Ленин. Вождь мировой революции (сборник) - Герберт Уэллс

Но наиболее страшная опасность грозила Советскому правительству со стороны внутреннего врага о двух головах – калединское движение и ставка в Могилеве, где командование было в руках генерала Духонина.

Вездесущий Муравьев был назначен командующим войсками, сражавшимися против казаков. Среди рабочих фабрик и заводов производился набор в Красную Армию. На Дон отправились сотни пропагандистов. Совет Народных Комиссаров выпустил воззвание к казакам, в котором разъяснялось, что такое Советское правительство, и рассказывалось, как имущие классы – чиновники, помещики, банкиры и их союзники, казачья знать и генералы – пытались задушить революцию, чтобы тем самым не допустить перехода своих богатств в народные руки.

27 (14) ноября в Смольный, к Ленину и Троцкому, явилась казачья делегация. Делегаты спросили, правда ли, что Советское правительство собирается разделить казачьи земли между крестьянами Великороссии? «Нет», – отвечал Троцкий. Казаки пошептались между собой. «А не собирается ли Советское правительство, – спросили они, – отобрать имения у наших помещиков и разделить их между трудящимися казаками?» Им ответил Ленин. «Это, – сказал он, – уже ваше дело. Мы поддержим трудовых казаков во всех их действиях… Начинать лучше всего с создания казачьих Советов. Тогда вы получите представительство в ЦИК, и тогда он станет и вашим правительством».

Казаки ушли в глубоком раздумье. Через две недели к генералу Каледину явилась делегация от его войск. «Обещаете ли вы, – спросили делегаты, – разделить помещичьи имения между трудовыми казаками?» «Только перешагнув через мой труп», – ответил Каледин.

Через месяц, видя, что его армия тает на глазах, он застрелился. Казачье движение прекратилось…

В это же время в Могилеве собрался старый ЦИК – «умеренно-социалистические вожди от Авксентьева до Чернова, активные руководители старых армейских комитетов, реакционное офицерство. Штаб упорно отказывался признать Совет Народных Комиссаров. Он стянул вокруг себя батальоны смерти, георгиевских кавалеров и фронтовых казаков и тайно завязал тесные связи с союзными военными атташе, с калединским движением и с Украинской радой…

Союзные правительства не дали никакого ответа на декрет о мире от 8 ноября (26 октября), в котором съезд Советов предлагал всеобщее перемирие.

20 (7) ноября Троцкий обратился к союзным послам со следующей нотой:

«Сим честь имею известить вас, господин посол, что Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов организовал 26 октября новое правительство Российской республики в виде Совета Народных Комиссаров! Председателем этого правительства является Владимир Ильич Ленин, руководство внешней политикой поручено мне в качестве народного комиссара но иностранным делам.

Обращая ваше внимание на одобренный Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов текст предложения перемирия и демократического мира без аннексий и контрибуций, на основе самоопределения народов, честь имею просить вас смотреть на указанный документ, как па формальное предложение немедленного перемирия на всех фронтах и немедленного открытия мирных переговоров, предложение, с которым полномочное правительство Российской республики обращается одновременно ко всем воюющим народам и к их правительствам.

Примите уверение, господин посол, в глубоком уважении Советского Правительства к Народу Франции, который не может не стремиться к миру, как и все остальные народы, истощенные и обескровленные этой беспримерной бойней…».

В ту же ночь Совет Народных Комиссаров телеграфировал генералу Духонину:

«Совет Народных Комиссаров считает необходимым безотлагательно сделать формальное предложение перемирия всем воюющим странам, как союзным, так и находящимся с нами во враждебных действиях. Соответственное извещение послано народным комиссаром по иностранным делам всем полномочным представителям союзных стран в Петрограде. Вам, гражданин верховный главнокомандующий, Совет Народных Комиссаров поручает… обратиться к военным властям неприятельских армий с предложением немедленного приостановления военных действий в целях открытия мирных переговоров.

Возлагая на вас ведение этих предварительных переговоров, Совет Народных Комиссаров приказывает вам: 1) непрерывно докладывать Совету по прямому проводу о ходе ваших переговоров с представителями неприятельских армий; 2) подписать акт перемирия только с предварительного согласия Совета Народных Комиссаров…».

Союзные послы встретили ноту Троцкого презрительным молчанием и дали в газеты анонимные интервью, полные пренебрежительных насмешек. Приказ, отправленный Духонину, открыто характеризовался как акт измены…

Что до Духонина, то он не подавал никаких признаков жизни. В ночь на 22 (9) ноября его вызвали по прямому проводу и спросили, намерен ли он подчиниться приказу. Духонин ответил, что он может подчиниться только приказам, исходящим от «правительства, поддерживаемого армией и страной».

Немедленно, по телеграфу, он был смещен с поста верховного главнокомандующего, и на его место назначили Крыленко. Следуя своей тактике обращения к массам, Ленин разослал радиограмму по всем полковым, дивизионным и корпусным комитетам, ко всем солдатам и матросам армии и флота, сообщая об отказе Духонина и приказывая: «пусть полки, стоящие на позициях, выбирают тотчас уполномоченных для формального вступления в переговоры о перемирии с неприятелем…». 23 (10) ноября военные атташе союзных держав, действуя на основании инструкции своих правительств, адресовали Духонину ноту, в которой официально предупреждали его, чтобы он «не нарушал договоров, заключенных между державами Антанты». Дальше в ноте говорилось, что заключение сепаратного перемирия с Германией «повлечет за собою самые серьезные последствия» для России. Духонин немедленно разослал эту ноту по всем солдатским комитетам…

На следующее утро Троцкий обратился к войскам с новым призывом, в котором охарактеризовал ноту союзных представителей как явное вмешательство во внутренние дела России и как дерзкую попытку «путем угроз заставить русскую армию и русский народ продолжать дальше войну во исполнение договоров, заключенных царем…».

Из Смольного непрерывным потоком неслись прокламации за прокламациями, разоблачая Духонина и сгруппировавшееся вокруг него контрреволюционное офицерство, разоблачая реакционных политиканов, собравшихся в Могилеве, подымая по всему тысячеверстному фронту миллионы гневных и подозрительных солдат. И в то же время Крыленко в сопровождении трех отрядов беззаветно преданных матросов отправился в ставку, грозя беспощадным возмездием. Солдаты повсюду принимали его восторженными овациями – сплошной триумф. Центральный армейский комитет выпустил декларацию, в которой заступался за Духонина, и тотчас же на Могилев двинулось десять тысяч войска…