Тайна дома № 12 на улице Флоретт - Владимир Торин

фасады были сплошь завешаны вывесками всевозможных лавок, мастерских, ателье и адвокатских контор, среди которых проглядывал и книжный магазинчик «Переплет».

Также на площадь выходили окна одного из самых мрачных и нелюдимых кафе в городе, а именно «Злобб», где подавали лишь горький шоколад и кофе без сахара (помимо вкуснейших пирожных с горчичным кремом, но это секрет).

Среди местных считалось, что в темных интерьерах «Злобб» обретаются лишь самые отъявленные злыдни и закоренелые мизантропы, у которых не стоит спрашивать время или дорогу к цирку, поскольку время у таких типов всегда «без пяти секунд отвалите!», а в цирк, по их мнению, вообще ходят «одни идиоты, которые любят смеяться и… быть идиотами». За столиками «Злобб» вы, и правда, не услышите смеха, как не увидите улыбок или добродушного похлопывания по плечу. Разговоры здесь если и ведутся, то только лишь приглушенными голосами, впрочем, большая часть посетителей ходит сюда как раз для того, чтобы посидеть в тишине, отдохнуть от света и даже полусвета.

Цены в «Злобб» кусаются. Одиночество, покой и черный кофе (свежий выпуск газеты «Мизантрополис» из Старого центра входит в стоимость) – удовольствия не из дешевых, но на них находятся свои ценители.

Мистер Драбблоу как раз был одним из таких ценителей – место это ему нравилось. Не нравились ему в нем лишь чаевые, которые в «Злобб» были довольно-таки злобными. Но если забыть о кусачих ценах, в последнее время он мог передохнуть и расслабиться лишь за одним из здешних столиков, потягивая кофе с папиретками и любуясь висящими на стенах кафе портретами выдающихся (в определенных кругах) личностей – таких, как Горемычник, доктор Пылль, господин Барабас и прочих габенских злодеев прошлых лет.

Обычно он выбирался в «Злобб» ближе к вечеру, когда Пыльная площадь погружалась в темноту, но сейчас некоторые непредвиденные и крайне тревожные обстоятельства заставили его выйти из дома незадолго перед пятичасовым чаем.

В своем коричневом пальто и низко надвинутом на глаза котелке мистер Драбблоу был практически не отличим от толстых ржавых труб на углу дома в некотором отдалении от «Злобб». Редкие прохожие порой проходили в каком-то шаге от него, но ни один не заметил, что там кто-то стоит. Если бы Драбблоу хотел, он мог бы вытянуть руку и коснуться чьего-нибудь плеча или щелкнуть кого-нибудь по носу, но он просто наблюдал, затаившись, словно выслеживающий добычу тигр в джунглях. О, он превосходно умел маскироваться. Впрочем, как и выслеживать. А еще подбирать момент.

И вскоре момент наступил. Вдали раздался звонок приближающегося к станции трамвая.

Мистер Драбблоу подобрался, посчитал про себя до пяти, а затем отклеился от своих труб. Вынырнув на Пыльную площадь вместе с серым клоком тумана, быстрым шагом он преодолел расстояние от угла дома до трамвайной станции, к которой как раз подполз вагон. Смешавшись с толпой пассажиров, он, вроде как, приготовился зайти в вагон, но на деле принялся следить за происходящим у полицейской сигнальной тумбы. Боб Уилмут зевал на своем стульчике, нетерпеливо поглядывая на часы. Шнаппера поблизости не было.

Уилмут вдруг подобрался, потянул носом воздух и завертел головой, кого-то выглядывая. К тумбе, скрипя колесиками, подкатила тележка с «Самыми вкусными пирожками миссис Зойджи».

Воспользовавшись тем, что констебль отвлекся на пирожочницу, мистер Драбблоу покинул станцию и, шмыгнув к двери под вывеской «Злобб», вошел в кафе.

В отличие от прочих подобных мест, здесь была своя прихожая, темная и отгороженная от общего зала портьерой.

Первыми мистера Драбблоу встретили запах нафталина и натужный скрип пружинного стула. Горбун-гардеробщик в потертой бордовой жилетке и еденной молью замшевой бабочке прятался среди пальто на вешалках – он был занят тем, что обнюхивал их, обтираясь о манжеты и карманы носом.

Стоило посетителю зайти, как горбун тут же отпрянул от чужих пальто и зыркнул на него своим единственным желтым глазом. После чего вытянул обе кривые руки в ожидании верхней одежды джентльмена, но тот лишь покачал головой и, отодвинув портьеру, шагнул в общий зал.

Время в «Злобб» текло своим, размеренным и кататонически-сонным, чередом. Едва слышно гудел радиофор на стойке с варителями, сообщая последние новости о похищениях, кражах и убийствах. Тяжелые темно-красные, почти черные, шторы не пропускали в помещение солнечный свет, да и вообще во всем кафе горела лишь одна лампа – в нише, среди пыльных бордовых бутылок, за спиной похожего на волка в модном костюме хозяина заведения. В воздухе висели разноцветные облачка дыма от сигар, папиреток и трубок. Между столиками сновал официант – точная копия горбуна-гардеробщика, но у него были на месте оба желтых глаза.

Мистер Драбблоу быстро отыскал нужный столик – сидевшие за ним были единственными во всем «Злобб», кто не прятался за разворотом «Мизантрополиса».

– И что, провалитесь вы пропадом, это должно значить? – подойдя процедил он сквозь зубы.

Доктор Доу выдохнул облако вишневого папиретного дыма и кивнул ему на пустующий стул. Мальчишка глядел на подошедшего джентльмена опасливо и напряженно, словно ожидал, что тот вот-вот выкинет какой-нибудь фортель.

– Присаживайтесь, мистер Драбблоу, – сказал доктор. – Или мне лучше называть вас – сэр Уолтер Пемброуз?

Мистер Драбблоу при этих словах вздрогнул и бросил взгляд по сторонам, но завсегдатаи «Злобб» не обратили на раскрытие его инкогнито ровным счетом никакого внимания.

Он опустился на стул и сказал:

– Раскопали, значит.

– Это было несложно, – кивнул ему доктор. – Признаюсь, ваше присутствие в доме у канала с самого начала не давало мне покоя. Более того – долгое время я полагал, что нам нужно опасаться именно вас.

Мистер Драбблоу приглушенно рассмеялся и, переместив котелок с макушки на стол, откинулся на спинку стула. Чуть поведя шеей, он распрямил плечи и оправил усы.

Джасперу показалось, что вместе с котелком он положил на стол и свою маску. Это больше не был склочный жилец из девятой квартиры. Доктору и его племяннику предстал рассудительный и хладнокровный человек, на лице которого не проглядывало ни намека на злобу или коварство. Сэр Пемброуз прекратил прикидываться обычным габенским проходимцем, и эта перемена очень смутила Джаспера.

– Так что же меня выдало? – спросил этот, по сути, незнакомец.

– Ваш перстень. Вы были без перчаток, когда напали на меня.

Сэр Пемброуз поморщился – он и правда допустил промах.

Доктор продолжал:

– Я не сразу вспомнил, где я видел похожий перстень. Ну а потом… – он пристально поглядел на того, кто еще минуту назад был мистером Драбблоу, следя за