Психоделика. Книга для мертвых - Юрий Валерьевич Литвин

Всем все по хуй, кроме бабла, естественно. И это было, есть и будет, чтобы ни говорили нам господа идеалисты.

Козлы, бля, все.

Я выматерился вслух, выкинул вонючий окурок и полез в свою нору. Весеннего настроения как не бывало. А еще и песенка страшненькая привязалась. Да знаете вы ее. Из старых.

«Этот мир, придуман не нами, этот мир придуман не мной». Только вдумайтесь. Я вдумался, сразу страшно стало. Вопросов много возникло.

Кем придуман? С какой целью? Кому, наконец, выгодно, было придумывание этого мира?

Додумался до того, что никому мы тут давно уже на фиг не нужны. Поиграли с нами, и бросили как надоевшую игрушку. Которая к тому же очень беспокойная, мнительная и постоянно чем-то недовольная.

Вот такие мысли меня посещают по этому поводу.

А песня? Сколько лет пели, пели, и никто даже не поинтересовался историей ее написания.

А есть еще люди, придумают себе фишку и ходят с ней радостные до невозможности. Вот Ефремыч у нас был, потом на пенсию ушел благополучно. Каждое утро орал дурным голосом: «Ах, мой милый, Августин, Августин, Августин!»

Люди слышали и говорили: «О! Ефремыч пришел!»

А я вот сегодня реклама I-PAD видел, так это же просто кошмар: «У тебя большой, а она хочет мини!» Еб твою… Такая злоба меня взяла. Это ж как наживаются корпорации на слабостях человеческих. Купил уже человек игрушку, а все не такая, надо блядь, мини. Пиздец!

А завтра ей захочется, чтоб ты с окна кинулся, прекрасно, покупайте надувные подушки и спасательные коврики, кладите их себе под окно и прыгайте, хоть целый день! Так?

Все, решено, напьюсь сегодня обязательно, где же этот Серега, на пять минут говорит, отойду, час уже прошел…

х х х

Сон

Монетка идеально вошла в углубление на стойке Часов. После этого песок внутри повел себя странно. Несмотря на то, что Часы стояли как и положено вертикально, песок сначала прекратил свое неукротимое движение вниз. Потом вообще перестал сыпаться из одной части Часов в другую. А потом. Медленно, очень медленно песок из нижней части стал подниматься вверх подобно пару над чаном с кипятком и постепенно заполнять собой верхний резервуар.

– И что дальше? – шепотом спросил заворожено наблюдавший эту картину германец.

– Ждать… – прошептал белыми бескровными губами Франциско и добавил повернувшись к Гарольду, – приготовь свой меч, воин…

Германец бросился к повозке и вернулся к нам уже во всеоружии.

Ждать пришлось недолго. Запустив часы в обратную сторону, Паоло вернул нам два часа. Переход произошел как-то одномоментно что ли. Только вот еще сидели мы в кружке друг напротив друга посреди черных птиц и мертвецов, в абсолютной тишине и тут вдруг тишина лопается лязгом железа, криками и звуками боя, и мы оказывается посреди всего этого. И кто-то воет нечеловеческим голосом. Звенят стрелы и бой уже вокруг нас. Стражники-мамелюки сражались со странными раскосыми воинами со старинными, будто нарисованными лицами, в кожаных доспехах с изображенными на ни них золотыми драконами. И им очень нужна была наша подмога. Женщины визжали, лошади ржали, и Паоло в женском платье выглядел вполне симпатично, особенно когда резал горло какому-то узкоглазому лучнику, неожиданно свалившись ему на плечи с крыши повозки, а горло не резалось, и лезвие ножа елозило по нему как по точильному камню. Хорошо Гарольд оказался рядом и разрубил лучника практически напополам своим ужасным мечом. И было странно видеть, когда вместо крови на землю медленно потекла похожая на нефть черная вязкая жидкость.

Но главное – она была жива и уже держала флакон в левой руке. Я схватил ее за руку и спросил, где тут можно напиться. Одновременно ногой я отшвырнул уже готового наброситься на нее воина в бронзовой маске. Хвала Господу, Гарольд уже раскрутил свой двуручник над головой и воин, быстро вскочивший на ноги, попал аккурат под его карающий удар.

Она удивилась лишь на короткий миг и непроизвольно схватилась свободной рукой свой медальон. Она поняла, что и я понял. Улыбнулась, и даже немного смутилась, вы когда-нибудь видели как краснеют мавританки? Я да. Сердцем увидел.

Ох, и задали же мы им жару! Сначала ножами и всем, что попадалось нам под руки, потом Франциско и Пьетро разжились широкими кривыми саблями, а я шестопером. Против этих големов, а как их еще назвать, он оказался весьма эффективен. Особенно когда Руфия крикнула мне, чтобы я чаще бил этих демонов по ногам. Под шестопером они ломались словно прутья, словно глиняные, а их хозяева валились на землю и становились беспомощны и неуклюжи. Нет смысла описывать эту бойню. Противников было чертовски много. А наших союзников слишком мало, но Эсперо и Гарольд были просто великолепны. Двуручник в руках германца работал, словно настоящая мельница смерти. Он рубил, он колол, он отбивал…Человеческой крови в них не было, из отрубленных конечностей текла странная черная жидкость. Чем это объяснить я не знал, нов ходе боя я заметил, что намного быстрее самых быстрых из них и это давало огромное преимущество.

Когда чаша весов качнулась в сторону нашей победы, наши противники даже не делали попытки спастись бегством и полегли здесь все до единого. Не знаю кто были их командиры, но наверное они их чертовски боялись, иначе что двигало ими? Или големы ничего не боятся, а просто не имеют мозгов?

Когда все закончилось, я отнес рыцаря Руфию в наспех поставленный шатер. Она нуждалась в заботе, так как правя рука ее сильно кровоточила. Спустя некоторое время к нам присоединился Франциско. Убедившись, что с Руфией все в порядке, он устало присел на коврик.

– Кто эти дьяволы? – спросил я, – Может, наконец, расскажешь?

– Их называют Чина, – негромко сказал монах, – Они поклоняются Дракону и носят железные головы. Они из далекого царства на Востоке. Как оказались тут мне неведомо, похоже, они пришли, либо их перенесли в эти земли задолго да нас. У бедуинов есть предание, что в давние времена в Аравию приплывали гигантские корабли неведомых и сильных богов, и эти боги сеяли странные семена, называемые зубы дракона, из которых через тысячу лет должны были вырасти неуязвимые воины.

– Что за странная легенда?

– Это не легенда, это Закладка, и хвала Господу не слишком большая, да к тому же воины эти были разбужены совсем недавно и потому были не совсем…– пояснила Руфия, разглядывая свою рану, – быстры… и еще я слышала, что их император запретил морские путешествия. Но толи не все согласились с императором, толи не было никакого запрета. Они снова здесь и выступают в конфликте Саладина и христиан на своей стороне.

– Что? – Франциско был явно обескуражен, я не