Элементарная социология. Введение в историю дисциплины - Александр Фридрихович Филиппов

мне не понравилась, она широко доступна на английском и валяется в сети, но я ее рекомендовать не хочу, хотя это труд ученого об ученом. А Каубе сам не исследователь, ни в смысле историко-биографическом, ни в смысле социально-научном. Он не открывает неведомых фактов из биографии Вебера и лишь по чужим рассказам знает, в чем состоит его научный вклад. А там, где нет внутреннего ощущения научного этоса, какого-то внутреннего сродства, которое делает труды Вебера интеллектуально завораживающими для ученых, в дело вступают иногда более, иногда менее убедительные соображения житейского плана. Убедительными они кажутся современному читателю, и можно предположить, что еще через столетие покажутся скучными или смехотворными, но это не причина, чтобы сейчас Каубе не читать, хотя там есть местами странности в переводе. Наоборот, поскольку в части основных биографических данных и в рассказе об эпохе она вполне находится на уровне лучшей научной журналистики нашего времени, лучше полагаться именно на нее. Другая книга, к сожалению, пока не переведена, хотя заслуживает этого куда больше. Дирк Кеслер – один из самых известных исследователей Вебера, да и вообще известный социолог, хотя настоящую славу ему составили не столько работы по интерпретации идей Вебера, сколько биографические труды. Недостаток его книги – продолжение достоинств. Тысячестраничный том оказался настолько основательным, что повествование о главном герое стартует, правда, сразу с описания похорон, но затем автор делает огромную петлю и забирается в далекое прошлое, подробно рассказывая о состоянии дел в Германии, о родителях и родственниках социолога и многом другом. Не каждый решится погрузиться в эти бездны, но предприятие того стоит. Среди множества достоинств книги сразу укажу на очень хорошее повествование о Максе Вебере-старшем, которого мы знаем в изображении Марианны Вебер как энергичного и очень жизнелюбивого либерального политика, в некотором роде ставшего жертвой своего эгоизма. Кеслер показывает его как высокопрофессионального управленца, занимавшегося в Эрфурте, а потом и в Берлине социальными вопросами и коммунальными делами. Вернемся к основным моментам биографии Вебера, чтобы у нас потом были опорные точки.

Происхождение. Да, место рождения – Эрфурт, но родной город его отца – Билефельд. Сейчас это пусть и не очень большой город, но все же значительный, в искусственно созданной, исторически не существовавшей земле Северный Рейн-Вестфалия. Здесь один из самых знаменитых новых университетов Германии, а для тех, кто ходит у нас в продуктовые магазины, Билефельд сегодня – знаменитая фирма полуфабрикатов «Doktor Oetker». Но в XIX веке все было иначе, главным в этом городке было производство льна. До сих пор в центре Билефельда стоит памятник ткачу с рулоном льняной ткани – «Der alte Leineweber» (он поставлен в 1909 году, я не уверен, что Вебер его видел). «Weber» значит «ткач», это символ города. Исторически все это Пруссия, а еще точнее – Липпе, старинное немецкое герцогство и – отдельно – находящийся рядом бург. Там есть местечко Бракведе, где еще можно видеть старую ткацкую фабрику. Когда-то Луман, знаменитый социолог, преподававший всю жизнь в Билефельдском университете, язвительно заметил (это было в частном разговоре), что все свои эмпирические познания о капиталистическом предприятии Вебер почерпнул из наблюдений за фабрикой в Бракведе, где работало около трехсот человек. Так или нет, но старший брат его отца, Карл Давид Вебер, безусловно, был образцом капиталистического предпринимателя, каким он показан в «Протестантской этике». Разорившись, он перебрался в Эрлингхаузен, селение (теперь – городок) неподалеку, у Тевтобурского леса, на холмах (немцы называют его Bergstadt, но я не решаюсь сказать, что там горы). Он заново начал свое предприятие, механизировал его, добился большого финансового успеха. Здесь родилась Марианна Вебер, будущая жена Макса (внучка Карла Давида). Там есть теперь ботанический сад с редкими растениями, который он заложил, и одна из улиц носит имя Марианны. Заодно уже скажу, что Луман и еще один знаменитый в свое время немецкий социолог феноменологического направления Рихард Гратхоф жили как раз на этой улице. В общем, место историческое, хотя и по-другому, не так, как Гейдельберг, откуда родом мать Вебера. Вебер был немецким националистом консервативного толка, политические пристрастия менялись, но это часто давало о себе знать, это семейные корни. По линии матери Вебер был связан со старым, как принято говорить, патрицианским родом Суше – это французские дворяне-гугеноты, которые спаслись от преследований в Германии, где-то по дороге утратив дворянский титул. Там большое наследственное богатство, фирмы, основанные в разных странах. Вебер как-то раз публично говорил, что у него, дескать, есть не только немецкая кровь, но и французская, и даже кельтская. Думаю, рассуждать в современных терминах о «европейской идентичности» Вебера было бы неправильно, но все-таки значительная часть культурной, религиозной, политической истории Европы входила в его семейную историю, он ее не мог не чувствовать. Почитайте, кстати, у Марианны в биографии Вебера рассказ о том, откуда взялась девичья фамилия матери – Фалленштейн. Там вообще голова кругом идет, и даже если это фантазии, то фантазии того рода, которые бытовали в семье, сказывались на становлении Вебера. Все биографы упоминают, что он в подростковом возрасте выучил наизусть всех представителей княжеских родов Германии. Этот интерес – совсем особый. Когда гимназист собирает монеты и читает Цицерона, это меня не очень удивляет. А детальное изучение княжеских фамилий – это занятие особого рода, либо, я бы сказал, аристократическое.

Богатство. Современные исследователи увлеклись подсчетами. Там и в самом деле все запутано. Макс Вебер-старший существенно уступал по доходам и вообще по семейному статусу своей будущей жене. И даже в Берлине, на пике карьеры его заработок составлял немногим больше половины ее годовых доходов от наследственного состояния. Но распоряжался финансами семьи все равно муж, хотя, видимо, какое-то участие жены было возможно, иначе дело не дошло бы до конфликта, о котором я еще скажу! Когда он умер, ей остались только старые доходы плюс его совсем небольшая пенсия. Макс Вебер-младший долго находился в финансовой зависимости от семьи. В Германии приходилось платить за обучение в гимназии и за обучение в университете. А там еще был год обязательной воинской службы, и здесь семья оплачивала все расходы. После окончания университета молодой юрист (он окончил юридический факультет) должен был посвятить года четыре юридической практике в должности так называемого референта (у нас механически передают это слово как «референдарий»), чтобы выдержать государственные экзамены. Предусматривались разные места, видимо, для того, чтобы выпускник университета накопил разнообразный опыт. Работы много, и она не оплачивается. Это настоящая катастрофа для тех, кого некому поддерживать (изучая биографию Карла Шмитта, я,