Рубиновое кольцо - Элизабет Лоуэлл

– У меня есть основание, ѕ сказала она. – Но возможны варианты.

– Почему бы вам с Мел не приготовить кофе, пока я не поговорю по душам с мужчинами Монтегю?

– Мне-то это зачем? – удивилась Пил.

– Узнаешь, когда здесь появится адвокат по имени Саманта Баттерфилд.

Пил нахмурилась:

– Годится. – Она посмотрела на Фейт и спросила Уокера:

– А она не сварит кофе?

– Она будет здесь, при мне, пока я не получу кое-какие ответы.

Темные глаза Пил сузились.

– Интересно.

– Да, – сказал Уокер. – Так как насчет кофе…

– Я не варю кофе мужчинам, – сказала Пил. – Я подожду на кухне, но при условии, что Фейт Донован не выйдет из дома без моего ведома.

– Что? – спросила Фейт, – Кто вы такая, чтобы указывать, что мне делать? Не я упала с лестницы. И не у меня проблемы с бандитами.

– Вы хотите сделать заявление по этому делу? – спросила Пил, – Если вы готовы, я предоставлю вам такую возможность… в более официальном месте.

– Это официальное предложение или вы только… ѕ начала Фейт.

– Давайте сначала попробуем сотрудничать, – сказал Уокер, положив руку на плечо Фейт. Он взглянул на Пил:

– Тебе лучше объяснить причину. И почетче.

Пил пожала плечами:

– Я свяжусь с моим руководством. Это в их ведении.

– Пошли, – сказала Пил Мел. Мел посмотрела на Джеффа.

– Иди, любимая. Тебе незачем здесь оставаться, незачем расстраиваться. – Он улыбнулся и поцеловал ее в щеку. – Это всего лишь недоразумение.

Мел погладила свой живот, будто заверяя младенца, что все будет хорошо. Она улыбнулась всем и поцеловала своего жениха.

– Скажите, когда подать кофе.

Как только Мел и федеральный агент вышли из библиотеки, Уокер положил руки на плечи Фейт и посмотрел на нее взглядом, в котором было все: и сожаление, и гнев, и голод.

– Я хочу, чтобы ты ничего не слышала, – сказал он. – Тогда тебя не будут вызывать в качестве свидетеля.

– Что происходит? – требовательно спросила она.

– Чем меньше знаешь, сладкая моя, тем меньше вероятность того, что тебе придется разговаривать с обладателями нагрудных значков.

– Забудь слова «сладкая» и «дорогая», – сказала Фейт надтреснутым голосом. – Теперь я знаю, почему ты был близок со мной. Ты получишь за это премию.

Уокер чуть не взорвался. Он знал еще до того, как прикоснуться к Фейт, что не должен быть ее любовником.

– Фейт…

– Если я узнаю, что происходит, – сказала она, опережая его, – возможно, мне больше не понадобится телохранитель.

Уокер сосчитал до десяти, до двадцати, до сорока.

– Оставайся, – нейтральным тоном сказал он. Отвернувшись от Фейт, Уокер посмотрел на отца и сына Монтегю. Он не мог скрыть свое настроение. Джефф отступил на шаг.

– Так вот, мальчик, – тихо сказал Уокер. – У тебя появилась возможность уладить неприятности, в которые вы с отцом попали.

Глава 30

Уокер закрыл тяжелую дверь библиотеки. – Начнем с того, что полегче, – сказал Уокер. ѕ Кто из вас, парни, ограбил магазин Фейт в Сиэтле?

Оба Монтегю посмотрели на него так, будто у него было две головы вместо одной.

– О каком грабеже речь? – наконец спросил Джефф, Уокер посмотрел на Дэвиса.

Старший Монтегю покачал головой и потянулся к графину с бурбоном.

– Не смотри на меня так, – грубо бросил Дэвис. – Черт, если бы я грабил ювелирные магазины, меня бы так не поломали, верно?

Уокер посмотрел на обоих мужчин.

– Верно, черт побери, – пробормотал он.

– Зачем им грабить мой магазин? – спросила Фейт. Уокер бросил взгляд через плечо:

– Кого ты спрашиваешь? Если Монтегю – они не знают, если меня – пиши список, я потом отвечу.

– Хорошо, – сказала Фейт. – Оставим это на потом.

Уокер заметил неприветливость в ее глазах. Он повернулся к Монтегю:

– Попробуем выяснить кое-что другое. Кто спланировал нападение на гостиницу?

Джефф снова непонимающе взглянул на него. Дэвис избегал смотреть в глаза Уокера и опять потянулся к графину. Джефф отодвинул графин от отца, Дэвис закрыл глаза и откинулся на кушетке.

– Папа? – спросил Джефф.

– Я не знаю, мальчик.

Джефф надавил на свою переносицу, будто хотел причинить себе боль. Он не мог не верить отцу. У Уокера не было такой проблемы. Он был уверен, что старик лжет.

– Это был Сол Энджел? – спросил Уокер. Дэвис не ответил.

– Донованы имеют некоторое влияние на федералов, – сказал Уокер. – У нас хорошие адвокаты, и мы либо поможем вам выбраться, либо похороним. Так что давайте попробуем еще раз. Если меня не устроят ответы, я сдам вас федералам и пускай они вами занимаются. Это был Сол Энджел?

– Он убьет меня, – простонал Дэвис.

– Я считаю, что ты сказал «да». – Голос Уокера стал мрачным, как и его глаза. – Они гонялись за рубиновым ожерельем?

Дэвис посмотрел на бурбон.

– Да, – прохрипел он. – Ожерелье.

– Сол ограбил сейф на выставке? – спросил Уокер. Фейт смотрела на Уокера, но не произносила ни слова. За ее внешним спокойствием скрывался гнев. Уокер столько знал и ничего не сказал ей. Она привыкла к своевольным братьям, которые поступали с ней так же, но они по крайней мере любили ее. Уокеру же кажется, что у нее не хватит мозгов вести себя так, как надо.

– Это был Сол или его партнер, – прошептал Дэвис. – Сол не говорил со мной об этом.

– Вы только сказали ему, где и когда будет Фейт, не так ли?

Дэвис кивнул.

– Вы знали, что они собирались ее убить?

Фейт тихо охнула и посмотрела на Уокера, словно искала ответ на вопрос, почему люди, которых она совершенно не знала, должны хотеть ее смерти.

Уокер ничего бы ей не ответил. Это она напросилась остаться в этой комнате. Уокер ругал себя за то, что не уберег Фейт от такого потрясения.

– Я… я… – сказал Дэвис.

Уокер посмотрел на Джеффа. Сын выглядел таким же жалким, как и отец. Уокер понял, что разговор будет непростым.

Он повернулся к старшему Монтегю.

– Вы подготовили нападение в креветочной забегаловке? – спросил Уокер спокойным тоном, будто говорил о погоде.

– Это смешно! – сказал Джефф. – Папа не может причинить никому вреда.

Уокер посмотрел на Джеффа:

– Напуганные люди делают и не такое. Твоего отца напугали.

Дэвис застонал. Он потянулся к полотенцу со льдом, которое соскользнуло с его колена.

– Я ничего не знал про убийство и грабеж, – сказал потрясенно Дэвис. – Видит Бог, я не лгу. – Слезы покатились из уголков его глаз. – Никто не должен был пострадать. Если бы земля продалась быстрее, ничего подобного бы не случилось. Не было денег, чтобы вложить их в поля для гольфа и в пристань. Остальные участки утроились бы в цене, и мы бы обогатились.