Фантомная боль - Михаил Тырин

— Ну, как знаешь...

— Поехали! — пробурчал Печеный, включая зажигание.

Комбинат надвигался мрачной черной грудой сплетенного железа. Он был настолько огромен, что поражал воображение. Никто даже не разговаривал, все смотрели вперед. Одновременно он обступал дорогу с боков коробками опустевших складов, бесконечной чередой труб и эстакад.

Вскоре машина пошла между двух цехов, каждый из которых был в длину не меньше полукилометра. Эхо работающего двигателя стелилось по гладким стенам, поднимающимся на головокружительную высоту. Вдоль дороги развесили ветви давно не стриженные деревья — видимо, прежние хозяева заботились об озеленении своего предприятия.

— Стоило строить такую громаду, чтоб потом все бросить? — проговорил Обжора.

— А никто и не бросал, — ответил Леденец. — Это все временно заморожено. Они сюда еще вернутся.

— Пока они вернутся, местная шпана тут им все разломает.

— Тогда продадут комбинат нашим. Наши добрые — они все купят.

— Зачем покупать, если скоро и так все будет наше? — хмыкнул Обжора. — Срок аренды ведь истекает.

— Слишком философский вопрос, — ответил Леденец. — Русское гостеприимство, знаешь ли...

— Купят, — подтвердил Самурай. — А потом опять продадут — в два раза дешевле. И, как обычно, сделают на этом деньги совсем чужие люди. Печеный, притормози.

Тот выполнил просьбу и выключил двигатель.

— Смотрите, в цехе ворота приоткрыты. Может, там и обождем до вечера?

Обжора взял автомат и осторожно приблизился к воротам. Облупленная створка пронзительно заскрипела, когда он стал отодвигать ее в сторону.

— Пусто, — сказал Обжора, вернувшись.

«Рэптор» медленно закатился в огромное гулкое помещение. Похоже, это был механический цех — вдаль уходили ровными рядами металлорежущие станки. Почему-то здесь царили неестественная чистота и порядок, словно не бродили по Немой земле орды мародеров.

Машина остановилась. Сразу воцарилась хрупкая тишина.

— Пойду ворота закрою, — прошептал Обжора. Через несколько секунд он вернулся, растерянно хлопая глазами.

— Там... пожарная машина! — воскликнул он.

— Откуда? — изумился Самурай.

— Не знаю. Настоящая пожарная машина — красная, мытая недавно. Она мимо промчалась, я больше ничего не разглядел.

— Интересно... — Самурай посмотрел на скорчившегося сзади Джамбула. — Ну-ка, скажи, с чего тут пожарным машинам кататься?

— А с того, — ответил тот с видимой досадой, — что комбинат беречь надо от всяких уродов вроде вас.

— Вот оно что. Ну, раз есть пожарная охрана, значит, должна быть и вооруженная.

Джам замолчал, отвернувшись.

— А ты небось надеялся, что они нас заметят и тебя освободят?

Обжора потянулся через салон машины и потряс Джамбула за воротник.

— Рассказывай!

— Что?

— Все! Что тут за охрана, где сидит, сколько человек, чем вооружены?.. Все рассказывай.

— Не знаю я, сколько их и чем вооружены. Не интересуюсь. А сидят там же, где и мы. Наша ведь фирма комбинат охраняет по договору.

— И ты молчал!

— А ты спрашивал?

— Нехорошо... Знаешь ведь, что мы тут первый раз, а ничего не рассказываешь. А мы тебя пожалели, дурачка, да еще и кататься с собой взяли.

— Отстань от него, — сказал Самурай. — мы могли бы и сами догадаться, что здесь есть охрана... Там осталось пожрать чего-нибудь?

— Колбаса с хлебом еще есть, — ответил Печеный. — А пиво кончилось.

— Давай колбасу.

Все взяли бутерброды и начали жевать. Не забыли и про пленника, правда, ему достался самый маленький кусочек. К всеобщему удивлению, он съел его с большим аппетитом, не постеснявшись взять пищу из рук мучителей.

— Рассказывай, куда нам дальше, — приказал Самурай.

Джам замялся, не зная, с чего начать.

— Только правду говори, — строго предупредил Обжора. — А не то знаешь что будет?

— Я бы лучше нарисовал, — неуверенно произнес тот.

— Рисуй. Есть у кого-нибудь ручка?

Оказалось, ни у кого нет ни ручки, ни карандаша. Антон, немного помявшись, достал из сумки «Титан», протянул его Джаму.

— Небось умеешь пользоваться?

— Умею, — пролепетал тот, с изумлением взглянув на Антона. Сверхдорогой мобильный компьютер во владении у банды налетчиков сильно его озадачил.

Некоторое время Джам водил лучевым пером по сенс-экрану, рисуя прямые и прямоугольники и вслух комментируя свои рисунки. Самурай внимательно слушал его и подробно переспрашивал.

Потом «Титан» пошел по рукам. Все разглядывали чертеж и пытались запомнить.

— Зря мучаемся, — пробормотал Леденец. — Когда выйдем на местность, все окажется по-другому.

— Почему по-другому? — возразил Обжора. — Тут все элементарно — одни прямые и повороты.

— Это тебе так кажется. И не забывай, что наш друг мог случайно что-то напутать. Или не случайно...

— Нужно запоминать главное, — веско сказал Печеный. — А самое главное — ночью там должен гореть свет. Только слепой может не заметить.

В ожидании вечера все решили подремать. Антону это не удалось — в кабине джипа было тесно, поэтому, поворочавшись, он вышел наружу. Никто этого не заметил.

Антон пошел по проходу между рядами станков. Его удивляло, что ни единой стружечки не валялось под ногами, ни единого стеклышка не было разбито на шкалах блоков управления. Было такое чувство, что люди только сегодня ушли отсюда, оставив бригаду уборщиц, и, пожалуй, завтра вернутся, чтобы продолжить работу.

Еще Антону пришла мысль, что над законами ремесла не властно время. Сколько сотен лет прошло, как была придумана первая гайка, и до сих пор не ушли в прошлое гаечные ключи. Ящик с их бронзовыми заготовками стоял рядом с проходом. Обычные гаечные ключи — они ничем не отличались от тех, которыми пользовались сто лет назад. Разве что теперь их изготовление было доверено не рабочему в промасленном халате, а станку-автомату.

Антон набрел на помещение с прозрачными стенами, за которыми стояли шкафы с документацией, компьютеры, письменные столы. На одном из них лежал раскрытый журнал, а рядом — авторучка. Видимо, какой-то инженер или контролер ушел однажды вечером, намереваясь назавтра закончить работу, но так и не вернулся. Антону захотелось войти и посмотреть на последние записи в журнале, но офис был заперт, а ломать дверь или бить прозрачные стены рука не поднималась. Да и не было в этом никакой необходимости.

Побродив по цеху еще немного, Антон нашел выход на крышу. Там, на огромной высоте, заброшенность чувствовалась еще острее. Антон смотрел на столбы ректификационных колонн, коробки еще целых, но уже начинающих ветшать зданий, скопления почерневших резервуаров с мазутом, паутину дорог, эстакад... Казалось, эта железная черная громада, выросшая среди болот и тайги, не сможет существовать отдельно от человека, забытая и брошенная им. Человек не для того создавал это, чтоб бросить ржаветь и умирать в запустении.