Квадратный метр неба - Сергей Витальевич Мартинкевич

— Ну, ты чего? Естественно, что я всё это помню. Даже если бы я хотел забыть, то этого бы не вышло, ты же напоминаешь мне об этом каждый день, и иногда несколько раз за сутки, — с улыбкой отвечал Питер.

София и Марк решили узаконить свои отношения и не собирались из этого события делать всеобщее торжество. Этот день они хотели провести с самыми близкими людьми, без фальшивых улыбок и наигранных эмоций. Возможно, для некоторых такой короткий промежуток взаимоотношений покажется ошибкой для такого серьёзного шага, ведь, как правило, необходимо время для этого, за которое мысли придут в норму и люди узнают не только хорошие черты, но и недостатки друг друга. И этот факт кажется разумным, не раз подтверждённый практикой, но когда речь заходит о счастье, то любой из нас скажет, что для каждого человека оно своё. Только… Если вместо чувств постоянно прислушиваться к здравому смыслу, то невозможно обрести истинное счастье. И София, и Марк были полноценными личностями, а крепость и сплочённость их союза ни у кого не вызывала сомнения, даже у консервативно настроенных родителей Марка. Они с Софией были счастливы, и нужны ли им в таком случае поводы для сомнений?

— Питер, ты как вообще? Мы же не виделись с тобой уже почти неделю. Где ты сейчас находишься? — тон Марка сменился на более серьёзный, он так и не заметил в жизни своего друга изменений, способных вызвать обычную человеческую улыбку у окружающих его людей.

— Более-менее, существую как будто в автономном режиме. Часто гуляю, веря, что это поможет. Сейчас вот тоже проветриваюсь. Подожди минуту, — Питер достал сигарету, подкурил, после чего продолжил: — Иногда читаю что-нибудь, смотрю, сам понимаешь, что человек не может ничего не делать, как бы сильно ему этого не хотелось. Изредка пишу, громко сказано, конечно, скорее, записываю мысли, эмоции, порой даже описываю, как прошёл день, хотя они не сильно отличаются друг от друга. Смешно и жалко одновременно, да?

— Мне было бы тебя жалко, если бы ты стал камнем, не предрасположенным к жизни. А тут всё прозрачно.

— Значит, я стекло, недалеко находится оно от камня, — подытожил Питер. — Ладно, в сторону эти мысли, ни к чему не приводящие. Марк, ты лучше расскажи, как там обстоят дела на работе? — Для него компания «PionArt» значила многое, ведь она была его «детищем», и он часто о ней думал, и о тех людях, которые приложили немало усилий, чтобы создать её.

— Не беспокойся, в целом — всё хорошо, точнее, стабильно. Бывают, конечно, неожиданные сюрпризы, но мы их принимаем с честью, — по интонации друга Питер понял, что дела в компании идут неплохо, и невольно улыбнулся.

— Ты молодец, Марк. Спасибо, что позвонил. А насчёт послезавтра не волнуйся, я обязательно приду. До скорой встречи.

— До скорой встречи. Звони, если захочешь поговорить.

Питер после разговора с другом неспеша пошёл домой. Его мысли направились в другое русло. Он искренне радовался тому, что у Марка наиболее благоприятным образом складывается жизнь, он также был доволен и тем, что у компании «PionArt» есть будущее, пускай и не такое большое, как он мечтал, но всё-таки оно есть, и ещё неизвестно, какие масштабы оно приобретёт. Вдруг его мечты об успехе компании в дальнейшем со временем покажутся сущим пустяком?

Питер смог отстоять свою точку зрения по отношению к искусству и его влиянию на общество. От конвейера «жвачек для масс» он смог дойти до того, к чему стремился, но ранее скрывал и заглушал это мимолётным успехом, деньгами, материальными ценностями, которые на самом деле были безделушками, дарящими искусственные эмоции. Забавно порой выходит, что человек раньше имел «всё» (крупные суммы, первосортных девушек, ужины в премиальных ресторанах, ночёвки в номерах престижных отелей, безудержный отдых в любой точке мира и всё остальное, что ассоциируется с блеском, роскошью, властью и достатком) и решил от всего этого отказаться. Об этом же мечтали, мечтают и будут мечтать миллиарды людей, которые появятся на свет. Нам кажется, что эти блага непременно определяют человека, помогают ему найти себя, но стоит человеку выйти в высший свет, едва ли он скажет, что наконец-то обрёл себя, скорее, он ещё в большей степени распылится. Людям рисуют эти образы реклама, шоу-бизнес и настроение в массах, и они бросает всё то, что их делало, они перестают протаптывать себе путь по незнакомому лесу, предпочитая этому укатанный общественным мнением асфальт. По нему действительно удобнее идти, но один нидерландский художник верно подметил: «На асфальте не встретишь цветов».

За этот год, составляющий всего лишь одну тридцатую, то есть чуть более трёх процентов его жизни, Питер перестал раскидываться собой, своими мечтами и надеждами, он смог найти себя, но заплатил за этого огромную цену: он потерял дорогих ему людей, и сейчас ему казалось, что все эти поиски были напрасны, но в глубине души он понял главное: он находился у грани и всё-таки не предал себя.

Со временем Питер полюбил ночные прогулки. Мёртвый, безлюдный город, освещаемый тысячами огней, отражал его внутреннее состояние. И за время всех его прогулок он по большему счёту контактировал только с бездомными, которые слонялись по заснувшим улицам с одной целью — найти немного денег, чтобы удовлетворить свои потребности. Поначалу он даже выслушивал их, узнавал истории их жизней и о ситуациях, выведших людей из строя «нормальной» жизни. «А что такое нормальная жизнь? — задавался вопросом Питер, в очередной раз слушая рассказ бродяги. — Я могу сказать, что у меня нормальная жизнь? Чем я отличаюсь от стоящего передо мной человека? Тем, что мне есть, где уснуть, имею в кармане деньги, чтобы оплатить полноценный завтрак, обед и ужин? А в остальном… Да, слишком токсичные мысли». Уже по прошествии времени, видя перед собой ни разу не встречающегося ему бездомного, он пропускал мимо ушей очередную историю, настолько схожую со всеми остальными. Конец всех рассказов был один — переход к просьбе, и Питер его уже не дожидался, а сразу протягивал мелочь, ловя на себе удивительно-благодарные взгляды оборванцев. Питер делил ночное пространство с беспризорниками, и даже за несколько месяцев успел стать в этом узком низшем сословии местной знаменитостью, занимающейся благотворительностью. И тем