Унесённые ведром - Дмитрий Подоксёнов

«Надо же, — клокотал в душе Сивцов. — От страха отрубился! Ничего страшного! У-у, коновалы! Я до самого президента дойду, я вам докажу…»

Что именно он докажет, дойдя до президента, Фёдор додумать не успел — у самого уха непризнанного героя кто-то громко всхрапнул. Сивцов мгновенно сомлел от ужаса и медленно, боясь увидеть около себя что-то страшное, повернул голову.

Рядом с ним, вольготно разбросав руки по полу, спал мертвецки пьяный Поршень.

То, что встреча с капитаном Поповичем рано или поздно состоится, Фёдор, конечно же, понимал. Но всё равно оказался к ней абсолютно не готов.

Услышав над собой смутно знакомые голоса, он осторожно приоткрыл один глаз, но тут же в панике зажмурился ещё сильней — перед ним стояли оба оперативника, забиравшие его из квартиры соседа, причём один смотрел прямо на него.

Естественно, он заметил, что Сивцов мигает. Естественно, они тут же полезли смотреть на раны Фёдора и…

Услышав из нескольких возбуждённых восклицаний над собой о «бронешубе», Сивцов даже немного расстроился.

«Значит, врач был прав? — грустно подумал он, не рискуя всё-таки открывать глаз. — Я даже не ранен? И меня сейчас снова повезут на допрос к Степану Лукьяновичу?»

Тем не менее, сыщики повели себя странно. Капитан Попович сказал своему напарнику, что сначала Сивцова должен осмотреть доктор, и предложил ему пойти пока покурить.

«Но меня уже смотрел доктор!» — едва не выкрикнул им вслед Фёдор, но вовремя спохватился. Кто их знает, этих милиционеров — может, совсем забудут про одного из раненых? Вон тут сколько разного народу поарестовывали!

«Интересно, а Захара Игнатьевича тоже поймали? — неслись в голове Сивцова мысли, сменяя одна другую. — А Мальборо? Он ведь больной наверху лежал. А что там, интересно, взорвалось ещё раньше моей гранаты? Может, газ? Хотя запаха, вроде бы, не было…»

Про Фёдора всё-таки не забыли. Часа через два к взопревшему в шубе притворщику кто-то подошёл и, постояв пару минут, несколько неприязненно произнёс:

— Ну всё, Фёдор Юрьевич, хватит ваньку валять! Вас жена ждёт, а вы тут в медсанбат играете. Самому-то не стыдно?

— Амина? — произнёс Сивцов, немедленно открывая глаза. Перед ним стоял Попович, на этот раз совершенно один. — Где она?

— Ждёт в нашей машине. Честно говоря, не понимаю, что она в вас нашла, Фёдор Юрьевич. Принеслась за тысячу километров, упросила взять её в служебную машину, сейчас сидит в лесу, ждёт, плачет, волнуется. А муженёк её тут в войнушку играет. Ты зачем полез в самую гущу, идиот? — тон капитана настолько резко сменился, что Фёдор икнул и принял сидячее положение, боясь, что его сейчас будут бить. — Тебе что по телефону сказали? Сиди и жди! Тише воды, ниже травы! А ты что вытворяешь?!

— Но… — попытался оправдаться Сивцов, — но я же не знал, что вы сегодня…

— А если б не сегодня? — перебил его страшный Попович. — А если б мы завтра решили тебя навестить, а? Что бы мы тогда твоей жене от тебя передали? Урну с прахом и наилучшими пожеланиями? А с этапа ты бежал на хрена? Тоже — «не знал»?

— Э… — запутался Фёдор в таком обилии острых и злободневных вопросов. — Меня сейчас что, посадят?

— Посадят, — пообещал капитан. — На кол. Дома. Хотя, немного уже зная характер Амины… э… Фаридовны, боюсь, что вы опять легко отделаетесь. Пойдёмте, мне разрешили вас забрать. Одного из всех.

— Кто? — удивился Сивцов.

— Товарищи из госбезопасности, — вздохнул Семён. — Под моё честное слово, что в Пелыме вы пройдёте через идентификацию личности по их компьютеру, а сразу по приезду в Москву будете являться к ним столько, сколько потребуется, в качестве свидетеля. Как, кстати, и к нам, в милицию. Обязательства ясны?

Фёдор, из всего сказанного понявший только то, что он едет домой, с готовностью кивнул.

— Вот и ладненько, — несколько смягчив тон, вымолвил Попович. — Поднимайтесь с пола, снимайте шубу и — за мной.

Сивцов с кряхтеньем поднялся, с сожалением снял тяжёлую шубу и только тут, думая, куда бы её положить, заметил лежащую на полу Ригу.

— Регина Романовна? — радостно удивился такому неожиданному соседству Фёдор. — Что вы здесь делаете? Вас тоже поймали?

Ресницы Риги дрогнули, глаза слегка приоткрылись и с трудом сфокусировались на Сивцове. В следующее мгновение в них отразился такой вселенский ужас, что Попович, едва взглянув на раненую, схватил Фёдора за локоть и быстро потащил его за собой на улицу.

Губы Регины, оставшейся лежать на полу в обществе пьяного Поршня, бессильно кривились, пытаясь произнести хоть слово, но из её горла вырывалось лишь слабое сипение.

Регине Романовне Красновой, верной боевой подруге Трофима, спланировавшей и осуществившей не один десяток рискованных акций, было страшно.

В то же время находящемуся рядом с ней Поршню было хорошо.

Объединяло лежащих на полу с этой минуты лишь одно — предстоящая поездка в столицу.

В институт судебной психиатрии имени Сербского.

— Правда, что это ты ей челюсть сломал? — спросил Попович на улице, до сих пор находясь под впечатлением безумного взгляда Красновой.

— Я случайно, — быстро сказал Сивцов. — Меня уже спрашивали.

Они вышли за ворота дачи и пошли по накатанной в снегу дороге. Фёдор стал мёрзнуть без шубы, и они прибавили шагу.

— А Турист живой? — поинтересовался Сивцов у провожатого.

— Живой, — ответил Попович. — Щёку чуть-чуть царапнуло.

— А что ему будет? — не отставал Фёдор.

— Премию выпишут! — рявкнул капитан. — Лет пять, с довеском! Перестань задавать глупые вопросы. Чего тебе Николаев этот дался?

— Так, — пожал плечами Сивцов. — Хороший он…

— Ты тоже хороший! — успокоил спутника Семён. — Обалдуй.

Впереди показался старенький микроавтобус.

— Это наш? — спросил, стуча зубами, Фёдор.

— Наш, — подтвердил Попович.

Когда до машины оставалось шагов десять, пассажирская дверь «РАФика» распахнулась и на снег спрыгнула Амина. Она сделала несколько неуверенных шагов навстречу идущим и остановилась.

— Живой… — тихо сказала она, улыбаясь, но по щекам её потекли слёзы. — Живой, гадина такая…

Когда Сивцов с капитаном подошли к ней вплотную, женщина всё-таки не выдержала и, бросившись мужу на шею, разрыдалась от души. Фёдор, смущённый вниманием окружающих, неловко гладил жену по голове и стучал зубами от холода.

— Господи, да ты же замёрз! — опомнилась Амина через минуту. — Пойдём в салон.

В машине, кроме водителя, был ещё напарник Поповича, два незнакомых Сивцову милиционера и какой-то по-спортивному одетый мужик с рассечённым лбом, почему-то закованный в наручники.

— У-у, сука! — зло сказал мужик, едва завидев Фёдора. — Хрен тебе, а не Папа, понял? Это я его, я! Так Резо и скажешь, шакал! — и он резко, каркающе рассмеялся.

— Вы что, знакомы? — нахмурился Семён, глядя на Сивцова.

Фёдор недоумённо покачал головой.

— Да он, Сеня, как в себя пришёл, так сразу заговариваться начал, — махнул рукой на «спортсмена» Витя Синельников. — Так что не обращай внимания. Только что, буквально перед вашим приходом, предлагал нам послушать, как птицы в лесу разговаривают, представляешь? И ещё посмеяться уговаривал всех вместе, чтобы жизнь продлить, о как! То ли обдолбанный, то ли от контузии у него ум за разум слегка заскочил… Это ж надо — с птицами разговаривать! Поехали, Вадимыч, вроде все в сборе.

Вадимыч уютно заворчал и начал маневрировать на узкой заснеженной колее.

Амина взяла руку мужа в свою, но, наткнувшись на инородный предмет, удивилась:

— Что там у тебя, Федя? Царапается…

— А, это? — Сивцов несколько секунд лихорадочно искал наиболее подходящий ответ и, наконец, нашёл: — Это тебе, Амина. На память.

С этими словами Фёдор торжественно вручил супруге снятое с большого пальца левой руки изящное стальное колечко.

Кольцо от оборонительной гранаты Ф-1.

Унесённые ведром

Через месяц праздновали день рождения Фёдора. Обычно Сивцовы отмечали семейные торжества в узком домашнем кругу, но на этот раз Амина настояла на расширенном варианте застолья.

— Если бы не Семён с Виктором, — строго сказала она мужу, — тебя бы сейчас благополучно записали в пропавшие без вести, и всё — был человек, и нет человека. А они настоящие профессионалы, я уж думала, таких и нет больше в милиции. Ты просто обязан их пригласить, тем более что есть повод. И вообще, на твоём месте я сделала бы это гораздо раньше. Просто для того, чтобы сказать этим людям спасибо. Бери трубку и звони.

Сивцов подчинился. Долго и неартистично он что-то бубнил в телефон, набирал новые номера и снова бубнил. Наконец облегчённо оставил аппарат в покое и сел в кресло.

— Ну что? — поинтересовалась супруга. — Пригласил?