Первые шаги - Алексей Анатольевич Федорочев

это делает — восприятие становится на порядок полнее, мозг начинает работать быстрее, а воспоминания становятся ярче и объемнее. Долго такой режим выдержать сложно — нет привычки, но на несколько часов в компании высшей аристократии, надеюсь, сил хватит.

Все хорошее и нехорошее имеет обыкновение заканчиваться, закончился и этот обед. Если отбросить мои мучения в непривычном кусачем костюме из чистой шерсти и некоторую зажатость из-за порядком подзабытого этикета — не такое уж и тягостное мероприятие, как казалось поначалу. Застольную беседу старшие Ямины поддерживали мастерски, касаясь разных тем. Мы успели обсудить и петербургскую светскую жизнь, и премьеры театральной сцены. Почувствовав, что в данных темах я «плаваю», перешли на технические новинки, где я даже успел поспорить с отцом семейства на тему развития всеобщей связи — аналога сотовой в прошлом мире. Здесь она существует пока только в воображении научников, но ведь уже есть какие-то наработки!

Одна только несчастная Маша, похоже, наказанная за свои выходки (про историю с побегом мне все-таки рассказали), в беседе не участвовала, ограничившись перед самым обедом личным выражением признательности мне и Петру Волконскому за помощь в ее спасении. Даже восхитился ее выдержкой — явно вымученные слова благодарности и извинений девушка произносила с такой царственной интонацией, словно это честь для нас — поучаствовать в срыве похищения ее высочества. Так ей и ответил, рассыпаясь во всех положенных по этикету заверениях. Поняв подтекст, братья спасенной спрятали усмешки, но меня не выдали. Впрочем, исключение из общего разговора не мешало девчонке весь обед стрелять в меня глазками, исподтишка изучая.

Кабинет главы семьи, куда мы, оставив дам, переместились после обеда, чем-то неуловимо напоминал кабинет деда. Основательная мебель, подобранная явно в потакание вкусам хозяина, а не в угоду моде, непонятного назначения приборчики, расставленные на полках — вероятно, образцы продукции клановых предприятий. Единственное исключение из общего делового стиля — огромная цветная фотография какого-то корабля, висящая на стене справа от рабочего стола. По моим представлениям, там должно было висеть какое-нибудь батальное полотно.

Но если у владельца была мысль смутить меня всем этим великолепием, то он жестоко просчитался — высоких кабинетов за свою жизнь я навидался немало, так же как и красиво обставленных домов. Так что вполне спокойно уселся на предложенный диван и настроился на разговор. Рядом со мной устроился чувствовавший себя несколько неловко Петр Волконский. Михаил неаристократично плюхнулся в кресло, стоящее чуть в стороне, а наследник остался на ногах, отойдя к встроенному бару. Вопреки ожиданиям, князь устроился не за своим столом, а на диване напротив, создавая доверительную обстановку.

— Как вам у нас дома, господа?

— Дом красив, как и его хозяйка. Отдаю должное вашему вкусу, Кирилл Александрович. Обед был тоже выше всяких похвал. — Несмотря на разницу в положении, мне, как и Петру, в самом начале знакомства дали право обращаться к их сиятельствам по имени-отчеству.

— Все великолепно, — присоединился к моим заверениям Волконский.

— Наверно, гадаете, Егор Николаевич, зачем я вас позвал, вместо того чтобы выразить свою благодарность чеком?

— Ну отчего же: догадаться о ваших затруднениях несложно. Оценить жизнь единственной дочери в рублях невозможно. Но уверяю вас: даже не зная, что среди похищенных находится Мария Кирилловна, я и мои люди действовали бы так же.

— Это очень благородно с вашей стороны, — веско роняет князь.

— Не настолько, как вы говорите. Я стал свидетелем преступления, у меня были возможность и силы его пресечь. Все просто.

— И все же не каждый решится преследовать похитителей, многие наемники ограничились бы исполнением условий контракта. Не принижайте свои достоинства.

В ответ на эту отповедь мне оставалось лишь склонить голову. А хозяин обратил свое внимание на второго гостя.

— Вам, Петр Ильич, я также безмерно признателен. Если бы не ваша своевременная поддержка и помощь со стороны ваших людей — все могло окончиться трагично. К сожалению, наши возможности в Москве сильно уступают столичным, так что без вашего участия Михаил мог и не выйти так быстро на след похитителей.

— Рад был оказаться полезен. — Как ни странно, аристократ Волконский чувствует себя гораздо скованнее меня и предпочитает говорить коротко.

— Что ж. Вы совершенно правы, деньгами вашу помощь не оценить, но и оставить вас без благодарности я не могу, поэтому прошу… — Кирилл Александрович лично вручает нам по конверту. — Это приглашения присоединиться к нашему кортежу на июльском параде в честь Дня империи.

Судя по реакции Петра — неслыханная милость. Быстренько вспоминаю всю доступную информацию — действительно честь, и немалая. Помимо возможности покрасоваться на глазах высшего общества и весьма вероятного представления императорской семье это автоматически означает приглашение на все значимые увеселительные и торжественные мероприятия, проходящие в столице в это время, а значит — связи, знакомства и прочее. По сути — это пропуск в высший свет Петербурга, причем под покровительством не самого слабого по весу клана. Почему это интересно Волконскому — не знаю; возможно, возрастом или влиянием для таких высоких тусовок не вышел. Хотя он ведь тоже не из главной семьи Волконских, да еще и младший сын.

К тому же Ямины-Задунайские — это вторая по старшинству семья в клане, а если судить по объему капитала — может, и первая. Ходят слухи, что глава их клана сделал несколько неудачных вложений и может передать свое нагретое местечко сидящему перед нами мужчине. Эти сплетни я услышал от пожилых архивных работников, время от времени делящихся со мной за чаем мудростью поколений. И нет никаких оснований им не верить — покрытые бумажной пылью леди и джентльмены имеют связи в самых разных слоях общества, работая для собственного удовольствия, а не по причине отсутствия денег. Такая работа не наносит урона их чести, проходя скорее по разряду эксцентричного хобби. А то, что меня — безродного сироту — периодически допускают до их святая святых — одиннадцатичасового чаепития, так повторюсь: если мне надо, я очень обаятельный. Антона Малюту, например, туда не зовут.

В таком ракурсе одно то, что погруженный во внутриклановые дрязги глава рода выделил время, чтоб приехать в Москву и провести с нами этот семейный обед, говоря таким образом: «Я вас запомнил», — это уже большая удача для меня. Надо будет этот момент потом хорошо обдумать.

Все эти размышления занимают секунды, и я присоединяюсь к Петру:

— Благодарю вас, Кирилл Александрович, это большая честь для меня.

— Не стоит, жизнь моей Машеньки для меня бесценна.

Покончив с необходимым этапом благодарностей, хозяин предлагает продегустировать коньяк из его запасов, который уже вытащил из бара Вениамин. Крохотные дозы в пузатых рюмочках не несут опасности для контроля, поэтому все с удовольствием принимают предложение, а мне остается лишь последовать их примеру. Обстановка из натянутой вначале становится более раскованной. За смакованием ароматного