Первая любовь королевы - Роксана Михайловна Гедеон

— Дама! Да она просто девчонка!

Уильям метнул на отца взгляд, способный пригвоздить к месту, и лорд Томас, не скрывая неудовольствия, умолк. Старик видел, что в их семействе начинаются перемены, будут введены какие-то новые порядки, куда хуже прежних, и это ему было не по вкусу. Не нравилось ему и то, как важно, уважительно и торжественно говорю!

Уил о «своей супруге», словно та белокурая девица была и вправду Бог весть какая цаца!..

Так они и сидели ожидая. Ждать пришлось довольно долго. Ветер донес бой часов с церковной башни: наступила полночь. Трезвея, старый граф все больше раздражался и, находя положение возмутительным, барабанил пальцами по столу. Потом вдруг взорвался:

— Давай хоть выпьем, черт побери!

— Вы пьяны весь день! Куда только все это вливается?

— Да я буду лучше пить, чем ждать эту твою супругу до второго пришествия! Поглядите, что себе позволяет — прямо королева!

Стук раздался за дверью и голоса во дворе. Уильям в ярости прикрикнул на графа:

— Проклятье, да замолчите вы хоть на минуту?

Ему было стыдно за отца. Угрожающим шепотом Уильям еще успел предупредить, чтобы тот вел себя как подобает родовитому рыцарю, и в тот же миг дверь распахнулась. Показался Скелтон, тащивший на плечах сундук, окованный по углам бронзовыми накладками, за ним шли леди Джейн и ее дама, леди Миллертон. Уильям, снова оробев, поднялся, одной рукой схватив отца за плечо и тоже принуждая встать. Как на грех, рана в левом бедре, полученная на турнире, снова отозвалась резкой болью.

— Вам нехорошо, сэр? — спросила Джейн, заметив неладное.

Она снова была спокойна. Сумела забыть все плохое и взяла себя в руки. С Уильямом решила быть приветливой, а с его отцом… О, насчет этого она ничего не решила, полагая, что дальше видно будет.

— Мне не может быть нехорошо, когда вы рядом, миледи, — умудрился ответить Уильям, поклонившись.

Эта неожиданная и такая неловкая в его устах куртуазность заставила Джейн улыбнуться:

— Я рада это слышать. Поистине приятно сознавать, что столь доблестный рыцарь, как вы, может быть еще и любезным, — раньше я этого не подозревала. — Она подошла ближе, ловкие руки ее дамы освободили девушку от теплого плаща. — Наверное, ожидая меня, вы еще и не ужинали.

— Иначе мы и не могли бы поступить, миледи.

Потрясенный, он смотрел на нее, не отрываясь. Освобожденная от плаща и капюшона, она показалась ему такой прекрасной, что до нее боязно было дотронуться — такая хрупкая и нежная, как статуэтка Богоматери в церкви святой Клары… Глаза такие бездонные и прозрачные, что в них можно утонуть… Лицо точеное, тень от ресниц полумесяцем ложится на бледные щеки. Черт возьми, он никогда не избавиться от чувства неловкости — рядом с ней всегда будет ощущать себя грубым, неотесанным чурбаном. У Уильяма даже холодок пробежал по спине: сможет ли он… сможет ли он быть мужем такой благородной девушки? Ну, обнять ее и сделать все прочее? И не приснилось ли ему, что она сама его выбрала? Благоговение, восхищение и неизъяснимая нежность сжали ему горло так, что он не мог и слова вымолвить.

Старый граф тоже смотрел на Джейн, только совсем иначе. Не без основания он опасался, что невестка отнимет у него сына, изменит их жизнь, вот почему его раздражало все в ней — ее превосходство, богатство, красота, то, что она ничем не должна быть благодарна им, Говардам. Полагая, что первейший его долг — это учить невестку уму-разуму, лорд Томас сварливо выпалил:

— Мы ждали вас, ждали, да и ждать нам вас надоело! Не могу сказать, чтоб это было очень вежливо! Это уж совсем никуда не годится, когда жена заставляет ждать мужа. Да и в Библии сказано…

Он показал бы свое знание Библии, но его слова подействовали на Уильяма как удар хлыста. Кровь бросилась ему в голову: поистине, этот старик слишком много себе позволяет! И как только смеет? Старый дурень, не понимает, чем они Джейн обязаны! Подавшись вперед, он прямо-таки закричал:

— Что это вы такое говорите, сэр? Совсем выжили из ума? Леди Джейн должна была собрать вещи, а вы, пожалуй, хотели бы, чтобы она только и думала о том, что о вашей выпивке! Не умрете, если потерпите немного! И чтоб я никогда таких слов от вас не слышал — леди Джейн настоящая дама, высокородная и благородная, так что не выражайтесь при ней, как какой-нибудь конюх!

Голос его звучал поистине оглушительно. Старый граф, ошеломленный такой вспышкой сыновнего гнева, отпрянул. Джейн подождала, пока раскаты голоса Уильяма умолкнут (эта тирада, кстати, еще больше прояснила для нее то положение, которое она заняла в сердце новоиспеченного супруга) и сказала:

— У меня и в мыслях не было заставлять вас ждать. У меня были некоторые дела, только и всего. Но, надо признать, — она с улыбкой кивнула в сторону Уильяма, — что я рада, очень рада в лице супруга найти такого горячего защитника. Я благодарна вам за это, сэр.

Особых стычек в этот вечер больше не было: старый граф, честно говоря, немного струсил и решил отложить объяснения до следующего раза, хотя поводов для недовольства было достаточно. Даже его надежды на добрый сытный ужин были разбиты: эта девчонка приказала подать всякую дрянь и вскоре на столе красовались блюда с морковью, тушеным луком, зеленым горошком, мелкая отварная свекла, дюжина вареных яиц, головка сыра и сладкий пирог со свежим ревенем. Из питья лишь сливки да простокваша — словом, черт знает что! Только жареный карп был, по мнению лорда Томаса, похож на еду!

— Начался великий пост, — сказала Джейн и перекрестилась, не подозревая о том, что чувствует сейчас граф Томас. То, что в пост едят только постное, она усвоила с детства, в ее окружении всегда следовали этому правилу и, плохо зная жизнь, она и предположить не могла, что кто-то поступает иначе.

Граф Томас глядел на невестку волком. «Ничего, — вертелось у него в голове, — это мы наверстаем, пусть только Уил уведет свою женушку в спальню. И надо же быть такой дурой?

Предложить здоровым, полным силы мужчинам какую-то дребедень вместо ужина!» Надо сказать, что и Уильяму, особенно после тяжелого турнира, тоже хотелось утолить голод чем-то более существенным, однако он и рта не раскрыл, полагая, что именно так и должны питаться в великий пост достойные вельможи, среди которых воспитывалась леди Джейн. И, чтобы возместить отсутствие мяса, он налегал на яйца, уничтожив их чуть ли