Сумеречные охотники. Город праха - Кассандра Клэр

Клэри ухватилась за него, чтобы рука не дрожала. Кожа на спине у Джейса была светлее, чем на лице и руках. Он вздрогнул, когда она повела по лопатке кончиком стила.

— Не надо нажимать так сильно.

— Извини. — Клэри постаралась сделать прикосновение стила совсем легким, представляя, как руна перетекает из ее сознания прямо на спину Джейса. Линия на коже напоминала пепельный след, проведенный углем. — Готово.

Джейс натянул футболку и обернулся:

— Спасибо.

Солнце пылало совсем низко над горизонтом, окрасив небо в розовый и кроваво-красный. Река за западе стала похожа на жидкое золото, и даже замусоренный городской пустырь в таком освещении не казался уродливым.

— Теперь ты.

— Что я?

— Закатай рукава, я нанесу знаки.

— А… ну да! — спохватилась Клэри и послушно вытянула руки.

Прикосновение стило походило на касание острого кончика иглы. Клэри наблюдала за тем, как Джейс рисует черные линии почти с восхищением. Знак, который появился во сне, был до сих пор заметен, только слегка размылся по краям.

— «И сказал Господь: всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его».

Клэри обернулась и увидела Магнуса, с усмешкой наблюдавшего за ними.

— Хорошо знаешь Библию? — поинтересовался Джейс, наклонившись за курткой.

— Я был рожден в глубоко религиозные времена, мой мальчик. И всегда полагал, что вот это самое «знамение» Каина и стало первым знаком. Оно ведь действительно защищало.

— Каин не имел к ангелам никакого отношения, — сказала Клэри. — Он убил своего брата.

— А мы собираемся убить отца, — сказал Джейс.

— Это совсем другое дело! — начала Клэри, но в чем разница — так никто и не узнал, потому что на берег выехал пикап Люка, разбрызгивая фонтаны гравия из-под колес.

— Порядок, — сказал Люк, высунувшись из окна. — Залезайте.

— Мы что, на машине поедем? — изумленно спросила Клэри.

— Сейчас узнаешь, — усмехнулся Магнус и указал на кузов. — Вы двое — туда.

Джейс запрыгнул в кузов и помог влезть Клэри. Усевшись спиной к запасному колесу, она заметила черную пентаграмму, вписанную в круг на металлическом дне кузова. Лучи пентаграммы испещряли незнакомые символы, не похожие на привычные ей руны.

Люк высунулся из окна и крикнул:

— Имейте в виду, мне это не нравится! Клэри, ты останешься с Магнусом в машине. На корабль пойдем мы с Джейсом. Ясно?

Клэри кивнула и съежилась в углу кузова. Джейс сел рядом, обхватив себя за лодыжки:

— Похоже, будет интересно.

Пикап тронулся, расшвыривая гальку из-под колес, и въехал прямо в реку. Клэри швырнуло на заднее окно кабины. Люк решил их всех утопить?! В кабине сверкали сполохи синего света. Колеса пикапа ударились о что-то твердое, словно машина переехала бревно. А потом они легко заскользили вперед, как по очень хорошей дороге.

Клэри ухватилась за край кузова и заглянула через него, уже догадываясь, что именно там увидит. Пикап ехал по темной воде, едва касаясь шинами ее поверхности. Вокруг снова воцарилась тишина, только ровно гудел мотор да над головой кричали чайки.

Джейс широко улыбнулся:

— Валентин это точно оценит.

— Ну да, — сказала Клэри. — Кто-то умеет ползать по стенам, как паук, кто-то кидает супербумеранги, а у нас вот водоплавающий пикап.

— Если господ нефилимов что-то не устраивает, — раздался голос Магнуса из кабины, — пусть попробуют прогуляться по воде.

— Давай просто войдем? — предложила Изабель, прижимавшая ухо к двери библиотеки. — Ты что-нибудь слышишь?

Алек подошел к двери и прислушался, бережно сжимая в руке телефон. Магнус обещал позвонить, если будут новости или возникнут проблемы. Пока телефон молчал.

— Нет, ничего.

— Вот именно! Они перестали друг на друга орать. Значит, ждут Валентина.

Алек отошел от двери и выглянул в окно. Небо было цвета угля, засыпанного алым пеплом.

— Солнце садится.

Изабель схватилась за ручку:

— Пошли.

— Стой!

— Нельзя тянуть. Она опять солжет нам о том, что скажет Валентин. И вообще, я хочу посмотреть на отца Джейса. Ты разве нет?

— Хочу, конечно, но все-таки это не очень хорошая идея, потому что…

Изабель не стала его слушать. Она распахнула дверь и шагнула внутрь; Алеку не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней, ругаясь себе под нос.

Инквизитор и Мариза стояли друг напротив друга по разные стороны огромного письменного стола, как боксеры на ринге. Щеки у Маризы пылали, волосы растрепались. Изабель покосилась на Алека. Она уже явно жалела, что ворвалась без приглашения, прекрасно зная: матери не стоит попадаться под горячую руку.

Если Маризой владела ярость, то Инквизитором — форменное безумие. Имоджен резко обернулась к вошедшим с перекошенным ртом:

— Вам что здесь нужно?!

— Имоджен… — предостерегающе начала Мариза.

— С меня довольно! — рявкнула Инквизитор. — Довольно вашей семейки и этого сборища малолетних преступников!

— Имоджен! — повторила Мариза, и какие-то нотки в ее голосе заставили Инквизитора обернуться.

Воздух у медного глобуса заискрился, как вода в солнечный день. Искры начали сливаться в фигуру, будто черная краска проступала на белом холсте, и наконец приняли форму широкоплечего человека. Изображение расплывалось; с уверенностью можно было сказать лишь, что человек этот высокого роста и с коротко остриженными белыми волосами.

— Валентин, — выдохнула Инквизитор, отчего-то захваченная врасплох, хотя несколько часов ждала его появления.

Воздух заискрился еще сильней, и Валентин просто шагнул в библиотеку, словно вынырнул из морских глубин. Отец Джейса обладал выдающимися пропорциями — ростом выше ста восьмидесяти сантиметров, широкой грудью и мощными руками, на которых вздувались мускулы. Лицо его имело почти треугольную форму, с жестким острым подбородком. Пожалуй, он был красив — и поразительно не похож на Джейса. Над его левым плечом виднелась рукоять Меча смерти. В оружии Валентин сейчас не нуждался, поскольку явился на переговоры в форме бестелесной проекции, — значит, Меч он нацепил, исключительно чтобы позлить Инквизитора. Впрочем, вряд ли ее можно было разозлить сильнее.

— Иможден, — произнес Валентин в качестве приветствия. Темные глаза смотрели с самодовольным весельем. — И Мариза, моя Мариза… сколько лет прошло!

Мариза с трудом сглотнула:

— Я не твоя, Валентин.

— А это твои дети? — продолжал Валентин, как будто не слыша ее. — Очень на тебя похожи.