Большой провал, Раскрытые секреты британской разведки MI-6 - Ричард Томлинсон

- Томлинсон, вот твой новый сокамерник, - объявил он с дьявольской усмешкой, распахнув дверь. Я отложил карманную компьютерную игру в шахматы и встал, чтобы поздороваться с моим новым компаньоном. Вонь известила о появлении Стонли, прежде чем я его увидел. Как только Стонли ступил в камеру, мистер Ричардс инстинктивно отшатнулся назад к свежему воздуху, захлопнув дверь.

Стонли прошел к свободной кровати, положил на нее свои вещи, а пластиковую кружку и столовый прибор в тумбу и начал сердито ходить по кругу, схватив себя за бороду. Он, казалось, не замечал моего присутствия. Я наблюдал за ним несколько минут в молчании, пока мне не стало ясно, что он так и будет ходить без перерыва.

- Эй, Стонли, - сказал я вежливо, - ты не мог бы сделать перерыв?

Стонли остановился, удивленно посмотрел на меня, как будто я был говорящим цветочным горшком.

- Сядь, посиди, - предложил я. Стонли выполнил мою просьбу, присел на край кровати и, держась за бороду, сердито уставился в окно.

- Я. - Ричард, а как тебя зовут? Стонли даже не посмотрел в мою сторону, но после небольшой паузы бросил:

- Стонли.

- Нет, я спрашиваю твое первое имя. Стонли отвернулся от окна, бросил на меня сердитый взгляд и ответил:

- Не знаю.

Я повторил вопрос, но ответ был тот же, только более сердитый. Он сидел не двигаясь на краю кровати, но вонь все равно доходила до меня. Дверное окошко хлопнуло, и хитрые глаза Луковки, недавно назначенного уборщиком в отсеке, показались в окне:

- Все в порядке, Рич? - засмеялся он, гримасничая, как Стонли. Я погрозил ему пальцем, он, хихикая, захлопнул окошко. Сумею ли я сохранить здравый ум, всецело зависело от того, найду ли я способ отделаться от своего соседа Стонли, хотя мои возможности были очень ограниченными. Они не снимут меня с крючка так легко, потому что никто не мог бы находиться в одной камере с таким соседом. Охранники точно угадали, что не в моем характере было затевать драку, то есть выбрать тактику, к которой прибегли бы другие заключенные.

Во время вечернего часа общения я попробовал прямо попросить мистера Ричардса.

- Стонли должен находиться в больнице, а не в тюрьме. Вы меня превратите в психа, если я с ним останусь, - сказал я. Мистер Ричардс рассмеялся:

- Ты никуда не денешься, Томлинсон. Приказ врача. Стонли должен находиться в двухместной камере, чтобы научиться общаться с другими зэками.

- Ну, если так, пожалуйста, скажите, чтобы он выстирал свою одежду и вымылся в душе.

Мистер Ричардс приказал Стонли принять душ и сдать свое грязное белье в стирку несчастному турку-прачке.

Вернувшись обратно после часа общения, я обнаружил, что Стонли неаккуратно пользовался унитазом. Он никогда не стал бы чистить туалет, а так как другого выхода не было, я вычистил его сам. Пока я этим занимался, он сидел на краю кровати, сердито глядел в окно и теребил бороду. Я знал случаи, когда психи нападали на спящих сокамерников, поэтому боялся заснуть раньше его и продолжал играть в шахматы. Стонли быстро сходил в туалет, лег в кровать, накрылся одеялом с головой и занялся мастурбацией.

После беспокойной ночи меня утром осенило:

- Стонли, ты куришь? - спросил я, как только он проснулся.

- Не знаю, - ответил он сердито.

- Ты должен знать.

- Не знаю! - прокричал он. Как только нас отперли, я схватил свою телефонную карту, использованную только наполовину, два "Твикса", тюбик со сладким кремом и бросился к камере Луковки, где он пил чай с Добсоном.

- Привет, Рич. Как псих? - спросил он.

- Заткнись, ублюдок, - ответил я с улыбкой. - Луковка, у тебя есть табак?

- Что случилось, Рич? - усмехнулся Добсон. - Ты начинаешь курить? Что, так уж плохи дела?

Я выложил на кровать Луковки телефонную карту, "Твиксы", тюбик со сладким кремом.

- Я отдам тебе все это за унцию табака.

Глаза Луковки загорелись от удовольствия при таких щедрых условиях. Я поспешил уйти с кисетом и с остатками табака "Голден Вирджиния" и газетой.

Когда мы вернулись в камеру после завтрака, я спросил Стонли, не хотел бы он закурить. Он смотрел на меня подозрительно какое-то мгновение. Возможно, впервые кто-то предложил ему что-то в тюрьме. Я подтолкнул к нему кисет и газету.

- Это тебе, я не курю.

Он рассматривал все это подозрительно несколько секунд - так бездомный кот смотрит на лакомый кусок, предложенный незнакомцем, - затем набросился на мои дары, умело свернул самокрутку и зажег ее. Как только камера наполнилась дымом, я встал и нажал кнопку, чтобы вызвать охранника. Предполагалось звонить только в случае чрезвычайных обстоятельств, и я рисковал быть наказанным. Мистер Ричардс явился через несколько минут и спросил через дверное окошко:

- Томлинсон, что тебе надо?

- Мистер Ричардс, вы не сказали мне, что Стонли заядлый курильщик.

Мистер Ричардс посмотрел на меня в недоумении.

- Ну и что? - сказал он.

- Тюремные правила, пункт 12, - пояснил я. - Некурящий заключенный не может быть помещен с курильщиком против его воли.

- Томлинсон, я до тебя еще доберусь, - проговорил Ричардс раздраженно. Но он понял, что проиграл. Большинство зэков не знали этого, но мне помогло то, что я внимательно изучил книгу тюремных правил.

- Хорошо, забирай свои вещи, камера номер восемь на втором этаже свободна. - Мистер Ричардс подержал дверь открытой, пока я не собрал в узел свои вещи, и препроводил меня в мой новый дом - в одиночную камеру.

Несмотря на принимаемые изощренные меры предосторожности, чтобы не допустить проникновения контрабандных предметов в отсек, наркотики имелись в наличии в Белмарше. Для некоторых заключенных, особенно осужденных на длительный срок, единственным облегчением было наркотическое опьянение, которое на время избавляло их от цепенеющей скуки тюремной жизни. Наркотики проносили двумя способами. Один - через нечестного охранника, с которым договорился еще предыдущий жилец. Другой - через комнату для свиданий. Я теперь стал заключенным категории В и поэтому мог посещать более открытые помещения для визитов и лично увидел, как это делается.

Открытые свидания проходили в большом зале, заполненном шестью рядами кабин, в каждом ряду было по 20 кабин, отделенных низкими перегородками. По краям комнаты были приподнятые мостики, с которых могли наблюдать охранники. Мы ожидали в большой накуренной камере своей очереди, сначала нас быстро обыскивали, затем мы получали цветной фартук с номером. Цвет фартука и номер соответствовали кабине. Когда все заключенные усаживались в своих кабинах, разрешалось войти посетителям. Их проверяли с собаками, но обыскивать их тюремные служащие не имели права. Жены и девушки обманывали собак, завертывая наркотики в клейкую пленку и пряча пакетики под одеждой. Пакетики передавали в начале или перед окончанием свидания, когда разрешалось поцеловать друг друга. Нас всех тщательно обыскивали, особенно тех, кто подозрительно целовался, у таких осматривали даже рот. Контрабандисты поэтому вынуждены были проглатывать свои пакетики, рискуя умереть, если пакетики лопнут. Позже они возвращали эти пакетики, как говорил Ронни, "из того или другого отверстия".

К концу срока заключенные встречаются с инспекторами, наблюдающими за поведением, чтобы обсудить условия освобождения. Инспектор вызвал меня 29 марта в помещение для встреч с юристами, где я увидел молодую женщину-инспектора, ожидавшую меня.

- В вашем деле есть что-то странное, - сказала она хмурясь. - Обычно мы встречаемся первый раз с заключенными за три месяца до их выхода на свободу, но о вас нам сообщили в министерстве внутренних дел всего два дня назад, и начальник тюрьмы хочет переговорить со мной о вас после нашей беседы.

Я подозревал, что здесь не обошлось без надоедливого вмешательства МИ-6, но ничего не сказал. Инспектор объяснила, что я буду под наблюдением в течение трех месяцев после освобождения, и в этот период меня снова могут отправить в тюрьму за нарушение условий освобождения.

За несколько дней до выхода из тюрьмы я был вызван мистером Ричардсоном для еще одного свидания с инспектором по надзору. По дороге в зал свиданий я думал, что снова увижу молодую женщину-офицера. Но на этот раз инспектор оказался мужчиной, который не улыбался и не протянул мне руку для приветствия.

- Томлинсон, вот ваши условия выхода на свободу. - Он протянул мне два листа. - Вам не разрешается покидать страну после выхода из тюрьмы и вам надо будет сдать оба ваши паспорта - британский и новозеландский - в отдел городской полиции. Вам не будет разрешено беседовать с какими-либо представителями средств массовой информации. Если вы нарушите эти условия, вас немедленно снова отправят в тюрьму. Вы понимаете?

Я кивнул, хотя мне трудно было поверить в то, что они смогли поставить меня в такие сталинские условия.

- И, наконец, вам не разрешается пользоваться Интернетом и электронной почтой.