Поймать синюю птицу - Елена Быстрова

будет ждать на ринге. Я не могу ее потерять, когда нахожусь совсем рядом со своей малышкой.

– Вполне достаточно, син. А теперь сдайте оружие и любые металлические предметы, которые могут послужить оружием на ринге.

Я выложил ему, то что имелось.

– А ваш коммутатор?

– Оставил на своем корабле, – произнес закатывая рукав.

Тем не менее меня все же просканировали на наличие всевозможных прослушивающих устройств, маячков и спрятанного оружия. Но не найдя всего перечисленного, управляющий оказался весьма доволен и вместе с двумя охранниками лично повел меня в отсек, где содержались бойцы, а по факту рабы. А значит к правильному мнению я пришел: отпускать отсюда меня никто не собирается.

Мы прошли по длинному коридору, здесь имелись камеры с решетчатыми вставками вместо стен, где содержались все те же рабы. Камера Лауры оказалась непросматриваемой снаружи. Управляющий открыл дверь, и сквозь проем я разглядел притиснувшуюся в угол, сидящую на каком-то непонятном тюфяке женскую фигурку. Она приоткрыла свои глаза глядя прямо на меня, чтобы через пару секунд вновь сомкнуть веки.

Моя девочка, что же с тобой сделали?

Развернулся к управляющему.

– Бой завершился уже давно. Почему, она до сих пор не в регенерационной камере?

– Так там наш фаворит, которого как раз таки она чуть не убила. Оставили посидеть и подумать. У нас все же приличное заведение, а не бои без правил.

– Вы выставили ее в своей афише, как одного из лучших бойцов, к вам едет хозяин, чтобы посмотреть на бой с ее участием, а она в таком плачевном состоянии. Как она по-вашему будет драться?!

Вингардец почесал затылок. Видимо такой расклад ему в голову не приходил.

– Сейчас все организую.

Как только я вошёл в камеру, дверь отрезала от внешнего мира. Подошёл к Лауре и присел перед ней. От вида синяков и ссадин, кровоподтеков у меня душа разрывалась на части. Хотелось прижать ее к себе, но как это сделать, чтобы не причинить лишней боли?

Она открыла глаза и легонько улыбнулась.

– Ты мне снишься – тихий, чуть хриплый голос с ласковой ноткой отдавался в душе мелодией счастья.

– Нет, это не сон. Я здесь, с тобой, – так же тихо и ласково произнес в ответ.

Окутал ее лицо в кокон своих ладоней. Так хотелось подарить моей девочке свое тепло.

– Лимариус, – протянула она с легкой улыбкой на губах.

Как мне было приятно услышать от нее мое собственное имя впервые за столько времени.

– Ну вот, а то все Рыжик, Рыжик.

Она хмыкнула и улыбнулась шире. Заметил, как этот жест вызвал у нее дискомфорт, но Лаура продолжала смотреть мне в глаза все так же улыбаясь. Ее улыбка, сквозь ссадину и треснутую губу доставляла мне горечь и сострадание. Было бы можно забрать ее боль, я бы взял всю.

– Ты пришел.

– Пришел, я не мог поступить иначе.

– Почему не мог? Ты только представь, какой прекрасной была возможность избавиться от такого недоразумения в роли своей жены, как я, – хмыкнула, с лёгким налетом грусти.

– Не говори так, – я вмиг стал серьезен. – Ты моя жена, и другой мне не надо.

Она прикрыла глаза и потерлась нетронутой ссадинами щекой о мою ладонь. Легонько коснулся губами ее виска, щеки, погладил по волосам. Они такие короткие, едва скрывают шею.

– Что с твоими волосами?

– Пришлось выбирать: или они, или я. А мне так хотелось еще хоть раз потанцевать с тобой.

– Мы непременно потанцуем.

– Ты обещаешь? – и столько надежды плещется в темно-сером взгляде.

– Обещаю. Как только выберемся с тобой отсюда, мы устроим праздник, где будем танцевать и танцевать, – мне очень хотелось ее подбодрить.

– Ты сумасшедший, Лимариус, – ее легкий смех вырвался наружу.

– Почему?

– Для тех, кто сюда попадет, обратной дороги уже нет. Нас не выпустят отсюда.

Я и рад бы признаться, что совсем скоро окажемся на свободе, но здесь установлена камера видеонаблюдения, а я не могу просто так взять и раскрыть план операции. Придется моей девочке немного побыть в неведении.

Очень аккуратно приподнял Лауру и пересадил к себе на колени, усевшись при этом на жесткий неудобный тюфяк. Нежно прижать свою жену к себе, было сродни успокоительному для раскаленных нервов, а чувствовать, как она в ответ доверчиво прильнула к моему телу, точно ища защиты и поддержки, придавало внутренних сил. Я ласково гладил ее по спине, когда она обняла меня и уткнулась лицом по центру моей груди.

– Все у нас будет хорошо, Лаура, слышишь?

– У-гу, – прозвучало с нотками сомнения.

– Верь мне. Нам бы только продержаться следующий бой.

– Почему только следующий?

Она чуть отстранилась и заглянула в мои глаза, ища в них ответа. Вот только ответить у меня уже не вышло: дверь в камеру отворилась, являя довольное лицо управляющего.

– Капсула регенератора ждет.

Я тут же поднялся, держа на руках свою драгоценную ношу, и направился к выходу.

– Лимариус, стой, – вмиг засуетилась она. – Поставь меня на пол.

– Я донесу тебя до капсулы регенератора, ты сейчас слишком слаба.

– Именно поэтому и поставь меня на ноги, – откуда только взялись силы для такой твердости в голосе. – Я не хочу, чтобы те, кто сидят в соседних клетках, лицезрели мою слабость. Не дай им почувствовать мою сломленность и наслаждаться этим. Прошу, я смогу дойти сама.

Аргумент сработал, и я отпустил ее ноги на пол, при этом не переставая поддерживать. Но она устояла. Я понимал ее стремление: противнику, как и хищнику, нельзя показывать свою слабость. Она первой вышла в коридор под наставленное на нее оружие, а мне пришлось проскальзывать уже в начавшую закрываться дверь, не давая той возможности отрезать меня от Лауры.

Моя жена развернулась, почувствовав, что нас хотели разделить, не делая больше ни шага, а я сурово взглянул на управляющего, от чего тот стал оправдываться:

– А вам-то, син, зачем в медблок? Регенерационная капсула вам не нужна. Посидели бы, отдохнули.

– Прослежу, чтобы капсула моей жены работала, как полагается. И организуйте в камере нормальное спальное место на двоих с матрасом и одеялом. Я вам прилично заплатил за то, чтобы оказаться на послезавтрашнем турнире, имею права на удобства.

– Ты ему еще и заплатил за это?! – качая головой, и не веря в происходящее, воскликнула