Жемчужина, сломавшая свою раковину - Надя Хашими

выход», — догадалась я. Ограниченная немощью тела, в воображении тетя Шаима оставалась совершенно свободной.

— Возможно, ты могла бы отправиться туда теперь? — высказала я робкое предположение. Грустные нотки, прозвучавшие в голосе тети, породили во мне ответное желание — чтобы вопреки всем преградам мечта тети осуществилась.

— Мое время ушло, — сказала тетя Шаима. — Но ты подумай о моем предложении. Бадрия постоянно курсирует в Кабул и обратно. Полагаю, для нее не составит проблемы взять тебя с собой. Предложи ей помощь.

— Помощь? Единственная помощь, которая ей от меня нужна, — это работа по дому, здесь и сейчас: стирать, готовить, гладить, мыть полы, даже чесать ей спину. Список можно продолжать до бесконечности.

— Я знаю женщин такого типа. Сомневаюсь, что Бадрия умеет читать. Откровенно говоря, даже не представляю, как она справляется с работой в парламенте. Скажи, что ты грамотная. Для нее твои навыки могут оказаться очень кстати, гораздо важнее всех остальных.

Тетя не ошиблась. Бадрия действительно была неграмотной. Однажды я видела, как Хашмат читает ей письмо от родных. Бадрия жадно слушала, вытянув вперед шею и вся обратившись в слух. Впрочем, она не была исключением из правил, большинство женщин в нашей деревне не умели ни читать, ни писать. Мы с сестрами научились лишь благодаря настойчивости тети Шаимы, заставившей отца отдать нас в школу. Вероятно, у младших, Рохилы и Ситары, такой возможности не будет — теперь, когда мама-джан выпала из реальной жизни, а у тети Шаимы больше не осталось сил, чтобы воевать с нашим отцом.

— Да, Бадрия не умеет читать. И Шахназ тоже. Джамиля, по-моему, разбирает грамоту, но совсем немного.

— Именно об этом я и толкую. — Тетя Шаима приблизила лицо почти вплотную к моему, я видела, как шевелятся ее губы. — Поговори с Бадрией. Вежливо, ласково. Представь, как это здорово — побывать в тех местах, где жила бабушка Шекиба, — с нажимом произнесла она.

Тетя Шаима знала, что делала: упоминание имени бабушки Шекибы еще больше разожгло во мне желание попасть в Кабул. Я уже отчасти познакомилась с тем опытом, который был у нее: почти пять лет я считалась мальчиком. Однако мне не хотелось становиться заложницей обстоятельств, переходя из рук в руки, как это случилось с Шекибой. Я хотела сама выбирать свой насиб, быть хозяйкой своей судьбы. Но, судя по тому, что говорила нам мама-джан в день нашей свадьбы, для женщины это невозможно.

— Тетя Шаима, как думаешь, возможно ли изменить свой насиб?

Тетя вскинула брови.

— Скажи мне, пожалуйста, откуда ты знаешь, каков твой насиб?

— Я не знаю. Но мама-джан говорила, что мой насиб — выйти замуж за Абдула Халика, а для Шахлы — выйти за Абдула Шарифа, для Парвин — за Абдула Хайдара.

— А что ты ела сегодня на завтрак? — неожиданно спросила тетя.

— Хлеб с маслом и чай.

— Кто-то принес тебе хлеб с маслом и чай?

— Нет. — Я едва не расхохоталась от одной мысли, что кто-то принесет мне в комнату завтрак. — Конечно нет! Я сама взяла хлеб и заварила чай.

— Но, может быть, сегодня утром твой насиб не предполагал, чтобы ты пила чай с хлебом? И что же произошло?

— Я изменила его?

— Возможно. Но возможно, что твой насиб как раз и заключался в том, чтобы ты получила на завтрак чай и хлеб, а судьба лишь ждала, пока ты встанешь и приготовишь себе завтрак.

— Да. Но разве люди не говорят, что это богохульство — менять насиб, данный тебе Аллахом?

— Рахима, ты знаешь, как я люблю Аллаха. И со всей преданностью, на какую только способна, молюсь ему по пять раз в день. Но скажи мне, кто-нибудь из тех людей, говорящих о богохульстве, задавал Аллаху вопрос: а что есть мой истинный насиб?

В ту ночь я лежала, обдумывая слова тети Шаимы. Джахангир тихонько сопел рядом, уткнувшись носом мне в шею.

Был ли это насиб Парвин — умереть, сгорев заживо, чтобы ее плоть превратилась в кровавое месиво? Или она упустила возможность изменить свою судьбу? Понять, каков ее истинный насиб? Или насиб мамы-джан — бросить двух дочерей на произвол судьбы и с затуманенным опиумом сознанием лежать целыми днями на полу в гостиной?

Я задавала себе вопросы и не находила ответов. Совершенно запутавшись, я вздохнула и натянула повыше одеяло, прикрывая свернувшегося калачиком сына. Я осторожно провела пальцем по его пухлым губам, Джахангир сморщил нос, а затем расплылся в блаженной улыбке. Я тоже улыбнулась.

Я не знала, каков мой насиб, и уж тем более, каков насиб моего сына. Но решила сделать все, что в моих силах, чтобы не упустить ни единого шанса на лучшую участь для нас обоих.

Слушая историю прапрапрабабушки Шекибы, я видела, как она искала малейшую возможность изменить свою судьбу. И я, ее прапраправнучка, тоже способна на это.

Глава 36

ШЕКИБА

У Шекибы пересохло во рту, сердце мячиком запрыгало в груди. Аманулла снова был в саду. И он снова прогуливался вместе со своим старшим товарищем Барааном-ага. Беседуя, они подошли к одной из скамеек и сели. Шекиба оказалась неподалеку, от мужчин ее отделяла живая изгородь из густого кустарника, доходившая ей примерно до плеч.

«Это насиб — они пришли сюда именно в день моего дежурства в саду».

Шекиба почувствовала, как вспотели у нее ладони.

— На поле слишком много игроков, — начал Бараан-ага, — твоему отцу надо быть крайне осмотрительным. Мы сейчас словно мыши среди стада слонов.

— Если наши действия будут верны, мы сможем проскользнуть так, что нас не раздавят, — заметил Аманулла.

— Проблема в том, что у нас неспокойно не только внутри страны, но и на границах.

— Верно. Но два эти вопроса связаны. Страна, которая стабильна изнутри, гораздо эффективнее способна дать отпор тем, чьи жадные взгляды направлены на нее снаружи.

— Наша армия слабее армии противника.

— Зато наш дух крепче, — возразил Аманулла. Шекиба слышала твердость в его голосе, он был уверен в своих людях.

Мужчины замолчали. Аманулла задумчиво вздохнул.

Шекиба замерла, прислушиваясь к звуку его дыхания.

— Наши люди почти ничего не знают, что происходит за границами страны. Да куда там, они едва знают, что происходит за пределами их собственной деревни.

Шекиба боялась пошелохнуться. Она стояла спиной к мужчинам, но слегка повернула голову так, чтобы был виден ее «хороший» профиль. Стоит только Аманулле взглянуть поверх кустов, он обязательно заметит ее.

Собеседники поднялись и направились по дорожке обратно во дворец. Шекиба не устояла перед искушением и повернулась, чтобы взглянуть на проходящего