Повелители Небес - Энгус Уэллс

Мэрк показал мне тропу, которая, по его заверениям, должна была в конце концов привести меня к деревне, называвшейся Дрин, лежавшей в пяти днях езды на лошади. Мэрк, Пеле и все их добросердечные соседи проводили меня до начала этой тропы, чтобы пожелать счастливого пути, но именно прощальные слова Пеле более всего тронули меня.

Она положила руку мне на колено и, подняв голову, посмотрела мне прямо в глаза.

— Надеюсь, что ты найдешь свою Рвиан, — сказала она. — И своего друга Урта тоже. Возможно, что тогда ты и обретешь то, что ищешь.

Я вздрогнул и принялся сдерживать свою кобылу, которая замотала головой и начала топтаться на месте. Но, даже утихомиривая мою неуемную лошадь, я продолжал думать о том, что могла иметь в виду Пеле, что она увидела во мне, о чем догадалась, что поняла. Женщина отступила на шаг-другой, не сводя с меня своих зеленых кошачьих глаз. Я почувствовал, что она словно видит внутри меня то, что я старался прятать, скрывать ото всех. Я нахмурился и спросил ее:

— Так чего же я ищу?

— Примирения? — Она пожала плечами, и слово это прозвучало в ее устах скорее как вопрос, чем как утверждение.

Я сглотнул слюну. Как могла эта женщина проникнуть в мои глубинные мысли, в мои сомнения? Я посмотрел в ее чистые глаза:

— Откуда ты знаешь это, Пеле?

Она улыбнулась и беззаботно махнула рукой:

— Что-то такое есть в твоих глазах, в твоем голосе. Я вижу. Я надеюсь, что ты сумеешь найти то, что ищешь.

В голосе Пеле чувствовались такая нежность и доброта, что глаза мои поневоле увлажнились. Я кивнул и, улыбнувшись ей на прощанье, тронулся в путь.

В предместьях Тревина меня встретил туман, холодным и влажным ковром наползавший на землю со стороны западного моря. Я поглубже закутался в свой плащ и подъехал к замку на окутанной туманной дымкой кобыле, точно привидение. Был почти полдень, но даже если бы вышло солнце, оно бы утонуло в тумане. Я сумел найти ворота только по горевшим там жаровням.

Внутри города дело обстояло не лучше: там стояли самые настоящие сумерки, сквозь которые едва просвечивали проплывавшие мимо меня окна и фонари. Я знал, что Тревин город крупный, но едва мог разглядеть дома по обеим сторонам улицы. И несмотря на то, что я все время старался ехать прямо, все равно, прежде чем найти крепость, я раз пять терял направление.

Она находилась прямо у моря, я даже слышал шум волн возле западной стены. Я был уверен, что в море сегодня никто не вышел. Я представился стражнику у ворот, и конюх-Измененный проводил меня к конюшням. Кобыла моя находилась в отвратительном расположении духа, поэтому я сам расседлал ее и задал корму и, прежде чем отправиться в башню, предупредил конюха, чтобы тот был осторожен с моей строптивицей. Я был весь в предвкушении бани (три прошедших ночи мне пришлось провести в дороге) и, может быть, кружки доброго эля с горячей закуской. Вместо этого меня немедленно привели к наместнику Христофу и его главному магу, Невину. Ни тот, ни другой, совершенно очевидно, не сгорали от радости встречи со мной.

Христоф оказался сухопарым мужчиной преклонных лет, вдовцом, как я понял, к тому же бездетным. Левая рука у него не действовала из-за полученной в схватке с Повелителями Небес раны. Невин был полным мужчиной годами десятью старше меня, однако его черные волосы, так же как и волосы наместника, покрывала седина. Оба сидели на стульях с высокими спинками по обеим сторонам от полыхавшего камина. Ближе к огню, для того чтобы не остывало приправленное специями вино, стоял кувшин. Ноги Христофа покрывал плед. Наместник показался мне болезненным, выжившим из ума стариком.

Я поздоровался:

— День добрый, мой господин наместник, день добрый, главный маг.

Без всяких предисловий Невин спросил:

— Где ты был, Сказитель? Мы уже давным-давно ждем тебя.

Я ответил не сразу, удивленный тем, что говорит со мной колдун, и тем, каким тоном он задал свой вопрос. У Сказителей ведь нет точного маршрута, мы можем идти куда захотим.

— Тебе следует исполнять свои обязанности подобающим образом. Ты должен следовать на юг к Морвину по побережью.

Я уставился на своего собеседника, не в силах ничего сказать. Меня поражала его надменность, а еще больше сама природа полученного приказа. Он расценил мое молчание и выражение, появившееся на моем лице, как проявление недоверия и обратился за подтверждением к Христофу. Все время нашей беседы наместник сидел, уставившись на огонь, но сейчас он повернул ко мне свое изможденное лицо и, кивнув, сказал:

— Это так, Сказитель.

Сомневаться я не мог, но хотел знать почему. Я спросил.

Невин ответил мне с готовностью:

— Ты должен прибыть в Морвин в канун праздника Баннас. И ехать туда прямой дорогой вдоль побережья без всяких отклонений.

— Почему? — спросил я опять.

Толстяк-колдун пожал плечами.

— Возможно, потому, что в вашей школе получили сообщение о наших приготовлениях. Возможно, в Дюрбрехте считают, что твой талант лучше использовать в тех местах, где живут люди, а не растрачивать в бесцельных скитаниях по горам.

— Там тоже живут люди, — сказал я и добавил как можно более сдержанным тоном: — Куда более приветливые, чем вы. Или вы считаете, что им не хочется послушать Сказителя?

Невин протянул руку, чтобы взять кувшин и наполнить вином свой кубок. Подобное оскорбительное отношение утомило меня.

Он спросил меня:

— Ты желаешь обсуждать приказы своего начальства?

Этот вопрос застал меня врасплох. Сказать «да» было бы честнее, но мне следовало признать, что я давно уже не могу считать себя в полной мере честным человеком. Если бы я им был, то рассказал бы о том, что видел. Поэтому я ответил:

— Я не обсуждаю приказов, я просто хочу знать причину.

Я подумал, что он ответит мне прямо: мне не доверяют; Дюрбрехт наблюдает за мной, по крайней мере, может наблюдать там, где есть колдуны. Но вслух я этого говорить не стал, потому что, сделав это, я должен был бы открыть тайны, которые до поры решил держать в секрете.

— Может быть, у Дюрбрехта более широкий взгляд на вещи, — сказал Невин с ухмылкой и добавил столь же оскорбительным тоном, как в свое время Барус: — Помни, мы ждем нашествия Повелителей Небес, Сказитель. Если они явятся, то, как ты думаешь, будем ли мы думать о каких-то лесных деревушках или станем оборонять наши замки?

С ним надо было бы поступить как с Барусом. Посох находился при мне, и мне очень хотелось пустить его в дело. Я крепче сжал свой шест. Невин все это прекрасно заметил и приподнялся на стуле. Но я взял себя в руки.

— Несомненно, что обе наши школы имеют достаточно широкий взгляд на вещи. Я предполагал, что простым людям в глуши тоже надо знать, что происходит вокруг. В конце концов, в больших городах, опекаемых такими, как вы, нетрудно узнать новости. Но разве те, кто живет в глуши, должны пребывать в неведении?