«Если», 1998 № 11-12 - Журнал «Если»

Не опуская кинжала, он схватил другой рукой белый клюв и сорвал маску. Лицо показалось раздражающе знакомым. Несомненно, когда-то он видел этого человека.

— Почему? — потребовал ответа Антонио. — Почему вы осмелились мне угрожать?

Доктор-Чума улыбнулся. Улыбнулся поразительно беспечно для приговоренного к смерти.

— Вашу милость вызывают. По Лучу спускаются клиенты.

Отель, где разбиваются сердца

Сорвав с себя шлем, Тони безумным взглядом уставился на клавиатуру, лежавшую у него на коленях. В искусственном синеватом свете голые бедра казались бледными и тощими. Прошло довольно много времени, прежде чем ошалевший и взмокший от пота Тони воссоединился с реальностью. Это его бедра. Он больше не в Вероне. Он больше не Благородный Пес. И на нем больше нет штанов.

Зуммер возвестил о поступлении сообщения. Тони, который никак не мог расстаться с Вероной, не обратил на сигнал ни малейшего внимания. Кто эта женщина? Действительно ли она скрылась в Арене?

Звуковой сигнал становился все громче. Он беспощадно тащил его в здесь-и-сейчас, требовал ответа. Тони терпеть не мог, когда его выдергивали из программы. Из виртуального мира. Черт побери, да он вообще терпеть не мог находиться где бы то ни было, кроме Вероны.

Он выключил зуммер и устремил взгляд на белый, испещренный пятнами потолок туалета. Сидеть с голым задом в омерзительном сортире и питаться раствором глюкозы — это далеко не то же самое, что быть племянником герцога во время карнавала. Да и в любое другое время.

Отложив в сторону клавиатуру, Тони вскарабкался на велотренажер, благодаря судьбу за то, что притяжение Ариеля составляет всего половину земного. Он находил физические упражнения утомительными и скучными, как, впрочем, и всю остальную деятельность в реальном мире. Поэтому Тони решил объединить две скучнейших обязанности и, продолжая крутить педали тренажера, велел ПРОТЕУСУ (Программируемое Технико-Утилитарное Устройство) выдать последние сообщения.

Программа повиновалась. Сидя на тренажере и кряхтя от натуги, Тони, как мог, отвечал на сообщения:

«Внимание, приземляется группа охотников».

«Да. Конечно, я все время о тебе думаю».

«Отвяжись».

«В девять утра, самое раннее».

«Мы вам перезвоним».

«Черт! Хорошо, хорошо, я этим займусь».

Когда это ему окончательно надоело, он распорядился:

— Уничтожь все, что поступило больше сорока часов назад. Остальное сохрани.

Потом Тони слез с тренажера, долил в капельницу раствора глюкозы и любовно положил на колени клавиатуру. Его так и подмывало войти в ВЕРОНУ, но вместо этого пальцы набрали: ОХОТА НА ДРАКОНОВ.

В тот же миг Тони очутился снаружи, у основания Луча, а его инфракрасные линзы были устремлены на лежащий далеко внизу Фрипорт. Здания излучали мягкий свет, а высокотемпературные потоки воздуха преобразовывались мощными фильтрами в ослепительно яркие полосы. Луч устремлялся ввысь, пронизывая сумеречное небо. Он соединял Фрипорт со станцией «Парадиз», вращавшейся по геосинхронной орбите. Бесконечный Луч отбрасывал неяркую тень на поверхность туманной равнины — она имела вид темной, узкой, как лезвие бритвы, полоски, тянувшейся в направлении Ночной Стороны.

Было раннее утро. Просперо только что выбрался из туманной дымки, застилавшей равнину. Начинался новый длинный-предлинный день. Здесь, в Сумеречном Поясе, всегда был рассвет или закат. Ариель неизменно был повернут к своему солнцу, Просперо, одной и той же стороной, а либрация его орбиты создавала слабое подобие смены дня и ночи: долгое прохладное утро постепенно переходило в туманные сумерки. Просперо никогда не поднимался высоко над горизонтом и никогда не скрывался за ним.

На «Парадиз» прибыл трансгалактический лайнер. Толпа туристов, наряженных в парики из блестящей мишуры и колпаки с желтыми помпонами, хлынула вниз по трапу. Они смеялись, шутили и мешали друг другу. Тони был не в настроении разглядывать богатых идиотов и прохлаждаться без дела. А уж он-то мог бы кое-что сделать. В данный момент он на своих дюралюминиевых ногах возвышался над толпой, словно башня, а его металлическим рукам — четырем рукам — ничего не стоило сгрести всех этих людишек в одну большую кучу и размозжить им головы. Он бы даже не вспотел, потому что металлопластик не потеет.

Но у него было занятие получше. Получше, потому что за него платили. Если бы за него не платили, он бы давно стер всю программу «Фрипорт» и отправился бы прямиком в Верону. Тони снял инфракрасные фильтры. В последний раз он управлял телом киборга во время охоты на Ночной Стороне. А здесь фильтры были не нужны.

Тем временем появились Али, Джокер и Док. Они тоже были трехметрового роста, с телами из металлопластика. Только Али был на голову ниже, потому что он без всякого почтения нес свой блестящий череп под мышкой. Эта голова в шлеме с антенной радара, приемниками звуковых сигналов и бинокулярными линзами взглянула на Тони снизу вверх.

— Сражайся, если ты мужчина, — угрожающе проговорила она. Микрофон в точности воспроизвел тембр голоса и интонацию Благородного Пса.

Тони с удивлением уставился на говорящую голову.

— Или мы превратим тебя в мясо для червей, — добавил Джокер.

— Отстаньте от меня со своим Шекспиром! — взревел Тони. В Вероне он бы содрал шкуру со всех троих. Киборги разразились хохотом. Смех Али доносился у него из-под мышки. Он нахлобучил голову на плечи и, все еще смеясь, привинтил ее на место.

— Пришлось тебя вытаскивать.

— Но почему именно в тот момент? Когда я был так близок к цели. — Он поднял верхнюю левую руку, разведя два тяжелых бронированных пальца не более чем на микрон.

— Тем больше у тебя причин туда вернуться. — Улыбка Али вызывала в памяти вид бульдозера спереди. Как будто Тони нуждался в причинах. Как и любой из них. Ведь у каждого из троих была своя «Верона». Поэтому они так веселились, «вытащив» Тони.

Слабый ультразвуковой сигнал предупредил их о том, что их капсула прибыла с «Парадиза». Люк у подножия Луча начал извергать багаж. Кожаные антигравитационные мешки ручной работы. Умопомрачительные голографические камеры. Палатки. Очки для ночного видения и замороженные деликатесы. Автоматический бар и серебряный чайный сервиз. И еще кучу всяческого барахла, которого хватило бы для основания небольшой колонии.

Портовые рабочие, одетые в темно-зеленые, полосатые, как кара-мель, комбинезоны, налетели на гору вещей и быстро, хотя и без воодушевления, стали грузить их на грависани. На них были электронные кандалы и шоковые ошейники. Наркоманы, бродяги, растратчики, морально опустившиеся люди трудились на государство, отрабатывая свой долг перед обществом.