Франклин - Роберт Иванов

В 1783 году один из братьев Монгольфье, готовясь к своему первому полету на воздушном шаре, добивался, чтобы его пассажиром был не кто иной, как Бенджамин Франклин. Когда Франклина спросили, каково в будущем практическое назначение воздухоплавания, он ответил: «А каково назначение новорожденного младенца?»

Франклин поддерживал в Париже тесные связи с Бомарше, известным драматургом, пользовавшимся огромной популярностью. Автор «Севильского цирюльника» и «Женитьбы Фигаро», человек очень влиятельный, он был горячим энтузиастом американской революции.

Бомарше развернул кипучую деятельность по оказанию помощи заокеанской республике. Он создал фиктивный торговый дом «Горталес и К°», через который в США направлялись тайные займы и огромное количество оружия и военного снаряжения. Ни для кого не было секретом прямое отношение Бомарше к операциям этого торгового дома, так как всем было известно, что испанское имя Горацио Горталес было псевдонимом Бомарше.

О парижском периоде жизни Франклина написаны солидные монографические исследования, в которых шаг за шагом прослеживается его дипломатическая деятельность в столице Франции, но в значительно меньшей мере освещаются связи Франклина с передовыми людьми Франции. А эти связи были поистине огромны. Пригород Парижа Пасси, где проживал Франклин, стал настоящим местом паломничества. Частыми гостями в резиденции американского посла были известный французский писатель-моралист герцог Ларошфуко, знаменитый химик Лавуазье, основоположник исторической живописи Деларош, один из редакторов знаменитой «Энциклопедии» д'Аламбер, математик и философ.

Авторитет Франклина как ученого с мировым именем, известного литератора, блестящего собеседника, выдающегося дипломата играл исключительно важную роль в выполнении той миссии, которую возложил на него конгресс. В истории мировой дипломатии найдется немного аналогичных примеров, когда личный авторитет дипломатического представителя помогал преодолеть, казалось бы, непреодолимые препятствия и выполнить почти невыполнимое.

И в наши дни во Франции помнят о парижском периоде жизни Франклина, это находит свое отражение не только в работах историков, но и в художественных произведениях, в мемуарной литературе. А в XVIII веке Франклин был популярен во Франции почти, как Вольтер.

Очевидно, все же одна из главных причин этой огромной популярности Франклина заключалась в его личных качествах.

Даже своим внешним видом он отличался от расфранченных дипломатов и представителей высшего общества. Он носил простой квакерский костюм, не любил парик, непременную принадлежность туалета XVIII века, не пользовался пудрой, постоянно носил очки и всюду появлялся в скромном меховом головном уборе, прикрывавшем редкие волосы.

Весь внешний облик Франклина ассоциировался с его знаменитым литературным героем. Как и «Бедный Ричард», он был мудр, скромен, прост, доступен, привлекателен. И где бы ни появлялся Франклин, вокруг него сразу же собирался народ, даже незнакомые люди обращались к нему, как к старому доброму знакомому, все его приветствовали; каждый хотел перекинуться с ним хотя бы парой слов.

Имело это и свои отрицательные стороны. Франклин писал дочери, что его портреты самых различных размеров столь многочисленны в Париже, что «сделали лицо твоего отца известным не менее, чем луна». В силу этого, писал Франклин, ему нередко «приходится спасаться бегством, так как его физиономия предает его всюду, где он отваживается показать ее».

Все источники свидетельствуют об огромной популярности Франклина в Париже. Русский посол сообщал 15 декабря 1776 года: «Франклин приехал вчера в Париж. Публика столько им занята, что ни о чем ином более теперь не говорят...»

Джон Адамс отмечал популярность Франклина в самых широких кругах французского общества: «Его слава затмила славу Лейбница, Ньютона, Фридриха и Вольтера. Не найдется ни одного ремесленника, кучера, прачки, ни одного горожанина или жителя села, кто не знал бы его имени. Его считают другом всего человечества и ожидают, что он возвратит нам «золотой век».

Джефферсон, сменивший Франклина на посту американского посла в Париже, писал в своем дневнике: «Когда во Францию для выполнения своей революционной миссии прибыл Франклин, его известность как философа снискала ему поразительную популярность. Представители всех кругов и сословий проявляли свое сочувствие Америке. Франклина всюду приветствовали и с большим желанием приглашали к себе». Джефферсон рассказывал далее о случае, имевшем место во время игры Франклина в шахматы с престарелой герцогиней Бурбонской. Когда представилась возможность захватить короля, Франклин незамедлительно ею воспользовался. «Королей не снимают!» — воскликнула герцогиня. «В Америке снимают». — ответил Франклин.

Об аналогичном факте рассказывал и Лафайет. Франклин любил заходить в кафе поиграть в шахматы, и сразу же собиралась толпа поглядеть на знаменитого американца. Однажды в середине партии королю Франклина был сделан мат, Франклин снял короля, положил его в карман и невозмутимо продолжал игру. На недоуменный вопрос партнера он ответил: «Сэр, продолжайте игру, и мы скоро увидим, что партия без короля выиграет игру».

Подобные факты быстро становились достоянием гласности и являлись своеобразной пропагандой дела американской революции.

Многочисленные встречи и беседы с учеными, литераторами, деятелями искусства и просто с интересными людьми не отвлекали Франклина от выполнения главной задачи, ради которой он приехал во Францию. Он вел необходимые переговоры, отвечал на огромное количество писем. Причем характерно, что, будучи убежденным противником бюрократизма, Франклин решал все вопросы быстро, по-деловому, ограничиваясь помощью только одного секретаря.

Франклин демонстрировал поразительную для своего возраста работоспособность и организованность, отменное здоровье. Даже в восьмидесятилетнем возрасте он давал своему внуку уроки плавания и переплывал Сену в районе Пасси.

Для душевного удовлетворения Франклина было очень важно то, что при нем находились два его внука. Он всегда любил детей, привязанность к детям с годами не только не ослабла, но еще более укрепилась. Однажды в Париже во время прогулки, вспомнив своего сына, умершего в детском возрасте сорок с лишним лет назад, он со слезами на глазах сказал, что не может забыть этой утраты и глубоко верит в то, что умерший сын был бы лучшим из его детей. Отношение Франклина к детям хорошо отразилось в следующих его словах: «К детям надо относиться как к чужестранцам, которые прибыли из неизвестной страны и которых надо вежливо обучать нашим обычаям».