StarCraft: сборник рассказов - Майкл Когг

Куда бы он ни отправился, везде все было по-прежнему. На каком бы захолустном астероиде он ни оказывался, люди его сторонились. А некоторые со временем начинали и открыто опасаться. Все говорили, что он слишком рискует и мало заботится о безопасности других. На поле боя Марий был неудержим, бесстрашен и опасен. Один из командиров даже назвал его кровожадным. Тогда Марий был опасно близок к тому, чтобы врезать тому как следует. Но чем больше он задумывался над этим определением, тем больше осознавал, как точно оно подходит ему.

Конечно, время от времени та или иная группа пыталась заручиться его дружбой. Ему предлагалось играть роль седого, закаленного в боях ветерана, передающего юным братьям по оружию свой опыт и отцовскую мудрость. Все это было до отвращения стереотипно. Каждый раз Марий давил такие попытки в зародыше.

В итоге молодые солдаты всегда пожимали плечами и отставали от него. Они сходились друг с другом, становились друзьями, братьями по оружию. Но они не были его друзьями. Его братьями.

А все потому, что все его братья были уже мертвы.

Штольцфус, Толлмен, Марсиньяк. Цион. Все они умерли. Сначала Марий винил в этом войну — протоссов и их смертоносное оружие, бесконечно огромный Рой зергов. Ненависть к врагам заняла в его сердце место друзей, заполнив пустоту, оставленную ими. Но потом Марий Блэквуд, как и многие ветераны, осознал, что его настоящий враг никогда не сходился с ним на поле битвы.

Настоящим врагом было время.

Время лишило его друзей. Оно стерло их из памяти, вычеркнуло их из сердец и умов всех, кто мог их помнить. Марий остался последним из пяти. А что будет, когда не станет и его?

Все станет так, словно их никогда и не было.

Мигающий красный огонек тревоги вернул его в настоящее. Марий с размаху нажал еще одну кнопку, давая системе знать, что он в курсе — двигатель работает почти на пределе. Мария это не беспокоило. Он водил свою машину и в более сложных ситуациях, разгоняя ее до самого предела, а иногда и сверх того. Он знал, на что способен его танк, лучше, чем инженеры, которые его спроектировали и собрали.

Теперь его цель была уже заметно ближе, чем раньше. Марий уже мог лучше разглядеть сломанную ногу гиганта. В воздухе висела пыль, по которой было видно, где именно волочили поврежденную конечность. Ветра на планете не было, так что след был длинный, отчетливый и вел прямо к исполинскому существу.

Но Марию не нужен был след. Ему нужна была лишь хорошая позиция для одного-единственного выстрела.

— Капитан! — донесся крик по связи. — В последний раз говорю — вернитесь!

Связь здесь работала уже с перебоями. Марий внезапно вспомнил, что усилители приема сровняли с землей еще в самом начале атаки. Еще несколько километров, и он будет полностью за пределами досягаемости базы. Одной проблемой меньше.

— Блэкву…

Марий внезапно решил поменять тактику.

— Вы же видели, что там было! — закричал он, перебив ее и изо всех сил стараясь придать голосу злость. — Сколько наших эта штуковина сожгла дотла? Вы хотите, чтобы я ее так просто отпустил?

Марий выступил на славу. Он почти почувствовал гордость за себя. Последовала долгая пауза, затем треск помех. Голос, который услышал Марий, был спокоен и лишен эмоций.

— Ладно, — безразличным тоном сказала подполковник. — Не мне же под трибунал идти.

— Это точно.

Вспышка на дисплее показала, что цель сменила направление. Колосс по какой-то причине теперь шел наискосок. Марий направил танк на перехват и, взглянув сквозь смотровой проем, сразу понял ход мыслей врага.

На востоке безукоризненно ровную иссохшую поверхность украшал холм и несколько скал. Они были достаточно невысоки, и колосс мог бы их перешагнуть, но достаточно круты, чтобы остановить осадный танк. Марий от души выругался и застучал по кнопкам на передней панели.

На дисплее появилось голографическое изображение с трехмерной картой окружающей местности. Марий приблизил скалы, покрутил изображение и рассмотрел его со всех сторон, ища способ преодолеть их. Через полминуты он нашел его. Немного южнее места, где колосс должен предположительно выйти к этим скалам, был каменистый склон, по которому танк мог въехать наверх. Уклон был крут — опасно крут, если говорить начистоту. Тем не менее, Марий был почти точно уверен, что сможет туда взобраться.

Прокладывая курс к склону, Марий вытер рукой пот, застилающий глаза. Внутри танка было невыносимо жарко — он уже давно полностью убрал из «Радуги» систему внутреннего охлаждения. Кондиционирование лишь забирало мощность у двигателя, а тяжелые компрессоры были для Мария лишним грузом.

Жару же он вполне мог вынести. Как ни странно, он даже научился наслаждаться ей. Каждая капля его пота была лишней толикой скорости. Комфорт, принесенный в жертву ради производительности… лишь одно из множества изменений, произошедших со старой «Радугой». Ухмыльнувшись про себя, он вспомнил тот день, когда отнял у механика плазменный резак и проделал в танке передний смотровой проем. Когда вышестоящие чины увидели отверстие, прорезанное Марием в броне из неостали толщиной в 15 сантиметров, им чуть не стало дурно. Но все ограничилось лишь грандиозной взбучкой — ветерану не впервой было выходить сухим из воды.

Сейчас Марий глядел в этот проем сквозь толстый прозрачный лист сталепластика, вставленный в проем много лет назад. Колосс приближался к холму и скалам. Даже будучи искалеченным, он отличался какой-то странной красотой. Гладкое угловатое тело с замысловатыми изгибами делало колосса больше похожим на произведение искусства, а не на смертоносную боевую машину, которой он вообще-то и был. Изнутри гиганта исходило голубоватое свечение.

«Ты так и будешь сидеть и на него пялиться или выстрелишь по нему уже?» — снова послышался голос Циона. Марий опустил голову и мрачно уставился на свои вымазанные грязью ботинки.

Он еще помнил, хоть и с трудом, то время, когда эти ботинки начищались до зеркального блеска — каждый день. Все они были тогда так трогательно молоды — зеленые юнцы, только что из академии. Полные сил, оптимизма, веры в справедливость. А уж как они рвались на войну!

В те дни для них не существовало преград. Не было ничего невозможного.

Их пятерка всегда была вместе, вместе они проходили и огонь, и воду. Медных труб тогда ждать не приходилось в принципе, но это их вполне устраивало. Они стали настоящими братьями — всегда присматривали друг за другом, помогали друг другу одолевать все невзгоды. Даже когда их взвод разделился, им удавалось не терять друг друга из виду. Они торжественно поклялись примерно раз в год встречаться в «Сарае», если подвернется возможность.

«Сарай» был самым низкопробным и паршивым из всех злачных мест — всего лишь обветшалый бар, приткнувшийся на какой-то богом забытой планетарной станции рядом с Шайло. Но именно там они получили свое первое задание, и поэтому бар стал для них особенным. Со временем они даже полюбили его. А потом стали завсегдатаями.

«Сарай» был единственным, что хоть как-то радовало Мария. Все эти годы, полные войны и лишений, лишь этот бар оставался неизменной величиной в его непредсказуемой солдатской жизни. Местом, куда можно стремиться.

Но потом не стало даже этого. Все меньше и меньше друзей оставалось в живых. Первым выбыл из строя Штольцфус — они узнали, что он попал под пулю незадолго до своего тридцатого дня рождения. Принял не ту сторону в каком-то глупом восстании. Пожалуй, в этом не было ничего удивительного — парень отличался доверчивостью и добротой, но уж точно не умом.

Через несколько лет Марсиньяк пропал где-то неподалеку от Чара. А спустя два спокойных года не стало и Толлмена. Он сыграл в ящик всего через месяц после того, как присоединился к какой-то мутной банде наемников. Все подробности о его гибели они так никогда и не узнали, — какие-то темные дела, а потом крупная неудача, — но именно она подкосила их больше всего. Билли Толлмен всегда фонтанировал жизнелюбием. Он пил больше всех, побеждал в драках больше всех и спал с самыми красивыми женщинами. Он был их неформальным лидером. Если кто из них и был по-настоящему неудержим, так это он.

Остались только Марий и Цион. Долгое время они поддерживали свою традицию: встречались, вспоминали былое, даже поднимали тосты за павших товарищей. Где бы ни был Марий, чем бы он ни занимался, он никогда не откладывал посещение «Сарая».

А потом на встречу не явился и Цион.

Чтобы узнать, что с ним стало, пришлось немного постараться. Как выяснилось, Цион попал под обстрел со стороны своих. Какой-то оператор «Круцио» ошибся с прицеливанием, и отряду Циона устроили незапланированный душ из горячего вольфрама. От Циона не осталось даже трупа.

Вспомнив это, Марий плотно зажмурился. Его командиры никак не могли понять, почему один из лучших водителей постоянно отказывался поменять свою «Радугу» на более совершенный танк. Блэквуд отказался от перехода на другую модель, даже когда это стало обязательным, и стал мишенью почти каждой шутки в дивизии. Со временем молодые новобранцы начали видеть в нем человека-загадку. Он казался им упрямым, ностальгирующим пережитком прошлой эпохи, который отказывался идти в ногу со временем. Но Марий знал, что они были неправы. Каждый раз, вспоминая о Ционе, он укреплялся в уверенности: он никогда не залезет в люк «Круцио».