Королева ночи - Эванджелина Коллинз

Сидя в кожаном кресле напротив своего патрона, Милтон надувал губы, пожимая плечами. Профессионал высочайшего класса и к тому же добросовестный, он обслуживал Джеймса с тех пор, как тот нанял его несколько лет назад. Джеймс не сомневался, что Милтон решит эту задачу с присущей ему дотошностью.

— Как скажете. Вы рассчитываете получить какую-то денежную компенсацию за тот ущерб, который нанес вам лорд Альберт?

— Для меня это не имеет значения. Мне не нужны его деньги. Как вы решите, так и будет. Главное, чтобы его вина была доказана и я получил право подать петицию о разводе.

— Вам придется давать показания. Всплывут детали, которые могут оказаться неприятными.

— Я отдаю себе отчет в этом.

Конечно, это не то, чего бы ему хотелось, но является увы, необходимым шагом.

Прошел еще час, в течение которого Джеймс отвечал на вопросы Милтона, давал необходимую информацию, чтобы адвокат мог приступить к делу, которое повлечет за собой уйму вопросов и бумаг. Джеймс сочувствовал Милтону, взвалившему на свои плечи столь трудную задачу, зато он щедро оплачивал его труд, учитывая всю сложность дела.

В конце концов Милтон объявил, что обвинение против лорда Альберта Лэнгхолма будет готово на следующий день. Убрав бумаги в кожаный портфель, адвокат ушел, оставив Джеймса наедине со своими мыслями.

Вздохнув с облегчением, Джеймс отклонил голову на спинку кресла. Одиночество, которое окутывало его наподобие удушающего плаща, когда он находился дома, теперь отступило. Какое-то время он просто сидел, глядя в потолок, и улыбался, ощущая в себе какое-то новое чувство — легкость.

Он только что затеял дело, которое обещало перерасти в изнурительный и дорогостоящий процесс, но результат стоил того, и даже больше. Ему не терпелось сейчас же рассказать обо всем Роуз. В этот момент ему хотелось обнять ее, прошептать на ухо, что теперь они всегда будут вместе, что он готов отдать ей не только свое сердце, но и свое имя.

Но он подождет. Она вернется в город не раньше чем через шесть дней. И будет лучше, если он предстанет перед ней с конкретными доказательствами своих намерений и объявит себя свободным от Амелии, чтобы у нее не оставалось никаких сомнений.

На шестой день он тем не менее был полон намерения предстать перед Рубикон ровно в восемь часов. Может быть, ему удастся увести с собой Роуз на прогулку в парк? И там, на берегу Серпентайна, где она впервые отдалась ему, он расскажет ей все. Держа этот план в голове, Джеймс поднялся из-за стола, почувствовав, как проголодался. Он нашел слугу в коридоре и распорядился насчет ужина. И когда лег в постель, то обнаружил, что, хотя по-прежнему один и Роуз нет рядом, постель не кажется ему такой холодной, как всегда.

Глава 20

— Почему я не нашел грума в конюшне?

Собрав грязную посуду со стола, Роуз направлялась на кухню. Дэш стоял в дверях, держа в руках седельную сумку. Темные вьющиеся волосы растрепались на ветру, на черном сюртуке виднелись следы пыли. Он примчался прямо из Лондона, появившись на день раньше, чем она ожидала.

— О Господи, Дэш! Добро пожаловать домой! — воскликнула Роуз.

Искренне радуясь приезду брата, она не смогла подавить чувство страха при мысли о предстоящем разговоре.

Сара взяла тарелки из рук Роуз, которые та убрала с простого деревянного стола, за которым они только что ужинали.

— Я сама приберу здесь, — тихо проговорила Сара и добавила с улыбкой, обращаясь к Дэшу: — Рада видеть вас дома, мистер Марлоу!

Дэш напрягся.

— Спасибо, миссис Томпсон.

Он отклонил предложение Сары приготовить ему что-нибудь поесть, сообщив, что останавливался по дороге на постоялом дворе.

— Пойдем, Дэш, — сказала Роуз, уходя с кухни. — Я покажу тебе твою комнату. Ты сможешь привести себя в порядок после дороги.

— Я отлично помню, где моя комната. Тебе вовсе не нужно провожать меня, — возразил он, опережая ее на пару шагов. — Ты не ответила, почему я не видел грума в конюшне? Мне самому пришлось распрягать лошадь.

— Уже поздно, и он ушел домой. В конюшне осталось не так уж много лошадей, и груму там нечего делать. Он приходит из деревни утром и уходит до ужина.

Роуз начала подниматься по лестнице, но остановилась, поняв, что Дэш не идет за ней.

Повернувшись, она увидела, что брат так и стоит внизу лестницы.

— Я же сказал, что тебе не нужно показывать мне мою комнату. — Пауза. — И что это за важный вопрос, который потребовал моего присутствия? Ты прекрасно выглядишь, здорова, так что дело не в этом. Да?

— Да. Со мной все в порядке, Дэш. — Во всяком случае, не так плохо, как могло бы быть, учитывая обстоятельства. — Давай пройдем в кабинет.

Дэш пропустил ее вперед и вошел следом, небрежно бросив седельную сумку на пол у двери. Роуз была здесь перед ужином, просматривала бухгалтерские книги и оплакивала скудные цифры последних записей, но огонь в камине почти погас, лишь от догорающих углей шло тепло.

Встав на колени, она подбросила в камин пару поленьев и поворошила угли, давая огню разгореться.

— И вообще, где все слуги? Где Грегори? — спросил Дэш, имея в виду слугу, который выполнял обязанности дворецкого.

— Я распустила их. Всех, кроме Сары…

Глубоко вздохнув, Роуз приложила ладонь к груди и нащупала рубиновое сердечко, спрятанное под лифом платья, даже не успев осознать этого порыва. Затем опустила руку и повернулась к брату.

— Сядь, — сказала она, указывая на кресло.

— Почему ты распустила слуг? — В его тоне появились нотки подозрения. — Роуз, почему? — снова спросил он, не получив ответа.

— Что ж, пожалуй, мне тоже лучше сесть.

Она не могла стоять во время разговора, чувствуя, как дрожат колени, опустилась на диван и долго, куда дольше, чем требовалось, поправляла юбки.

Все эти годы она делала все, чтобы скрыть от него правду, и преуспела в этом, но ведь успех не всегда приятен.

— Я распустила слуг, потому что не могла содержать их.

Роуз продолжала машинально поглаживать колени, словно пыталась разгладить невидимые складки.

Легкий вздох удивления слетел с его губ. Если бы она смотрела на него, то могла бы увидеть, как округлились его глаза.

— Не нужно быть такой скупой, Роуз. Слуги не самая большая статья расхода.

Подняв глаза, она встретила его удивленный укоризненный взгляд. Роуз видела перед собой все того же мальчика, каким он когда-то был. Мальчика, который старался не плакать, когда она сообщила ему о смерти отца. Губы сжаты, лицо напряжено, и все же он не в состоянии остановить поток слез, которые катятся по его щекам.