Основной закон-2 - Дмитрий Николаевич Матвеев

Первый корж торта был уже почти готов, когда у ворот ошалело забибикала машина. Одновременно заколотили в калитку, да так, словно собирались её выломать. Валерик прикинул: минут пять у него есть. Вдруг что действительно серьезное случилось.

Он накинул куртку, натянул шерстяную шапку, сунул ноги в чуни – обрезанные по щиколотку старые валенки, и выскочил за ворота. Там, снаружи, стоял большой автофургон с надписями «Телевидение», эмблемой и названием канала. Какая-то шустрая дамочка, развернувшись к хозяину задом, а к оператору с камерой передом, бойко затрещала:

- Сегодня мы в гостях у знаменитого экстрасенса, колдуна и целителя Валерия Меркушина.

Тут перед лицом Валеры возник микрофон на длинной штанге.

- Скажите, почему вы поселились здесь, в глуши, так далеко от цивилизации?

- Скажите, почему вы не согласовали своё появление заранее? – хмуро спросил экстрасенс, колдун и целитель.

- Мы пытались, но ваш телефон добыть невозможно, а в соцсетях у вас нет аккаунта.

- Наверное, это потому, что я не стремлюсь к общению с прессой и вообще не рад гостям, - толсто намекнул хозяин.

- У вас есть шанс попробовать, - фальшиво улыбнулась дамочка. – Что у вас будет сегодня на новогоднем столе?

Тут Валерик вспомнил о торте. Его нужно было срочно спасать. Он захлопнул калитку перед носом незваных гостей и понесся в дом. Скинул чуни, куртку и бросился в кухню. Успел, можно сказать, в последний момент. Вытащил корж, чуть не обжегшись при этом, поставил в духовку второй и, переведя дух, собрался взбивать крем.

На улице бибикала машина, кто-то долбился в калитку, но это было неважно. Крем для новогоднего торта – такая серьёзная штука, что отвлекаться нельзя. Вот Валерик и не отвлекался, сосредоточился на том, что действительно важно. По ходу процесса вынул из духовки второй корж, поставил на окошко простынуть: по горячему крем заливать нельзя, растечётся.

Наконец, возня с кремом закончилась полным успехом. Можно было немного перевести дух, расслабиться. На улице затихло. Видать, телевизионщики свернулись и уехали. На всякий случай Валерик выглянул в окно, потом даже сбегал к воротам: действительно, никого. Успокоился и, наконец, занялся финальным действием: соединением трёх компонентов в единое целое. Мимоходом подумал: неплохо бы поставить перед калиткой камеру. Но эта мысль вскоре вылетела из головы: украшение торта – дело, требующее самоотречения.

***

Вероника вернулась поздно, уже затемно. Усталая и, судя по всему, довольная. Ввалилась в кухню с мороза, только скинув шубку и сапоги. Румяная, оживленная. Воскликнула:

- Ох, как у тебя тут жарко! А на улице помалу подмораживает. Ночь, видимо, будет холодной.

Тут же огляделась по сторонам:

- А где торт?

- В холодильнике, конечно, - с равнодушным видом ответил Валерик.

Притворяться он научился хорошо. Если бы Вероника знала его чуть хуже, то могла бы и поверить, но нынче ради праздничного вечера решила подыграть. Полезла посмотреть и тут же разахалась, развосхищалась. Причем, совершенно искренне, без капли притворства: торт и вправду вышел на славу. Вкус еще предстояло оценить, но украшен он был не хуже, чем изделия профессиональных кондитеров.

Она сбегала переодеться в домашнее и принялась с энтузиазмом готовить: деликатесы деликатесами, но традиционные оливье и селёдку под шубой никто не отменял. Девушка нарезала салаты и попутно делилась:

- Знаешь, сейчас шла домой, чуть под машину не попала.

- В Москве, что ли? – не понял Валерик.

- Да нет, уже здесь, у нас. Я с автобуса сошла, и по дороге двинула. Километра не успела пройти, как несется навстречу микроавтобус. Какое-то телевидение, я не разглядела. Едва успела в сугроб запрыгнуть, а то бы меня по запчастям собирали. Полные сапоги снега нагребла, ноги промочила. Пришлось всю дорогу бежать, чтобы не закоченеть. К тебе что, телевидение приезжало?

- Приезжало, - скривился целитель. – Наглая до невозможности тётка, пыталась нахалом в дом прорваться, вопросы задавала.

- А что им тут надо? Вроде никто не звонил, ничего не согласовывал.

- Скандал им надо. Видать, где-то что-то услыхали, и решили на мне материал сделать. Таким вообще ничего говорить нельзя. Они любые слова наизнанку вывернут, всё напрочь переврут. Я их даже во двор не пустил, не то, что в дом. Вот, наверное, и озлились. Но теперь и я на них зол. Ух, как зол! Уверен: сбили бы тебя, и даже не остановились. Мерзкие люди. Я их пожалел, не стал в ответ ничего делать, а, похоже, зря.

Валерик и вправду серьёзно разозлился. Были бы сейчас эти телевизионщики в пределах досягаемости, просто так бы не ушли. В сердцах он брякнул:

- Чтоб у них колёса поотвалились.

И тут же почувствовал знакомую сосущую пустоту в желудке. Ухватил первое, что попалось под руку: варёную картофелину и кусок селёдки.

- Ты что? – удивилась Вероника. – Не кусочничай, скоро за стол.

И в следующую секунду догадалась:

- Ты что, наслал на них какую-то пакость?

- Навряд ли, - уверенно возразил колдун. – Далеко слишком.

И мстительно ухмыльнулся, но так, чтобы не увидела Вероника.

***

До Москвы осталось совсем немного. Уже потянулись бесконечные склады, перевалочные площадки, оптовые базы и логистические центры. Лидия Евгеньевна Семенцова была зла, как десять мегер одновременно. Какой-то сопляк просто закрыл дверь у неё перед носом и даже не стал разговаривать! А в итоге – одни убытки: впустую сгоняли в какую-то дикую деревню, сюжета не сделали. Отсняли пятнадцать секунд, и то – о том, как их вежливо послали.

Лидия Евгеньевна скрипнула зубами: с неё будут спрашивать материал, а у неё пусто. Мысль пришла внезапно: а почему так уж нужны съемки? Этих пятнадцати секунд вполне хватит, если кадры подать в нужном ключе. Решено: дня через три, когда деревенские протрезвеют, она скатается в этот посёлок и поговорит с людьми. Наверняка найдутся такие, кому этот Меркушин не по нраву. Отыскать пяток таких, и сделать материальчик. Журналистка хищно улыбнулась: она отомстит, и месть её будет страшна. Но время для этого ещё придёт. А пока надо забыть про этого шарлатана и как следует отпраздновать Новый год.

Где-то внизу заскрежетало, да так, что у Семенцовой заныли зубы. Водитель тут же принялся тормозить, попытался перестроиться в правый ряд, но тут правая сторона микроавтобуса будто куда-то провалилась, затем подпрыгнула и снова рухнула вниз. Заскрежетало с новой силой. Машину потащило боком, принялось разворачивать. Она качнулась, будто бы собралась переворачиваться. Журналистка пронзительно заверещала, перекрывая звуки рвущегося железа. Наконец, микроавтобус накренился на