Карусель - Белва Плейн

— Вы помните меня? — спросила женщина. — Джоан Леннон, жила через три дома от Клайва и Роксанны. Мы успели подружиться за то короткое время, что знали их. Какая трагедия!

Да, они ее помнили.

— Я только что вернулась из Флориды, там живет моя мать, и подумала, что вам будет интересно узнать, что я видела Роксанну.

Это заинтересовало обеих — и Салли, и Хэппи. Они считали непростительным, что Роксанна ни разу никому из них не написала, не сообщила хотя бы, где находится; однако ни Йена, ни Дэна это, казалось, не заботило.

— Она просила передать вам привет. Выглядит восхитительно. У них с сестрой — такая милая девушка! — прекрасная квартира. Роксанна приглядывает за Мишель, а у самой у нее есть мужчина, симпатичный, немолодой и, похоже, совершенно от нее без ума. Я так поняла, что он хочет на ней жениться. Очень рада за Роксанну. Ей нелегко пришлось, бедняжке, а потом она потеряла ребенка. Это было ужасно. Поговаривали, правда, что это был аборт, а не выкидыш, но вам, наверное, лучше известно.

— Нет, — сказала Салли, — мы ничего не знаем.

— Нет? Ну, в конце концов это личное дело каждой женщины.

— Мне действительно интересно, почему она ни разу не дала о себе знать? — заметила Хэппи, когда женщина отошла.

— Меня никогда не покидало чувство, что в ее жизни был какой-то несчастливый период, что-то, о чем нам не нужно было знать, — сказала Салли. — Что-то плохое, чего она стыдилась.

Почувствовав неловкость от таких умозаключений, Хэппи лишь пожала плечами. Подобно Дэну она была склонна во всех и во всем видеть только хорошее.

— А, Аманда и Тодд! — воскликнула она и попеняла, когда они подошли ближе: — Вы опоздали. Мы уже решили, что вы передумали.

— Я бы ни за что не пропустила такое событие, — сказала Аманда. — Этот мрачный мавзолей превратился во что-то полное жизни! Ради этого стоило приехать. Кроме того, я хотела, чтобы Тодд познакомился со всеми вами. На нашей скромной свадьбе все обменялись лишь приветственными и прощальными словами.

Эти двое явно подходили друг другу. Салли решила это еще в первый раз, когда увидела их вместе. Взгляды говорят о многом, и ей понравилось, как блестели глаза Тодда за стеклами очков. У него больше развито чувство юмора, а Аманда такая искренняя, такая энергичная; они уравновешивают друг друга.

— Как твои девочки? — поинтересовалась Аманда.

— Няня повела их на пруд кормить уток.

— Ты по-прежнему держишь няню?

— Приходится. Я вернулась к работе, делаю альбом о животных. А у тебя как?

— Я расширяю приют. Тодд раздобыл замечательного архитектора, и мы пристраиваем помещение еще для двадцати девочек.

Как приятно разговаривать о жизнях, которые движутся вперед, развиваются, приносят плоды. Они еще поговорили, пока Тодд и Хэппи отошли к другой группе. Потом обе они, не сговариваясь, вернулись к тому декабрьскому дню трехлетней давности.

Аманда захотела узнать, что стало с обстановкой «Боярышника».

— Все продали с аукциона в Нью-Йорке. Распродажа получилась грандиозная. Покупатели просто бились за вещи. А деньги пошли на Фонд Грея, на зарплату учителям, лекции и содержание поместья.

Аманда оглядела лужайки и парк, каменные стены дома, которые до второго этажа были увиты вьющимися розами.

— Вон то окно, второе от угла, было моим, — сказала она.

По телу Салли пробежала дрожь, она промолчала.

— А что случилось с каруселью? — спросила Аманда.

— Продана вместе с остальными вещами. Кажется, ее купили более чем за семьдесят пять тысяч долларов.

— Должна признаться, — нерешительно проговорила Аманда, — что одно время я думала, что, возможно, ты… ты что-то знала про… — Она замолчала.

Женщины несколько секунд смотрели друг на друга, Аманда — встревоженно и смущенно, сознавая, что, наверное, сказала слишком много, и Салли, догадавшись, закончила за нее предложение:

— Ты сначала думала, что Оливера застрелила я.

— Я хотела сказать… — Аманда запнулась. — Если у тебя была причина… нет, это абсурд. Прошу тебя, забудь мои слова.

Салли улыбнулась:

— Хорошо, я забыла.

Этот человек мертв, и не нужно, чтобы кто-то, даже Хэппи, которая так мила, знал о том, что случилось с Тиной.

Салли очень часто напоминала себе, насколько хрупка та ниточка, на которой висит человеческая жизнь. Если бы Клайв не потерял разум и не схватился за револьвер, тогда она, Салли Грей, очень вероятно, не стояла бы сегодня на этом месте. Доктор Лайл никогда не вылечила бы Тину, а учительница второго класса начальной школы не остановила бы позавчера Салли на улице и не сказала бы, какая Тина способная и приятная девочка. Если бы в том антикварном магазине в Париже Дэн не разглядывал бы карусель…

Эти «если» и другие, и так до бесконечности… Но сегодня — это сегодня; и суть в том, чтобы все время смотреть вперед.

И она взглянула вперед, туда, где, возвращаясь с прогулки, шли в своих белых платьицах по лужайке ее девочки. Тина держала сестренку за руку. Они смеялись. А позади возвышались во всем великолепии осеннего убора горящие золотом горы и лес.