Феномены книги чудес - Джон Мичелл

В «Житии блаженного Иоанна Боско» Оффре также ссылается на то, что в представлении к канонизации приводилось свидетельство явленного этим святым «чуда изобилия». Однажды в 1860 г. Боско узнал, что в салезианском монастыре в Турине, где он остановился, не осталось еды на завтрак. Триста голодных ребятишек, живших в приюте при монастыре, жалобно смотрели на него. Тогда он приказал принести все хлебные крошки или корки, которые можно было найти в доме. Нашлось всего пятнадцать или двадцать маленьких черствых кусочков хлеба, которые положили в корзину; он прижимал ее к себе, шепча слова молитвы, и, обойдя всех, сумел дать каждому ломоть хлеба.

Иногда приходится слышать о чуде, которое происходит с тестом во время приготовления хлеба. Например, суровой зимой 1845 г. монастырю Бон Пастер в Бурже надо было кормить ежедневно 116 человек. Между тем запасы зерна были на исходе. Мать Пеллетье вдохновила монахинь на то, чтобы они молились о заступничестве св. Жермене. Она была уверена, что скудный запас зерна будет пополнен. Сестры, занятые приготовлением пищи, по настоянию матери Пеллетье стали использовать примерно треть обычного количества муки. Уже через несколько минут тесто поднялось и стало убегать из квашни: его было более чем достаточно для выпечки хлебов, вдвое превышавших потребность монастыря. Подобное повторялось неоднократно в период между ноябрем 1845 г. и февралем 1846 г., во время которого монахиням не надо было заботиться о покупке муки. Эти чудеса, по мнению церкви, были достаточно тщательно документированы, чтобы канонизировать св. Жермену в 1854 г. и причислить к лику блаженных мать Пеллетье.

Интересно отметить, что традиционные фольклорные рассказы о земных скитаниях Христа и св. Петра включают варианты этого же феномена. В «Народных преданиях Севера» (1903 г.) Г. У. Дасент рассказывает, как однажды Христос и его спутник зашли в дом пекаря и попросили у его жены, открывшей им дверь, немного хлеба, так как были голодны. Она, решив, что перед ней обычные попрошайки, взяла самый маленький, какой только можно было положить на противень, кусок теста, но через минуту оно «убежало». Ей стало жаль тратить столько теста на каких-то бродяг, и она отщипнула кусочек еще меньше, чем первый раз, но тесто опять «убежало». Тогда жадная женщина вообще не стала печь для них хлеб из своего «волшебного» теста. Рассердившись, Христос превратил хозяйку в дятла.

Впрочем, «чудо изобилия» восходит к временам гораздо более древним, чем христианские. Их отголоски слышатся в народных легендах о волшебных котлах и чудо-чашах практически у всех народов мира. Такие чаши, сколько из них ни пей, никогда не опорожняются, а каждый, кто отпил из них хоть глоток, уже не будет знать в своей жизни ни жажды, ни голода.

Даже рискуя быть обвиненными в буквализме, мы тем не менее считаем, что во всех этих рассказах есть доля правды. Вместе с тем мы полагаем, что чудесная «провизия» должна была откуда-то браться. Зная об эффекте телепортации, мы подозреваем, что он использовался магами старой школы (как, впрочем, — пусть неосознанно — и святыми уже в более поздние времена). Вот почему, признавая это, мы стараемся во всех таких случаях найти и соответствующие сообщения о «провизии исчезнувшей». Если бы мы захотели, то смогли бы заполнить страницы этой книги случаями пропажи пищи, разных предметов и живых существ, которые, однако, пропав в одном месте, объявляются в другом. Мир полон до краев разного рода «встречными перевозками», «перелетами» и т. п. В своей книге мы лишь попытались намекнуть на масштабы и разнообразие этих явлений.

В главе «Дожди из живых существ и органической материи» нам уже приходилось отмечать случаи выпадения семян одного вида на какой-то один определенный участок земли: эти «падения с неба» не только наблюдались очевидцами, но и фиксировались в документах. Представьте себе целинное поле, которое как бы жаждет семян, подобно «пустым» прудам, алчущим рыбы (см. главу «Дождь из лягушек и рыб»). А затем мысленно засейте его теми семенами, которые, как мы рассказывали, падают с неба. Тогда и произойдет то самое «чудо», которое отмечено (дважды!) в одном только 1919 г. Ко всеобщему изумлению, люди видели поле, «самозасеянное» пшеницей. Сообщение об этом появилось, в частности, в газете «Кардифф ивнинг ньюс» от 1 июля. В нем рассказывалось, что одно поле в Линкольншире, остававшееся под парами в течение десяти лет (в последний раз его засевали ячменем), принесло урожай прекрасной пшеницы, значительно превосходившей по качеству пшеницу на других полях этого района. О другом аналогичном случае сообщала лондонская газета «Санди экспресс» в номере от 24 августа. После того как засуха погубила пшеничное поле возле Ормскирка, Ланкашир, на следующий год, по словам местного фермера, с которым беседовал корреспондент газеты, на поле взошла великолепная пшеница, между тем как он его не пересевал! Правда, наши попытки найти относящиеся к тому же времени газетные сообщения о пропажах зерна в аналогичных количествах ни к чему не привели. Но это неудивительно: ведь подобными «не сенсационными» происшествиями пресса, как правило, не интересуется.

В 1974 г. некоторые фермы в Вустере и Шропшире понесли большие убытки. Кто-то утащил с полей семена сахарной свеклы, и фермеры были убеждены, что виновато нашествие мышей. Разбросали яд, разровняли борозды — все напрасно: семена продолжали таинственно исчезать. Газета «Санди меркури» от 26 мая 1974 г. пишет, что приехавшие эксперты перепробовали все возможные варианты, но так и не смогли разобраться в этом головоломном деле. Мы, со своей стороны, не знаем, были здесь виноваты мыши или нет, но зато в нашем распоряжении имеется еще один рассказ, относящийся к недавнему прошлому, о том, как неожиданно для всех выросла пшеница. Фермер возле Милана заметил превосходные всходы на поле площадью два с половиной акра. Как писала газета «Дейли миррор» в номере от 29 апреля 1968 г., подобное уже случалось несколько раз в предыдущие годы: при этом, едва лишь зерно поспевало, как весь урожай исчезал буквально за одну ночь, хотя на поле выставляли сторожей. Уж не появилось ли это зерно в амбаре какого-нибудь бедного монастыря, запасы которого были на исходе? Возможно, оно было уже обмолочено. Ведь у нас есть немало сообщений о странных падениях соломы с неба.

Легенды о чудо-чашах, сказочных сосудах, в которых никогда не иссякает влага, вполне согласуются с рассказами о телепортации вина: таких историй немало в жизни святых. Рассказывают, например, что св. Доминик, умерший в 1221 г., благословил чашу вина, из которой испили двадцать шесть человек. Эту чашу затем перенесли в монастырь, и здесь из нее по глотку выпили сто четыре монахини. Когда чашу вернули святому, она все еще была полна.

Еды человечеству всегда не хватало. Всю его историю можно представить как поиски способов более обильного и дешевого насыщения. «Голод — двигатель прогресса» — гласит популярная максима. Однако такое высказывание верно — да и то не абсолютно — лишь для более или менее ранних стадий развития человечества. Чем больше человек отрывался от животного, тем с большей силой появлялся и звал его к действию другой голод — духовный, тем больше мучала жажда неизвестного, того, что еще не познано и не сформулировано, не сформировано разумом и чувством — в слове, в искусстве. Поэтому пусть авторы книги «только сожалеют» о символическом толковании евангельского текста, рассказывающего о чудесном насыщении толпы идущих за Христом пятью хлебами и двумя рыбами. Такое толкование, во всяком случае, не менее оправданно, чем буквальное.

Разумеется, человек должен что-то есть. Даже пустынножители питались сушеной саранчой и медом (кстати, есть рассказы о том, что и им эту скудную пищу доставляли сверхъестественные силы). Потому неистощимые запасы в монастырях были мечтой монахов; слухи о чудесах изобилия широко расходились и, как любая мечта, не особенно нуждались в доказательствах. Они составили особый жанр фольклора, неотъемлемый, например, от ирландских саг, где появляется бочонок с пивом, которое не иссякает, сколько его ни пей, где волшебница превращает воду в вино (мотив, попавший и в евангельский рассказ о первом чуде Христа на свадьбе в Кане Галилейской) или создает из папоротника свинью, правда, как и во многих таких легендах, обманную, так что гости, сытые на пиру, день ото дня слабеют, поедая таких свиней. Сюда же относятся и сказки разных народов о волшебном горшочке-самоваре, скатерти-самобранке. Да и в христианских преданиях, где, кажется, речь должна бы идти только о духовном, непременное человеческое начало не забывается. Рассказ о Граале — волшебной чаше, в которую, по средневековой легенде, тайный ученик Христа Иосиф Аримафейский собрал кровь, пролитую Христом на кресте (более тонкий символ духовности, чем распятое на кресте тело Иисуса), и унес в тайное место, доступное лишь наиболее самоотверженным рыцарям — служителям Христа, — повествует о том, что вид Грааля не только приносит душевное и физическое исцеление, но и насыщает лучше любой еды. Имеется в виду не то, что, как пишут авторы, каждый «получил щедрую порцию своего любимого кушанья и вина», а состояние экстаза, в котором человек не нуждается в телесной пище.