Поющий Ландыш.Сила для Меча.Часть 3 (СИ) - Ольга Сараева

  - Это оно?

  Грифон кивнул.

  - Что там написано?

  - Примерно следующее, Тари, - ответил Гил и, чуть подумав, прочёл:

   Да отзовётся гордо и печально

   Иное имя в данном Изначально,

   И наречётся вновь крылатый воин

   Прозванием, которого достоин.

   Кровавый рубис, белых перьев пена

   Сметёт печати призрачного плена.

   Познавший смерть отвергнет жизни бремя:

   Вернувшись в Город, уничтожит племя.

  - Эльфийский стихотворный перевод, я полагаю, - чуть помолчав, кивнула Тара. - Мило, но две последние строчки явно не отсюда.

  - Почему? - искренне поразился Гил.

  - Потому что противоречат общему смыслу. Ну подумай сам: в первых шести строках белый грифон назван чуть ли не героем-освободителем, а в последних двух этот самый герой превращается в убийцу собственного народа. Странно, правда? А ты что скажешь, Чиррс?

  - Надпись была сильно повреждена уже при возникновении, Говорящая-с-миром, а за прошедшие века камень разрушился ещё больше. Утеряны целые фрагменты, в последних строках сохранилось всего несколько символов. То, что ты слышала - одна из попыток собрать их воедино.

  - Что за символы?

  - Знание, жизнь и смерть, племя, город, уничтожение.

  - Я должна это видеть.

  От обломков камня был расчищен лишь небольшой участок пола - от входа в зал до постамента в его центре, но Тару это не остановило: по горам щебня она пошла прямо к стене.

  - Эй, издали виднее, - напомнил я.

  Тара отмахнулась.

  - Ты не понимаешь, Дель. Гриш!

  Белый грифон завис перед надписью настолько близко, насколько позволяли его размеры. С его спины Тара внимательно вглядывалась в символы. Вернувшись, она снова обратилась к Чиррсу:

  - Ты сказал, надпись была повреждена ещё в момент возникновения. Она что, появилась на стене сама?

  - Да. Зодчие умели это делать. Когда Сын Неба запечатал собой Квадриш"ш, не дав погибнуть Облачному Городу, стена Хранилища обрушилась, и на гладкой поверхности проявились строки Пророчества.

  - Материализация идеи, Тари, - тихо сказал Хан. - Мы используем её для создания сир"рисов.

  - А что случилось в Башне Зодчих? Почему погиб Правитель?

  - Тайна погребена там, - Чиррс указал на гору битого камня. - Сын Неба успел спасти город и предупредить о Белом грифоне, который придёт после него. Текст Пророчества был повреждён, и его окончание достоверно не известно.

  - Поэтому и было принято толкование "от плохого": Белый грифон свершит то, от чего защитил вас Сын Неба - уничтожит племя, - кивнула Тара. - Скажи, ты можешь научить меня вашему древнему языку?

  Ребята переглянулись. Она что, серьёзно? Это же птичий язык, в котором значение символа зачастую определяется высотой сопровождающего его звука! Однако старый грифон не удивился.

  - Я - нет. Око Грифона сможет, если сохранилось Знание.

  Чиррс подошёл к странному постаменту в центре зала и издал мелодичную трель. В ответ по окружности стены одна за другой стали вспыхивать ячейки, и вскоре уже вся горизонталь мерцала золотистым светом. Грифон спел новую музыкальную фразу, и засветился уже вертикальный ряд. Одна из ячеек тут же погасла - как раз на пересечении окружности с вертикалью. Гриш взвился в воздух. Через мгновение Чиррс принял из его лап голубоватый хрустальный многогранник и вложил его в отверстие в постаменте. Золотистый шар-навершие раскрылся, как цветок. Над ним, словно стайка светлячков, мерцали искорки света.

  - Это Знание о древнем языке, Говорящая-с-миром. Тебе не удержать его надолго, но для того, чтобы прочесть Пророчество, времени хватит.

  - Прости, Чиррс, но откуда ты всё это знаешь? - спросил Тин. - Ведь ваши общие предки давно покинули Облачный Город, а на возвращение был наложен Запрет.

  - Верно, Перворождённый. Но одни из нас старались помнить, тогда как другие предпочли забыть.

  Грида и Грант, зашипев, шагнули вперёд.

  - Нелегко хранить Память, Чиррс, когда ведёшь бой на выживание, а между гнёздами рода дни и дни пути, - сказал Гриш. - Но Свободные грифоны умеют быть благодарными: каждый из Лишённых Слова, кто захочет вернуться, будет нами принят.

  - Сын Неба, - только и смог выговорить старик и низко склонился перед ним.

  - Ну как? - поинтересовался я, когда Тара закончила общение с Оком Грифона.

  Она на мгновение прикрыла глаза и тряхнула головой, словно пыталась пристроить поудобнее полученные знания.

  - Видишь ли, Дель, говорить по-птичьи я точно не смогу - этого моё горло просто не выдержит, а вот кое-что уточнить - в самый раз. Гриш!

  Из очередного полёта к стене с Пророчеством Тара вернулась в совсем другом настроении - это было заметно по блеску в глазах.

  - Ну что, готовы выслушать мой вариант перевода?

  - Любопытно, - улыбнулся Гил и сложил на груди руки.

  - Пижон, - сказал я и сделал то же самое.

  - Тогда начнём. Первое четверостишие:

   Да отзовётся гордо и печально

   Иное имя в данном Изначально,

   И наречётся вновь крылатый воин

   Прозванием, которого достоин.

  - С этим всё ясно. Изначальное имя нашего грифона совпадает с именем последнего Сына Неба - Гриш. То же "прозвание" он получил после ритуала Наречения. Тройное совпадение, возразить нечего. Следующие две строки:

   Кровавый рубис, белых перьев пена

   Сметёт печати призрачного плена.

  - Это прямое указание на белого грифона с рубиновыми глазами, то есть на Зодчего. Дальнейшее я бы истолковала так: Квадриш"ш будут наконец распечатаны. Грифоны же освободятся из плена предрассудков, в который загнали сами себя, неверно истолковав Пророчество. Потому и плен этот назван призрачным. А вот дальше.... Две последние строки в эльфийском переводе звучат так:

   Познавший смерть отвергнет жизни бремя:

   Вернувшись в Город, уничтожит племя.

  - Как сказал Чиррс, на стене достоверно сохранилось только несколько символов: знание, жизнь и смерть, племя, город, уничтожение. Первые три стоят рядом не случайно, это отражено в переводе, правда, неверно. Дело в том, что символ "уничтожение" потерял знак высоты звука. В птичьем языке такой знак может менять значение слова. Если бы не Знание, я бы тоже не обратила на это внимания. Одним словом, уничтожение здесь означает не конец пути, а его начало. Именно это произошло с Гришем: