Гори в аду, мразь… - Александра Попова

даже не будет его вещей… Никаких упоминаний о нём…

Но по-другому никак.

— …Я соберу. — неуверенно говорю я.

— Я помогу. — говорит подруга. — Идём.

Мы выходим из кухни и заходим в спальню. Даша достаёт со шкафа большую сумку.

Внутри меня всё сжимается. Я открываю шкаф, вытаскиваю вещи парня на пол и сажусь рядом. Долго не могу собраться с мыслями и смотрю в одну точку.

Меня колотит. Глаза наливаются слезами. Дышать становится тяжело. Закрываю глаза. Нужно собрать вещи. И самой бы собраться…

— Саш. — говорит Даша и присаживается ко мне рядом. — Прости, я от тебя кое-что утаила…

— Ты о чём? — я смотрю на девушку с недоумением. Она выглядит виноватой.

Она молча достаёт из кармана джинс белый конверт. Неужели это то, что я думаю?

— Письмо от Кирилла. Я просто искала подходящий момент, когда ты сможешь его прочитать…

Она протягивает мне сложенный вдвое конверт. Моё дыхание замирает. Письмо от Кирилла… От Кирилла, чёрт возьми…

Я неуверенно беру конверт в руки и замечаю, как сильно они дрожат. Я переживаю… Причём, безумно.

— Не бойся, я не читала. — говорит Даша. — Думаю, что это личное…

Подруга выходит из комнаты. А я набираюсь смелости и вскрываю конверт.

Раскрываю письмо. Красивые буквы… Это его почерк. Кирилл…

«Привет, моя девочка. Ты даже не представляешь, как мне сейчас тяжело писать это письмо… Но я не могу держать всё это в себе.

Со мной всё в порядке, можешь не переживать. Но всё вокруг куплено Лерой и Андреем, поэтому я вряд ли когда-нибудь смогу отсюда выбраться…

Эти твари отобрали у меня не только свободу и семью, но и самое дорогое — тебя…

Я думаю о тебе каждую чёртову секунду, находясь здесь. Меня колотит от того, что я не рядом с тобой… Я вспоминаю твои глаза, волосы и губы и просто схожу с ума… Безумно сильно по тебе скучаю.

Прости меня, пожалуйста, за то, что всё получилось таким образом. Я не должен был вообще подходить к этим чёртовым колонкам и предлагать тебе стать моей девушкой на этой дибильной вечеринке… За свою же тупость я буду расплачиваться свободой до конца своих дней. Я знаю, что ты сейчас чувствуешь и корю себя за это…

Я хочу, чтобы ты кое-что знала…

Ты — самое прекрасное, что случилось со мной в жизни.

Тысячу раз спасибо.

Тысячу раз прости.

Будь счастлива, моя девочка.

Я так сильно… Люблю тебя».

Слёзы льют, не переставая. Я громко реву и прижимаю письмо к себе так крепко, будто могу обнять Кирилла.

На душе неспокойно. Боль. Невыносимая, тяжкая и ноющая… Почему жизнь со мной так несправедлива? Почему у меня отобрали его? За что со мной так жестоко поступили? Лучше бы меня уничтожили, но Кирилл был бы на свободе. Он не должен отвечать за мои ошибки…

Я закрываю лицо ладонями, которые буквально за секунду становятся мокрыми. Мне очень больно и невыносимо тяжко. Душа горит адским пламенем, в горле стоит огромный ком, тело колотит.

Кирилл… Если бы я хоть на мельчайшую каплю знала, что всё случится именно таким образом, то ни в коем случае не поехала на эту вечеринку вместе с тобой и Дашей. Это я во всём виновата… Это я дружила с Лерой и потом поругалась с ней. Это я привела её в свой дом и познакомила с Андреем. Это я виновата в том, что тебя посадили. Это я виновата во всём…

— Саша! — громко говорит Вика и пытается меня обнять, но я не могу контролировать своё тело и продолжаю рыдать, не сдвигаясь с места. Мне больно… Очень больно… — Даша, принеси воды и успокоительное! У вас есть какое-нибудь снотворное? Ей нужно отдохнуть.

Я бы сейчас выпила всю пачку и заснула намертво… С удовольствием бы это сделала, чтобы Лера больше не трогала Кирилла и его семью.

Это я во всём виновата… Это я должна платить за всё то, что происходит… Это мои ошибки… Это из-за меня сидит Кирилл…

— Тише, тише, моя девочка… — шепчет Вика и обнимает меня.

«Привет, моя девочка» — проносится у меня в голове.

Не перестаю рыдать. Голова начинает болеть. Но сердце явно болит сильнее…

— Вот, выпей, слышишь меня?

Я стараюсь прийти в себя, вытираю слёзы и трясущимися руками беру в руки стакан. Вода едва ли не разливается по полу. Вика перехватывает мою руку в свою и помогает поднести жидкость ко рту.

Я набираю в лёгкие воздух и уверенно выпиваю содержимое стакана до дна. Но легче мне не становится.

Я утыкаюсь в шею Вики и продолжаю рыдать. Она крепко меня обнимает и гладит по волосам.

Прямо, как Кирилл… Как же мне больно.

— Успокойся, слышишь? — говорит Вика. — Мы обязательно его вытащим и всё будет более, чем хорошо, поняла?

— Это я во всём виновата… — еле-как произношу я.

— Что за глупости?

— Это из-за меня он сидит в тюрьме…

— Саша…

— Это я должна сидеть вместо него…

— САША!

Я поднимаю голову и смотрю на Вику. Из-за слёз картинка расплывается, но мне плевать.

В моих мыслях только Кирилл.

— Ус-по-кой-ся… — говорит Вика, серьёзно смотрит в мои глаза и стирает мои слёзы. — Чего ты расплакалась то? Ты ни в чём не виновата, слышишь?

— Виновата… — твержу я на своём.

— Не виновата! И не спорь со мной…

Я замолкаю. Мне становится неловко…

— Давай ты сейчас просто отдохнёшь, а потом мы с тобой спокойной и размеренно всё обсудим, хорошо?

Стираю очередную порцию слёз. Это будет сложно…

— …Хорошо. — неуверенно отвечаю я.

Вика встаёт с пола и помогает мне подняться. Мы садимся на кровать.

— Ты истязала себя до невозможности. — девушка поправляет мои волосы. — Я вижу, как сильно ты его любишь. Мы сделаем всё, чтобы его вытащить, поняла?

Снова сглатываю ком в горле. Кажется, в моём стакане не только успокоительное… Чувствую, что ещё немного и я усну прямо здесь и сейчас…

— Сколько снотворного вы мне подсыпали? — хватаюсь за голову, которая начинает кружиться.

— Столько, сколько нужно, чтобы ты отдохнула. — Вика укладывает меня на кровать и укрывает тонким пледом. Я уже не могу управлять собой… — Поспи часок. Тебе это необходимо…

Она целует меня в лоб и выходит из комнаты.

Сил нет даже для того, чтобы продолжить рыдать. Глаза болят, веки сами закрываются. Дыхание становится тяжелее.

Может, она и права… Я действительно себя истязала…

Но я не могу по-другому.

Потому что безумно его люблю.

* * *

— Пойми,