Николай Вавилов - Владимир Георгиевич Шайкин

принципов, рациональность и верность которых доказывал Н. И. Вавилов и соблюдать которые он призывал, самоотверженно отстаивал до конца жизни, в селекционной работе не обойтись.

Жизнь доказала правоту Н. И. Вавилова.

«Идеальный образ» царицы полей

Изучив сортовой, видовой и родовой состав царицы полей — пшеницы, сопоставляя ее разные формы, в том числе и «лишь теоретически возможные», Н. И. Вавилов постарался установить тот тип пшеницы, который желательно иметь земледельцу.

Развитие поливного земледелия в теплых странах явилось первым могучим стимулом к созданию новых сортов пшеницы вместо засухоустойчивых, но малоурожайных. Рост населения, например в Европе, раскорчевка лесов под посевы, распространение земледелия к северу вызвали, как считал ученый, необходимость вывести сорта пшеницы иного экотипа. Появление вальцовых мельниц предъявило новые требования к форме, консистенции зерна: стали актуальны сорта пшеницы, обладающие стекловидным зерном, — мука и хлеб из них, макаронные изделия получались более высокого качества. Широкая и всесторонняя механизация земледелия в XX веке выдвинула перед селекцией в очередной раз новые требования.

В работе «Сортовой идеал пшеницы», написанной Н. И. Вавиловым, обобщены требования к ее сортам — всего 46 пунктов. Далее Н. И. Вавилов рассматривает как важнейшие свойства современного озимого сорта пшеницы его зимостойкость, хорошую регенерационную способность растений весной, особенно после трудной зимовки, а также их морозостойкость, устойчивость к вымоканию и выпреванию, наиболее опасным заболеваниям. Он отмечает как желательные такие особенности растений, как способность с максимальной пользой для урожая использовать удобрения или орошение, как необходимые черты — иметь удобные отличительные морфологические признаки для апробации и отличия от других сортов.

Однако, замечает ученый, если селекционер намерен улучшить у сорта хотя бы десяток хозяйственно-ценных признаков, то уже во втором поколении ему потребуется получить для отбора не меньше миллиона растений, а если он скрестит два весьма отличающихся друг от друга образца (по двум десяткам признаков), то во втором поколении придется иметь дело с двумя миллионами растений для отбора. И делает вывод: только профессиональные генетики могут помочь селекционеру справиться с такой гигантской по объему работой и при условии, что они знают, какие растения надо отбирать.

Вавилов считал, что намеченный им «идеальный образ» царицы полей не может быть «стабильным», в него естественно, по мере развития науки и техники, будут вноситься те или иные изменения. Он видел необходимость создания сортов, «вплотную пригнанных» к зональным и даже региональным природным условиям. Никаких сомнений у него не было и в том, что селекция растений пойдет по линии гибридизации как в пределах видов, так и между видами и даже родами. Во второй половине XX века его мысли воплотились на практике.

Оценку холодостойкости и зимостойкости, а также засухоустойчивости пшеницы и других культур развернули физиологи, расшифровку состава белков — биохимики, генетической природы видов — генетики. И за несколько десятилетий добились невиданных успехов в решении конкретных, практических задач, стоящих перед селекцией.

Особенно внимательно отнесся к вавиловскому определению идеального сорта пшеницы и всю жизнь посвятил ее получению один из самых выдающихся «конструкторов пшениц» XX века Василий Николаевич Ремесло, уже в шестидесятые годы сумевший поставить пшеничные сорта на своеобразный селекционный конвейер.

В семидесятые — восьмидесятые годы минувшего столетия мне, автору, не раз доводилось бывать в Мироновском институте селекции и семеноводства пшеницы и беседовать с Василием Николаевичем Ремесло — тогда «главным конструктором» сортов пшеницы в Мироновке, лежащей в 100 километрах от Киева.

Василий Николаевич попал сюда не случайно, но совсем не так, как надеялся это сделать вначале. Агрономию он изучал в нескольких километрах от Мироновки — в селекционно-семеноводческом техникуме имени К. А. Тимирязева. Выпуск их курса состоялся в 1928 году. По распределению Василий Ремесло попал на Дербентскую опытную станцию Всесоюзного института прикладной ботаники и новых культур в Дагестане, куда несколько раз приезжал директор института Николай Иванович Вавилов. Начинающего агронома он очаровал своей энергией, знаниями, памятью. Запомнилось, что сам глава института как-то очень не по-директорски вел себя: без важничанья, с сотрудниками станции с раннего утра и до поздней ночи ходил по делянкам в поле и детально интересовался особенностями развития тех сортов и гибридов, которыми они занимались. И все время что-то записывал у себя в блокноте.

…В боях под Сталинградом лейтенант Ремесло командовал минометным взводом, и с Волги до берлинского рейхстага пронес он в вещевом мешке пшеничные колосья, собранные на этом нелегком, смертельно опасном пути, — бережно пронес, сохранив все до единого, — как некий символ, напоминающий о его жизненном призвании. В 1949 году, поступив работать на Мироновскую селекционно-опытную станцию, Василий Николаевич сразу занялся изучением и подбором для селекции исходного материала. «Мы не рассчитывали получить озимые сорта на первом этапе непосредственно из яровых, — писал он позднее. — Созданию новых сортов озимой пшеницы предшествовал десятилетний экспериментальный период работы, в течение которого создавался исходный материал для селекции».

И вот наконец из массы исходного материала, в том числе и полученного после «переделки», отобрал шесть тысяч семей и выделил из них одну — особо выдающуюся, относящуюся к разновидности эритроспермум, — под номером 264. Семян пшеницы оказалось вполне достаточно, чтобы сразу посеять в питомнике предварительного сортоиспытания, и она здесь дала урожай на 7 центнеров с гектара выше, чем стандартный сорт, а на следующий год уже в конкурсном испытании разница достигла 17 ц/га. Зимой 1956 года в окрестностях станции случилась массовая гибель озимой пшеницы, а 264-я не только уцелела, нормально перезимовав, но и дала сбор зерна в 42 ц/га! И затем в среднем за семь лет конкурсного сортоиспытания новый сорт, который селекционер назвал Мироновской 264, превысил знаменитую Украинку на 15 ц/га, а не менее известную Белоцерковскую 198 — на 6 ц/га.

Посеяли новый сорт для скорейшего размножения не только на сортоучастках, но и в ряде хозяйств. А осенью и зимой на станцию хлынул поток писем с просьбой прислать хоть немного семян 264-й и обещаниями сохранить ее в чистоте и размножить. Еще не успели сорт районировать, а хозяйства уже засеяли ею около 2 миллионов гектаров! Так вышел на поля новый небывалый сорт озимой пшеницы, выведенный В. Н. Ремесло. Вскоре появилась Мироновская 808…

Большие, сильные, устойчивые к полеганию кусты, крупный белый колос без остей (разновидность — Лютесценс!), стройный, выровненный стеблестой в поле — глаз не оторвешь! Однако некая опаска у Василия Николаевича оставалась: вдруг хлеб из ее зерна окажется неважным? Технологической лаборатории тогда на станции не было, и зерно для пробной выпечки хлебцев отправили в Харьков, в Украинский НИИ растениеводства, селекции и генетики, где была хорошая технологическая лаборатория. И вот пришло письмо: пшеница — сильная, хлеб дает на редкость высокоподъемный и очень