Путешественница - Елена Самойлова

– Здравствуй, Прекраса. Как видишь, меня все-таки убили.

Смерть улыбнулась уголками губ и совершенно спокойно произнесла:

– А вот в этом ты ошибаешься.

– Да что ты говоришь! – усмехнулась я, с вызовом сложив руки на груди. – Я, конечно, вынослива, но не настолько, чтобы выжить, получив дырку в груди и упав в лаву.

– Ты попала на небольшой выступ ущелья. Так что твое тело от лавы сейчас отделяет еще не меньше ста метров. – Прекраса поплотнее завернулась в свой истрепанный коричневый плащ и приблизилась ко мне. – Ты снова на Грани. Тьма под твоими ногами – это ТА сторона, откуда ты вряд ли вернешься. По крайней мере, не в этой эпохе. Лед над головой – возвращение к жизни, в твое собственное тело. Так что тебе выбирать, куда направляться.

– А что бы ты посоветовала?

Смерть на секунду задумалась, а потом решительно ответила:

– Знаешь, по всем правилам я должна была бы проводить тебя на ТУ сторону, но, поскольку ты спрашиваешь моего совета… Лично я посоветовала бы вернуться. Твой путь еще не закончен, ты еще не выполнила свое Предназначение.

– Понятно… – Я на миг задумалась, а потом оценивающе посмотрела на корку белоснежного льда над головой. – Я смогу пробить его?

Прекраса изящно пожала плечами и ответила:

– Кто знает. Я не говорила тебе, что возвращение дастся легко. УЙТИ всегда проще, чем ВЕРНУТЬСЯ.

Я посмотрела на нее и решительно стала подниматься.

Прикоснулась полупрозрачными ладонями к прохладной белой поверхности, на миг вслушалась в себя, а потом со всей силы ударила кулаком в преграду. Боль пронзила правую руку от кисти до локтя, но кровь не выступила. Все правильно, откуда взяться крови у бесплотной души? Я стиснула зубы и ударила еще раз. И еще… Треклятый лед и не думал поддаваться. Я с отчаянием взглянула на Прекрасу, в глазах которой читалось любопытство. Так наставник наблюдает за воспитанником, которому он поручил заведомо невыполнимое задание, и теперь ему самому интересно, справится ли ученик.

Я нахмурилась и перевела взгляд на девственно-белую преграду. Внутри меня поднималась злость на этот треклятый лед. А потом, когда я вспомнила, что после моей гибели друзья остались один на один с Валерианой без магической поддержки, то поднял голову и страх. Не за себя, а за них. От моего правого кулака во все стороны брызнуло сине-золотое свечение, и я ударила в преграду снова…

Во льду появилась небольшая трещина…

Я улыбнулась и принялась долбить поддающуюся ледяную корку. Разлом расширился, от него во все стороны побежали более мелкие трещинки-ручейки…

Удар, еще удар…

От преграды уже отпадали целые куски, сначала совсем крохотные, похожие на маленькие бриллианты, затем все более крупные. Наконец мой кулак пробил корку насквозь, и в холодные глубины хлынул ослепительно белый свет. Едва его первые лучи озарили меня, как все мое существо охватила удивительная легкость. Руки словно впитывали этот слепящий чистый свет, я растворялась в нем, постепенно становясь ИМ. Меня подхватило и понесло… А потом я помню только свет…

Ох, мать твою, как же больно!

Я с трудом приоткрыла глаза, обозревая окружающее. Правый глаз чем-то заливало, и я, с трудом подтянув руку, стерла с лица теплое и липкое. Кровь. Моя. Та-ак, а вот это уже не есть хорошо… Я попыталась перевернуться с живота на спину, но не смогла. Было ощущение, что на спине лежит что-то тяжелое. Я попыталась стряхнуть это «что-то», и оно сползло по левому боку теплой шуршащей волной. Я повернула голову и едва не заорала от неожиданности – слева от меня, почти полностью укрыв бок, лежало безжизненное крыло, покрытое сапфирово-синими перьями с едва заметным золотистым отливом. Поскольку шея у меня болела просто жутко и я была не в состоянии разглядеть подробности, то попросту дернула за это крыло, намереваясь его с себя стащить.

Крыло на удивление не поддавалось, а когда я дернула его посильнее, то почувствовала боль у левой лопатки. И как же это понимать? От догадки, посетившей мою голову, я побелела, как потолок в гостиной Милиного особняка, но мысль нуждалась в проверке, поэтому я слегка напрягла мышцы на спине, и распростершееся на черных камнях крыло тотчас дернулось.

От неожиданности я вскрикнула и подскочила на месте, встав на четвереньки. С правой стороны свесилось второе сапфировое крыло, слегка оттягивая спину, и до меня окончательно дошло, что это мои крылья.

– Спокойно, Путешественница, спокойно, – пробормотала я, осторожно садясь на теплые камни. – Без паники…

Я внимательно осмотрела себя, кое-где даже ощупала и наконец убедилась, что дырок во мне больше нет, если не считать продранной, а в некоторых местах даже прожженной одежды. Ноги были целы, руки тоже… Крылья… Я мрачно покосилась в сторону нежданно-негаданно взявшихся конечностей и, попытавшись ими пошевелить, с удивлением обнаружила, что они подчиняются. Ощущения были похожи на те, когда во сне отлежишь руку – вначале ее вообще не чувствуешь, как будто и нет совсем, но потом кровообращение восстанавливается и все налаживается. Поначалу крылья висели безжизненным грузом, но спустя несколько минут я уже смогла заставить их аккуратно сложиться за спиной, так что их вес почти не чувствовался.

Ладно, с дополнительным «оборудованием» будем потом разбираться. Сейчас надо найти меч и подумать, как отсюда можно выбраться. Я задрала голову – где-то высоко полыхало алое зарево портала, позволяя мне четко отличить границу ущелья от потолка пещеры. Прикинув высоту подъема, я поняла, что в таком состоянии фиг туда залезу.

Разве что попробовать взлететь?..

Ага, с учетом того, что летать я не умею, а под ногами – река лавы. Оригинальная мысль. Безопасная, главное… Ох, какая же я все-таки оптимистка! Сразу вспомнился бородатый анекдот: падают два альпиниста – пессимист и оптимист. Первый кричит: «Я падаю, я падаю!». Второй: «Ух ты, лечу!»

С тяжелым вздохом я опустила взгляд на свои уже зажившие руки и с удивлением обнаружила, что татуировка на левом запястье изменилась. Теперь это был не хаотичный набор непонятных символов, а стилизованное изображение Печати Серафима – круг, от которого отходят длинные вытянутые крылья, обвивавшие всю руку и соприкасающиеся кончиками на тыльной стороне ладони. Внутри круга медленно проявлялись те же символы, что всплывали из синевы камня, вставленного в Печать, только…

Только теперь они мне были понятны.

Я уставилась на изменившуюся татуировку, и в этот миг мир сменил очертания.