Ориноко - Аркадий Фидлер

Это сообщение лишь подтверждало наши предположения, что лагерь акавоев находится где-то выше по течению реки.

Я вернулся к себе в хижину. Ласана, услышав приближающиеся шаги, тотчас же встала и раздула потухающий костер. В одном углу спал Арнак, в другом Вагура, неразлучные мои друзья. Погруженные в глубокий сон здоровых молодых людей после тяжкого труда, они сжимали в руках свои ружья в полной готовности, как и большинство жителей Кумаки в эту ночь. Несмотря на боевое оружие, от них веяло глубоким покоем, лица их выражали умиротворенность и доверчивую безмятежность. Юные индейцы слепо верили в меня, и я вдруг ощутил странное волнение, непреодолимое желание мысленно дать себе клятву не обмануть их доверия. Обняв Ласану, я бросился на подстилку, погрузился в глубокий каменный сон, словно события последних дней придавили меня к земле.

…Меня долго тормошили, прежде чем я стряхнул с себя сон. Еще не пробудившись, я почувствовал в хижине необычайное волнение. Их было несколько, склонившихся надо мной: Ласана, Манаури, Мабукули, Фуюди и группа воинов. Они заполнили всю хижину. Входили все новые.

— Ян! — донесся до меня взволнованный голос Манаури. — Вставай! Акавои выступили…

В мгновение ока я очнулся, сон с меня сняло как рукой. Я вскочил.

— Где они?

— На реке.

— На реке?

— Да. Плывут вниз по течению, проплыли мимо Кумаки, направляются в сторону Серимы.

— Удалось установить, сколько их?

— Больше восьмидесяти. Столько удалось насчитать в темноте нашим постам. На девяти лодках.

— Когда проплыли?

— Только что. Они еще недалеко. Я велел разбудить все селение.

— Хорошо. Вслед за ними кто-нибудь поплыл?

— Да, две яботы, стоявшие на реке.

Проснулся Вагура, Арнак продолжал спать как убитый: беднягу изнурила предыдущая бессонная ночь и на редкость знойный день. Я осторожно потряс его за плечи и ласково, но громко крикнул в самое ухо:

— Арнак, дружище! Вставай, началось!

Он широко открыл глаза.

В Кумаке все кипело — Серима в опасности!

Все думали одинаково: акавои, узнав, что мы в Кумаке настороже и готовы к отпору, решили напасть не на нас, а на Сериму. Вероятно, им известно уже, что болезнь там отступила. Следовало спешить сородичам на выручку. Несмотря на спешку и темноту, не было никакой неразберихи: каждый воин заранее знал свою лодку.

Моя итауба с воинами нашего рода отчалила первой и, рассекая воду, летела как стрела. Вот позади уже озеро, скользнули через пролив. На реке гляди в оба — как бы не нарваться на засаду. Но впереди все было тихо, небо черное, без зловещего зарева.

Вдруг впереди что-то замаячило, вроде бы лодка. По чуть слышной команде гребцы вырвали из воды весла. Несомненно, перед нами что-то двигалось, слышен стал приглушенный торопливый плеск весел. Лодка мчалась в нашу сторону, прямо на нас.

— Хо! — подал я условный сигнал.

Оттуда тотчас же ответили.

Это была одна из трех наших ябот, несших ночью охрану на Итамаке. Обнаружив в полночь плывшие лодки акавоев, она устремилась за ними, а теперь возвращалась с важной новостью: акавои не напали на Сериму, миновали ее и плывут дальше, к Ориноко.

Мы вздохнули с облегчением. Опасность миновала Сериму, помощь оказалась ненужной.

— Где две другие яботы, стоявшие с вами на реке? — спросил я.

— Движутся за акавоями.

— Хорошо!

Тем временем из Кумаки приплывали все новые итаубы. Мы остановили их все и рассказали о положении дел.

— Значит, не остается ничего другого, как вернуться в Кумаку, — проговорил Манаури, довольный таким оборотом событий.

— Да, вернемся, — согласился я, — но сначала надо точно узнать, куда акавои поплывут: вниз по Ориноко или вверх, что, впрочем, менее вероятно.

— Правильно. Эту третью, вернувшуюся яботу снова пошлем за акавоями.

Команду лодки не слишком обрадовало решение верховного вождя, и в ней послышался негромкий ропот.

— Не думайте, — предостерег я, — что нам окончательно удалось избежать опасности. Мы не знаем намерений акавоев, а тем не менее они что-то замышляют, это ясно. Не одну, а еще две яботы надо выслать вслед за ними; пусть они наблюдают за действиями акавоев и сообщают нам об их передвижениях. Кроме того, следует уведомить о происходящем всех араваков, живущих на Итамаке и Ориноко ниже Серимы.

— Сообщим этой же ночью, — заверил Манаури.

В приподнятом настроении, которое на первых порах не миновало и меня, возвращались воины в селение. Конечно, можно было понять, что у них наступила разрядка, но, к сожалению, слишком быстро они поддавались беззаботности. Это было понятно после нескольких дней напряжения, но ведь и опасно! Я слишком хорошо знал способность индейцев неосмотрительно забывать о завтрашнем дне и легко поддаваться душевной лености. Этому следовало воспрепятствовать, и на обратном пути я счел нужным высказать старейшинам свои опасения.

Да, акавои уплыли, но куда и с какой целью? Даже капитан Пауэлл подтвердил, что это охотники за невольниками, а значит, если они отказались от нападения на нас, как на плод слишком колючий и для них сомнительный, то на кого они бросятся, кто в этих краях ближе всего? Конечно, варраулы, племя рыбаков, отнюдь не воинственное и достаточно густо заселяющее берега Ориноко. Одним словом, если окажется, что акавои, выйдя из Итамаки, направятся вниз по Ориноко, тогда да смилостивится над варраулами бог!

Сразу же по прибытии в Кумаку я велел позвать ко мне Мендуку и девять его варраулов и в присутствии Манаури, а также Фуюди как переводчика высказал им свои опасения. Мендуке не пришлось долго объяснять.

— Надо предупредить наших! — воскликнул он взволнованно. — Акавои наверняка собираются ударить на наших. Мы готовы сейчас же отправиться, но просим дать нам на время итаубу, на которой мы преследовали испанцев.

— Берите! — разрешил Манаури.

Варраулы со всех ног бросились за своим оружием, а я заявил старейшинам, что нам не годится стоять в стороне, когда решается судьба наших друзей и союзников.

Старейшины встретили мои слова без энтузиазма, колеблясь. Тогда я потребовал немедленно собрать всю Кумаку на общий совет. Когда люди стеклись на поляну перед моей хижиной при свете нескольких костров, я обрисовал им наше положение: несмотря на видимость благополучия, нам нельзя почивать на лаврах; пока враг рыскает поблизости, жизнь наша висит на волоске.

— Мы должны помочь варраулам, и притом не теряя времени! — взывал я.

— Это наша святая обязанность. Если вы хотите жить в будущем спокойно, надо опираться на своих союзников и задать сегодня акавоям такую трепку, чтобы раз и навсегда отбить у них охоту досаждать нам.