Новолуние - Стефани Майер

– Я попросил Рене увезти ее во Флориду. Не хотелось… самому класть в больницу. Думал, вдруг матери удастся оживить Беллу? Мы уже начали собирать вещи, но она проснулась, да с каким настроем! Никогда не видел, чтобы Белла закатывала истерику, она вообще спокойная, но тут вспылила не на шутку. Швыряла по комнате одежду, кричала, что никто не заставит ее уехать, а потом рыдала так, что сердце разрывалось.

Я подумал: это криз, и не стал спорить, когда она решила остаться. Сначала правда казалось, что дочь идет на поправку…

Папа осекся, а я, зная, сколько боли ему причинила, напряженно вслушивалась в тишину.

– Но? – подсказала Элис.

– Белла вернулась в школу и на работу, ела, спала, делала домашнее задание, отвечала, когда ей задавали вопросы. Но при этом была какой-то… пустой, в глазах ни света, ни тепла. Плюс другие мелкие признаки: перестала слушать музыку – я даже нашел в корзине несколько разбитых дисков, – перестала читать, не оставалась в гостиной, когда там работал телевизор, хотя она и раньше не особо его любила… Потом я сообразил, в чем дело: девочка избегала любого напоминания… о нем.

Мы почти не разговаривали: я страшно боялся расстроить Беллу – ее от любых мелочей в дрожь бросало, а она сама никакой инициативы не проявляла… Спросишь – ответит, и ни слова больше.

Все время сидела одна. Отказывалась общаться с друзьями, и со временем они перестали звонить. Страшнее всего было по ночам – до сих пор слышу, как она кричит во сне…

Даже не заглядывая на кухню, я поняла, что Чарли содрогнулся; от воспоминаний меня саму бросило в дрожь. Потом из груди вырвался тяжелый вздох: думала, что провела отца, а он все знал с первой до последней минуты.

– Чарли, мне очень жаль, – проговорила Элис.

– Тебе извиняться не за что. – По папиному тону ясно, кого он считает виноватым. – Ты всегда была ей настоящей подругой.

– Но сейчас-то все наладилось.

– Да, с тех пор как Белла начала общаться с Джейкобом Блэком, я заметил улучшение. Щеки румяные, глаза блестят, домой возвращается довольная… – Чарли помолчал, а потом заговорил совсем иначе: – Парень года на полтора моложе, и дочь считает его просто другом, однако, по-моему, дело тут посерьезнее. Если не сейчас, то все к этому идет… – Папин голос звучал чуть ли не вызывающе: таким образом он предостерегал – не саму Элис, а тех, кого она рано или поздно увидит. – Джейк заботится об отце точно так же, как Белла когда-то о своей матери, а может, и больше, потому что Билли – инвалид. Благодаря этому парень рано повзрослел, да и внешне он очень ничего. В общем, для Беллы лучшей кандидатуры не подобрать, – не унимался папа.

– Значит, хорошо, что они сошлись, – согласилась Элис.

Чарли шумно выдохнул: не встретив сопротивления, он растерял весь пыл.

– Ну, пожалуй, я немного преувеличиваю…

Знаешь, даже с Джейкобом я то и дело замечаю в ее глазах нечто непонятное и гадаю, сколько же боли на душе у дочери. Она ведет себя странно, Элис.

Очень, очень странно… Будто не рассталась с пар нем, а… похоронила его… – Папа осекся.

Я действительно похоронила – себя и свою душу, потому что потеряла не только самую сильную на свете любовь, хотя одно это могло погубить любую девушку. Я потеряла будущее, семью. Целую жизнь, к которой так стремилась…

– Не уверен, что Белла сможет оправиться, – безнадежно продолжал Чарли. – Кто знает, по силам ли ей подобное… Она ведь девушка консервативная. Всегда долго переживает, вкусы и убеждения менять не любит.

– Ваша дочь необыкновенная! – подыграла гостья.

– А еще… – замялся Чарли. – Элис, ты знаешь, как я к тебе отношусь, и вижу: Белла рада твоему появлению, но… я немного беспокоюсь о последствиях.

– Я тоже, мистер Свон. Знала бы, каково ей, не решилась бы приехать. Простите.

– Не извиняйся, милая! Вдруг это даже к лучшему?

– Надеюсь, вы правы.

Тишина прерывалась стуком вилок по тарелкам и шумным чавканьем Чарли. Интересно, куда моя подруга прячет еду?

– Хотел тебя кое о чем спросить… – неловко начал отец.

– Давайте, – спокойно проговорила Элис.

– Он ведь сюда не приедет? – В папином голосе звенел готовый вырваться на свободу гнев.

Ответ девушки получился мягким, чуть ли не обнадеживающим:

– Ему даже не известно, что я здесь. В последний раз, когда мы разговаривали, он был в Южной Америке.

Неожиданно получив новую информацию, я насторожилась и прислушалась.

– Какой молодец! – фыркнул Чарли. – На деюсь, развлекается как следует!

Впервые с начала разговора в голосе Элис зазвенела сталь.

– Я бы не спешила с выводами, мистер Свон! – сказала она, наверняка сверкнув черными глазами.

Громко заскрипел стул, и я сразу представила, как встает Чарли, – вряд ли столько шума подняла Элис! Потом открыли кран, послышался плеск воды и звон посуды.

Похоже, об Эдварде больше говорить не будут, значит, можно вставать.

Я перевернулась на другой бок, стараясь, чтобы заскрипели пружины дивана, и громко зевнула.

На кухне замолчали.

Я сладко потянулась, из груди вырвался полустон-полувсхлип.

– Элис! – невинно позвала я. Голос скрипучий – то, что надо для моего маленького спектакля.

– Белла, я на кухне! – отозвалась подруга, будто не подозревая, что я подслушивала. Впрочем, она актриса первоклассная.

Папе вскоре пришлось уйти – он помогал Сью Клируотер готовиться к похоронам, так что без Элис я бы мучилась бездельем. Об отъезде она не заговаривала, а я не напоминала. Чему быть, тому быть, зачем думать об этом каждую минуту?

Зато мы обсуждали ее родственников – всех, кроме одного.

Карлайл ночами работал в одном из госпиталей Итаки и читал лекции в Корнеллском университете. Эсми помогала восстанавливать особняк постройки семнадцатого века – исторический памятник, обнаруженный в лесу к северу от города. Эмметт с Розали летали в Европу на второй медовый месяц, недавно вернулись. Джаспер учился в университете на философском факультете, а сама Элис занималась исследованиями личного характера, основываясь на фактах, которые прошлой весной неожиданно узнала я. Она отыскала психиатрическую больницу, где провела последние годы человеческой жизни. Той, что совсем не помнила.

– Меня звали Мэри Элис Брэндон, – невозмутимо сообщила она. – А мою младшую сестру – Синтия… Ее дочь, то есть моя племянница, до сих пор живет в Билокси.

– Выяснила, почему тебя поместили в то… заведение?

Что толкнуло родителей на крайние меры? Пусть даже их дочь видела будущее…