Сорок пятый - Иван Конев

 При форсировании Вислы Пухов в очень сложной обстановке проявил большое мастерство, находчивость, смелость и настойчивость. Противник делал буквально все, чтобы спихнуть нас с плацдарма. В первый период боёв за плацдарм эти жесточайшие контратаки пришлись главным образом на долю армии Пухова.

 В этой тяжелой борьбе с самой лучшей стороны показал себя и начальник штаба 13-й армии, талантливый штабист генерал Г. К. Маландин. Большую роль в организации партийно-политической работы сыграл и член Военного совета армии генерал М. А. Козлов.

 На протяжении всего довольно длительного периода, когда я мог лично наблюдать работу Военного совета 13-й армии, она представлялась мне образцом, достойным подражания. В ней чувствовалась слаженность, четкая организация, дух истинного товарищества. Военный совет 13-й армии являл собою пример того, как в условиях полного и безоговорочного единоначалия каждый в этом руководящем коллективе находил свое место и с наибольшей пользой отдавал делу все свои силы.

 Иногда в первое время работы с Пуховым мне казалось, что Николай Павлович несколько мягковат, недостаточно твёрд. Узнав его ближе, я убедился, что этот внешне мягкий, спокойный человек способен проявить решимость в сложной обстановке и твёрдой рукой поддержать в армии порядок.

 Николай Павлович умел опираться на ближайших своих помощников, доверял им, высоко и по достоинству ценил своего начальника штаба.

 С несколько неожиданной стороны раскрылся передо мною Николай Павлович в дни взятия Берлина. Как раз у Пухова мне и довелось отметить 1 Мая; по существу, Берлин был уже взят. Прямо на командном пункте на скорую руку был организован праздничный обед, и тут я, может быть, впервые, хотя воевали мы вместе давно, увидел Николая Павловича просто в роли гостеприимного хозяина.

 Никогда не ожидал, что Пухов такой любитель и мастер попеть. Что только он не пел в тот вечер! Был в полном смысле запевалой, всех увлек. Особенно хорошо пел он лирические песни. Вся его душевность, сердечность, открытость, скованные обстановкой войны, в этот вечер как бы прорвались наружу...

 Некоторые из командармов нашего фронта по условиям обстановки в заключительных операциях войны оказались не на главных, а на второстепенных направлениях. Их армии занимали оборону, прикрывали фланги наших наступающих ударных группировок, сковывали противника, то есть выполняли совершенно необходимые в масштабах фронта, но, так сказать, неброские задачи, о которых обычно упоминается самым кратким образом, основное же внимание сосредоточивается на том участке фронта, где осуществляется прорыв, где развертываются главнейшие события.

 В такой относительно незаметной роли в последних операциях войны оказался командующий 52-й армией генерал Константин Аполлонович Коротеев. И он и его армия прошли славный и нелегкий боевой путь, и если он во главе своей армии не штурмовал непосредственно Берлин и не входил в Прагу, ему тем не менее пришлось нести свою долю ответственности за осуществление этих операций войсками фронта, а значит, и у него имелась совершенно законная доля гордости за их успех. Коротеев и его войска обеспечивали этот успех там, где им было поручено, в том числе и в жестоких боях под Герлицем, где его армию с такой яростью контратаковали немцы.

 К сожалению, генерал Коротеев, как и многие другие военачальники Великой Отечественной войны, рано ушёл от нас. Очевидно, как это принято теперь говорить, сказались «перегрузки» военного времени, то огромное напряжение, вызванное чувством постоянной ответственности за дело и за жизнь десятков тысяч людей, которое прежде всего и определяет справедливость подсчета: год войны — три года службы.

 Коротеев был опытным боевым командармом, добросовестным и умелым исполнителем всех тех задач, которые ставил перед ним и его армией фронт. Он воевал честно, много, никогда не хитрил и никогда не уклонялся от осуществления самых сложных операций, выпадавших на его долю...

 Иван Терентьевич Коровников — командарм 59 — тоже оказался в ходе Берлинской и Пражской операций на направлениях, хотя и ответственных, но с точки зрения общих задач фронта все-таки второстепенных. Не то что в Висло-Одерской операции, когда Коровников был на одном из главных направлений и сыграл важную роль в освобождении Кракова. В последующем центр тяжести событий переместился на правое крыло нашего фронта, и Коровников оказался в менее заметном положении.

 59-я армия была переброшена к нам в конце 1944 года с Ленинградского фронта. Помимо деловых соображений у меня была и чисто личная причина радоваться встрече с Иваном Терентьевичем.

 Дело в том, что в тридцатые годы, когда я командовал особым корпусом в Монголии, Коровников был комиссаром этого корпуса, хотя образование имел командное. У меня о нем сохранилось самое лучшее мнение: это был замечательный коммунист, хороший воспитатель, отличный товарищ, честнейший человек.

 И теперь, когда мы встретились с ним в новых ролях — я командующий фронтом, он командующий армией, — я приезжал к нему как к своему старому боевому другу и товарищу. Но должен сказать, что скидок я ему ни в чем не делал, требовал с него полной мерой и в душе был рад, что он хорошо выполняет поставленные перед ним задачи, потому что, будь по-иному, спуска я бы ему не дал, несмотря на старую дружбу.

 Генерал Коровников со своей армией особенно активно и успешно действовал при освобождении Кракова и в Верхне-Силезской операции. Иногда, правда, он жаловался, что я мало даю ему танков, а он хорошо знал танковые войска и имел вкус к их использованию. Но ничего не поделаешь, обстановка складывалась так, что основные танковые массы приходилось бросать на другие направления, хотя и в Берлинской и в Пражской операциях армия Коровникова несла нелегкую службу, обеспечивая наш левый фланг на довольно растянутом фронте.

 Вспоминая сейчас о военной деятельности этого человека, я должен сказать, что он достоин самого глубокого уважения...

 Мне хочется сказать несколько слов об авиаторах, действовавших на нашем фронте в составе 2-й воздушной армии под командованием генерал-полковника Степана Акимовича Красовского.

 Сам генерал Красовский — старый солдат, испытанный боевой командир, отлично знающий не только авиационное дело, но и наземные войска, их службу и их потребности.

 Положение командующего воздушной армией в известной мере двойственно: с одной стороны, он целиком подчинён командующему войсками фронта, а с другой — главнокомандующему Военно-Воздушными Силами в Москве. Все материальные ресурсы, все техническое руководство идет оттуда. Но С. А. Красовский всегда умело выходил из трудных положений, возникавших в связи о двойным подчинением. И я неизменно в таких случаях удивлялся его недюжинным способностям.