Стэси сделал вид, что ничего не заметил, однако ребята стали расспрашивать Конрада, чем подсказана такая фантазия. Сначала Конрад пытался уклониться от ответа, но потом сам задал вопрос о главном:

— Почему закон запрещает иметь часы?

Стэси перебрасывал кусочек мела из руки в руку.

— А разве есть такой закон?

— В полицейском участке висит старое объявление, в котором обещается награда в сто фунтов стерлингов за каждые принесенные часы. Я видел его вчера. Сержант сказал, что оно все еще в силе.

Стэси насмешливо поднял брови:

— Вы заработаете на этом миллион. Думаете взятся за дело?

Конрад не обратил внимания на насмешку.

— Закон запрещает иметь оружие, потому что можно кого-нибудь застрелить. Но как можно причинить ущерб часами?

— Разве это неясно? Можно засечь время и узнать, сколько его человек тратит на какую-нибудь работу.

— Ну, и что?

— А потом можно заставить его работать быстрее.

В семнадцать лет, повинуясь какому-то внезапному импульсу, он сделал свои первые часы. Одержимость временем уже давала ему заметные преимущества перед школьными товарищами. Некоторые из них были более умны, другие — более добросовестны, но способность Конрада организовать свой досуг и выполнение домашних заданий позволяла ему ярче проявлять свои таланты. Пока другие еще бездельничали на железнодорожных путях и только собирались домой, Конрад уже наполовину выполнял домашние задания, точно распределяя время на каждое из них.

Покончив с уроками, он поднимался на чердак, который стал теперь его мастерской. Здесь, в старых шкафах и сундуках, он создал свои первые опытные конструкции: градуированные свечи, подобие солнечных часов, песочные часы и сложный часовой механизм мощностью в половину лошадиной силы, который двигал стрелки со скоростью, увеличивающейся в прогрессии, как бы ненамеренно пародируя самого Конрада с его одержимостью.

Первые настоящие часы, которые он сделал, были водяными. Вода медленно вытекала из бака, а опускавшийся вместе с уровнем воды деревянный поплавок двигал стрелки. Устройство было простое, но точное. Несколько месяцев оно удовлетворяло Конрада, который тем временем все расширял свои поиски настоящего часового механизма. Он очень скоро обнаружил, что хотя в лавках старьевщиков и в заброшенных шкафах большинства домов ржавели бесчисленные настольные, золотые карманные и прочие часы, из них были вынуты механизмы вместе со стрелками, а иногда — и с циферблатами. Его собственные попытки создать устройство, которое бы регулировало ход обыкновенного часового механизма, не увенчались успехом. Все рассказы о том, как ходили часы, подтверждали одно — они были инструментами, очень точными по конструкции и отделке каждой детали. Юноша лелеял надежду, что найдет где-нибудь компактные исправные часы, лучше — ручные.

Наконец, он неожиданно стал обладателем часов. Однажды в кино пожилому человеку, сидевшему рядом с Конрадом, стало плохо с сердцем. Конрад с двумя другими зрителями понес его к кабинету директора и вдруг заметил при тусклом свете блеск металла в рукаве мужчины. Он быстро ощупал запястье пальцами и безошибочно узнал линзообразный диск ручных часов.

По дороге домой тиканье часов казалось ему громким, как трубный глас. Он сжимал часы в руке, ожидая, что все прохожие сейчас станут укоризненно показывать на него пальцами, и Полиция Времени арестует его.

На чердаке он достал часы и, затаив дыхание, осмотрел их, пряча под подушку всякий раз, когда доносился шорох снизу, из отцовской спальни. Позже он понял, что звука часов почти не слышно. Часы были такие же, как и его матери, только не с красным, а с желтым циферблатом. Золотой футляр поцарапался и облупился, но ходили часы прекрасно. Он снимал заднюю крышку и зачарованно смотрел на неистово мелькающий мир миниатюрных зубчиков и колесиков. Он заворачивал часы в вату и, боясь сломать главную пружину, заводил их только наполовину.

Он не собирался красть часы, когда взял их у пожилого человека в кино; первым его побуждением было спрятать часы, прежде чем врач обнаружит их, нащупывая пульс больного. Но раз уж часы попали ему в руки, он и не подумал вернуть вещь.

Конрад провел на чердаке немало часов, вглядываясь в желтый циферблат, наблюдая, как медленно вращается минутная стрелка, как незаметно движется часовая — компас, прокладывающий его путь через будущее. Без часов он чувствовал себя так, словно без руля бесцельно дрейфовал по кругу вечных забот. И отец стал казаться ему глупым бездельником, который сидит себе и не знает, когда что случится.

Вскоре он уже не снимал часов весь день. Он ушил рукав, а для того чтобы можно было тайком смотреть на циферблат, прорезал в рукаве узенькую щель. Он отмечал по часам длительность всего: уроков, футбольных игр, перерывов на обед, дня и ночи, сна и бодрствования.

А потом он выдал себя.

Конрад заметил, что уроки английского языка, которые вел Стэси, продолжались ровно сорок пять минут, и постепенно привык убирать свою парту за минуту до того, как гудел таймер Стэси. Несколько раз он замечал, что Стэси с любопытством смотрит на него, но очень уж сильным было искушение первым продефилировать к двери перед изумленным учителем.

Однажды он сложил стопкой книги и закрыл перо, как вдруг Стэси многозначительно попросил Конрада прочесть записи, которые тот делал на уроке. Конрад знал, что таймер загудит через десять секунд, и решил продержаться, пока общее бегство из класса не избавит его от неприятности.

Стэси сошел с возвышения и тоже терпеливо ждал. Несколько мальчиков обернулись и хмуро посмотрели на Конрада, который отсчитывал последние секунды.

Он был поражен, он вдруг понял, что таймер вовремя не прогудел! В панике он подумал, что его часы сломались, и еле сдержался, чтобы не посмотреть на них.

— Торопитесь, Ньюмен? — сухо спросил Стэси. Сардонически улыбаясь, он медленно пошел по проходу между партами к Конраду. Сбитый с толку, покрасневший от смущения, Конрад перелистал тетрадь и прочитал записи. Через несколько минут, не ожидая сигнала таймера, Стэси отпустил класс.

— Ньюмен, — позвал он. — Погодите.

Когда Конрад подходил к Стэси, тот рылся у себя в кафедре.

— Что же случилось? — спросил он. — Забыли сегодня утром завести свои часы?

Конрад ничего не сказал. Стэси взял таймер, выключил глушитель, и послышался гудок.

— Где вы достали часы? У родителей? Не бойтесь, Полиция Времени давно распущена.

Конрад внимательно смотрел в глаза Стэси.

— Это часы моей матери, — солгал он. — Я нашел их среди ее вещей.

Стэси протянул руку, и Конрад, нервничая, отстегнул часы и отдал их учителю.

Стэси взглянул на желтый циферблат.

— Вашей матери, говорите? Гм.

— Вы хотите сообщить обо мне?

— Чтобы отнять время у психиатра, и без того перегруженного работой.

— А разве носить часы не противопоказано?

— Ну, вы не представляете собой единственную и самую грозную опасность для общественного порядка.

Стэси пошел к двери, махнув рукой, чтобы Конрад следовал за ним. Он вернул часы.

— В субботу днем отложите все свои дела. Мы с вами совершим поездку.

— Куда?

— В прошлое, — весело сказал Стэси. — В Хронополис, в Город Времени.

Стэси взял напрокат машину, громадного мастодонта с помятыми, но блестящими боками. У публичной библиотеки он остановился и радостно помахал Конраду рукой.

— Садитесь, — крикнул он и показал на пузатый портфель, который Конрад швырнул на сиденье. — Вы уже посмотрели это?