Мужчина из научной фантастики - Наталья Косухина

– Понимаете, сэр, это был несчастный случай.

Услышав ответ, я снова перенес свое внимание на старшую группы, старательно удерживая свой взгляд на ее лице.

– И как же он произошел?

– Не знаю, сэр! Я зашла, когда все уже произошло, и оказала помощь.

– Это все?

– Да, сэр.

Да и есть ли смысл что-то выяснять дальше?

– А почему вы не на занятиях?

На этот раз мне ответил Крофт:

– О-о-о… Мне повезло, сэр, и командор отпустил Фису с занятия, чтобы она сделала массаж пострадавшему. Он сказал… э-э-э… по блату.

Чувствую, он хотел сказать что-то еще, но стушевался и замолчал. А мне стало все понятно и так. Странно, что я раньше не задумывался над тем, что и Мельник приходится нелегко из-за всей этой истории.

Услышав, как за моей спиной уже начал похрюкивать от смеха Рассел, я решил, что нам пора. Взглянув еще раз на мрачное, каменное выражение старшей группы, мы ретировались.

Уже когда за нами закрылась дверь, из бокса послышался голос Крофта:

– Фиса? Эй, ты чего? Я ничего такого не сказал. Эй, погоди, не надо… А… А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а…

Улыбку невозможно было сдержать, а Гер хохотал в голос. Мне же было о чем подумать. Например, о том, что старшая группы моих любимчиков опасная и коварная женщина.

Феоктиста Мельник

До окончания учебного года оставалось совсем чуть-чуть. И все это время мне было непросто. Особенно смущало и нервировало внимание преподавателей, ибо причина, по которой они мне его оказывали, не существовала на самом деле. Ребята из группы тоже были уверены в моем романе с Ремарком, но хотя бы не доставали – спасибо им за это. Но самое трудное было в том, что если раньше рядом с куратором я чувствовала себя просто неуютно, то теперь это переросло в какую-то манию, которая меня подавляла.

В общем, полный кошмар, если бы не одно событие, которое все затмило. В этом году мы заканчиваем пятый год обучения, и нам должны были присудить звания, а также знаки отличия лучшим студентам.

На этом фоне экзамены пролетели незаметно, и я все это время не только готовилась, но и делала все, чтобы моя группа предстала перед всеми самой-самой!

А еще меня беспокоила Кира. Она ходила задумчивая и погруженная в свои мысли. Но все наши попытки ее разговорить, вызвать на откровенность натыкались на стену отчуждения.

Вот за этими хлопотами незаметно прошла и неделя подготовки к присуждению званий.

И, сидя вечером, как всегда в последнее время, одна в боксе, я смотрела в окно, а в душе у меня был полный разлад.

Завтра мы должны вылетать к зданию Звездного флота, где и пройдет церемония.

Глава 37

Утром у нас был подъем как обычно, несмотря на то что сегодня предстояли важные мероприятия. После двух часов физической подготовки нам отвели время на то, чтобы привести себя в порядок, и выдали парадную форму. Собирались и одевались мы с Кирой в полном молчании. У подруги, видимо, не то настроение, чтобы разговаривать, а я сильно волновалась, и мне самой было только до себя.

Вот надето парадное обмундирование, волосы убраны в высокую прическу в виде ракушки, и я готова к отправлению.

Забрали нас, как обычно, со стартовой площадки, предварительно погрузив вещи. После награждения у нашей группы сразу начиналась увольнительная.

В шаттле, рассевшись по местам, ребята стали переговариваться о предстоящем присуждении званий. Было очень заметно, что все волнуются. Посмотрев на своих друзей, которые сидели по бокам, я сказала:

– Страшновато что-то.

– Да, как-то мне не по себе, – подтвердила Кира.

Джим же, удивленно на нас посмотрев, высказался:

– Что тут переживать? Стандартная потоковая церемония.

Теперь мы удивленно на него посмотрели.

– Ты что, уже присутствовал на таких? – спросила я.

– С ума сошли? Нет, конечно. Это закрытое мероприятие. Мне отец рассказывал. И то в общих чертах. Там только высшие чины присутствуют, и отдельно в центре зала полукругом сидят все адмиралы с генерал-адмиралом.

– О! – выдохнула Кира.

– И что? Мы будем стоять самыми первыми, впереди? – Мне стало не по себе.

– Да. А ты еще и перед группой. Не переживай, все будет хорошо.

Как перед группой?! Успокоил, блин!

Оставшийся полет прошел для меня как в тумане. Высадку тоже помню плохо. Очнулась, когда наш поток построили и начали запускать в главный зал. Вот двери открылись, и мы из тусклого коридора промаршировали в светлое помещение. Наша группа шла первая, и впереди нее – я.

Страх сковал все мои внутренности. Вот чего вроде бы бояться? Не съедят же нас там, а все равно не по себе.

Как только мы приблизились к первому ряду колонн, удерживающих потолок, один из старших по званию махнул, чтобы мы занимали первый ряд сидячих мест. Длинная вереница студентов потянулась вдоль ряда.

Несмотря на волнение, я краем сознания отмечала, что от прежних трех тысяч ребят сейчас осталась от силы половина. Да, жесткий был отсев.

И вот все расселись, в зале наступила тишина, и генерал-адмирал, встав со своего места, начал свою речь. Ничего интересного в ней особо не было. Так, поздравление с окончанием первой половины обучения, много красивых слов об Академии и о том, какие мы все замечательные.

Потом началась основная часть церемонии. Первая группа, которую вызвали, была наша. Поднявшись со своих мест, мы, быстро построившись, направились в сторону адмиралов. Остановились строго напротив постамента, окруженного колоннами, на котором находились командиры.

В это мгновение со своего места поднялся наш куратор и вышел немного вперед. Генерал-адмирал что-то нажал на встроенном в стол терминале и произнес:

– Группа Нарана Ремарка под порядковым номером один восемь три. Старшая группы – Феоктиста Мельник. Звание «драфцман» присуждается…

Потом он начал по порядку перечислять всех моих одногруппников и завершил объявление словами:

– Старшей группы Феоктисте Мельник присуждается звание «лейтенант».

Услышав конец речи, я сначала не поняла, что было сказано, потом до меня дошло, что это обо мне. И, только осознав свое новое положение, я впала в ступор, начав дальше воспринимать реальность уже как бы со стороны. Вот генерал-адмирал вышел чуть вперед, вот мы отдали ему честь, вот Ремарк отошел от стола, рядом с которым стоял, и направился к нам. Доставая из какого-то футляра знаки отличия, он прикреплял их к мундиру. На мне награждение завершалось. Вот моей верхней части груди коснулась его рука, и по мне неожиданно пробежал ток. Я дернулась – знак отличия внедрился в ткань мундира. Пристально на меня глядя, Ремарк чуть сощурился.

Куратор задержался рядом со мной, и это вызвало паузу. Щеки у меня начали пылать.

Но вот Ремарк наконец отошел от меня на два шага назад и поприветствовал драфцманов и одного лейтенанта. Мы вернули приветствие старшему по званию и, получив приказ удалиться, направились на свои места.

Все остальные награждения проводились по тому же принципу, что и наше. Все адмиралы вручили своим группам знаки отличия, и все старшие групп, кто был отличником, стали лейтенантами.

В моей душе наступил полный разлад. Меня пугала реакция моего тела на адмирала и то, что он мог это заметить. Ведь что-то ему точно показалось странным. Только бы не спросил потом о моем странном поведении. А то что я ему отвечу?!

В этот момент Джим толкнул меня локтем, я вынырнула из своих раздумий и услышала конец объявления:

– …Карл Лонг, Феоктиста Мельник и Джим Крофт приглашаются для получения особых знаков отличия.

Что еще?

Шустро выбравшись, мы с Джимом, Гриша и еще один парень из моей группы направились к постаменту. Отовсюду выходили студенты и присоединялись к нам. В итоге собралось около семидесяти человек.

Эта часть награждения длилась дольше. На этот раз сам генерал-адмирал присуждал нам награды, и каждому – за разные заслуги. Джима выделили как лучшего на потоке специалиста по боевым искусствам, Гришу – как высокого профессионала в выбранной специальности, кого-то – за отличную учебу. Мне же вручили награды как лучшей студентке, как старшей лучшей группы всей пятилетки и за высокий профессионализм в выбранной профессии.

Многие студенты получили двойные награды, но тройная была только у меня, так как лучшая группа могла быть только одна.

При вручении я опять оказалась крайней. Наградив меня, генерал-адмирал неожиданно подмигнул мне. Я опять застыла в шоке. Что-то многовато для одного дня.

И вот старший по званию поприветствовал отличившихся, мы вернули приветствие, и нам было приказано возвратиться на место.

После того как я во второй раз за вечер села в кресло, мысли в моей голове опять начали роиться. Остальные ребята расслабились, и кто-то даже улыбался, но эта роскошь была не для меня. Нужно было обдумать все, что меня смущало в последнее время, но место было не самым удобным для размышлений.