Спецназ Лысой Горы - Александр Прокопович

Мишель осторожно направил «Монстра» в сторону огней. Через пять минут «Монстр» занял свое место на краю лагеря, а экипаж – у одного из костров. Консервы, прихваченные Мари, были вскрыты и добавлены к общему столу, который и без того не отличался скудостью.

Сидящие у костра обсуждали что-то, что должно было случиться вот-вот. Весь лагерь готовился к событию – по центру расчистили площадку и начали сооружать что-то из дерева. Шест, подпорка, перекладина в метре от земли. Намечалось что-то действительно незаурядное.

Когда к шесту начали стаскивать хворост, Илья перестал смеяться над шутками. Мишелю было легче – его русский был ограничен до пяти ласкательных, которыми он называл супругу. Мари с восторгом продолжала наблюдать за подготовкой.

Лагерь оторвался от еды и постепенно собирался вокруг площадки, в центре которой был установлен шест. Хворост преимущественно собирался детишками. Они натаскали его как раз столько, чтобы он закрыл столб до перекладины, и остались поближе к сооружению.

Когда к столбу вышли четверо, лагерь на секунду замер, чтобы взорваться шумом, свистом и сначала неясным, а потом всё более громким и отчетливым словом. Два меченосца и арбалетчик вели одиннадцати-двенадцатилетнюю девочку. Шла она трудно – цепи на ногах в сочетании с кровоподтеками делают походку далекой от летящей. Вероятно, на тот случай, если девочка решит ускориться с помощью рук, они у нее тоже были связаны.

Восторг Мари куда-то делся. Весь. Да и Мишелю перевод уже был не нужен. Когда к столбу привязан ребенок и хворост ждет огня – главное понятно. И слово, которое выкрикивал каждый, тоже было понятно. На Руси появилась новая забава – жечь ведьм.

– И часто у вас так?

Илья выбрал хорошее место – мужики уважительно пропустили вперед – что-то такое они уловили в нем, а может, дело было просто в том, что по их меркам возраст Ильи был достаточным, чтобы быть в почете, – чтобы долго жить, нужно многое уметь. Спросить он решил у сидящего справа от него огромного, дочерна загорелого мужика:

– Как так? Весело – барышень вместо дров пользуете…

– Весело потом будет. Когда огонь займется – вот тогда ведьма и попробует свою силу показать. Получится – будет жарко нам, не получится – ей. Правда, на этот случай есть Гоша – арбалетчик, у него оберег – ни одна ведьма сквозь его защиту не пробьется.

– Как поймали-то?

– Маришку-то? А чего её ловить-то. Её года три как атаман подобрал. Так и живет с караваном – помогает куховарам, да и вообще приятная девчонка, кто ж знал… Не смотри, что такая худенькая – кажется, кожа да кости, а шустрая, все успевала, болтает все время, из соломы кукол себе делала.

– Так, может, и не надо её – на костер-то?

– Может, и не надо… Если к тебе в постель гадюка залезла, может, и не надо ее убивать, может, она просто погреется и уползет. Раньше – уже бы с Лысой Горы прибыли за ней, сейчас им не до нас, слава богу.

Девочка улыбалась. То ли радовалась всеобщему вниманию, то ли детские мозги не справились с нагрузкой.

– А как узнали, что ведьма?

– Это Федя наш, он ведьм за версту чует. И ловит он. Подкрадется, оглушит – ну а дальше уже атаман решает – народ позабавить или по-тихому кончить. Чует он их. Вон идет – добыча его, без него никто ведьму тронуть не может.

– Федя, значит. Чует он. А часто ведьмы на костре силу свою показывают?

– Каждый раз. Кричат – обычный человек так ни за что крикнуть не сможет.

– Понятно. Ты, мужик, тоже бы кричал громче обычного, если тебе пятки поджарить…

– Мужик, ты чего?

Илья не ответил, ему срочно нужно было добраться до «Монстра».

Зрители одобрительно зашумели – на площадке появился Федя – охотник за ведьмами. Высокий, нескладный, впрочем, впечатление от его нескладности было обманчиво, достаточно было посмотреть на меч, который был закреплен у него на спине. Длинный, больше полутора метров спадон – оружие не для каждого. Нужно не просто быть атлетом, нужно еще быть весьма техничным бойцом, чтобы этот меч был действительно оружием, а не просто неподъемным куском заточенного металла.

Федя был доволен собой. Шум зрителей фактически перешел в рев, когда Феде принесли зажженный факел. Для тех, кто любит погорячее, ждать осталось недолго.

Голос у охотника на ведьм тоже был неожиданным – высоким, мелодичным. Не смотреть – слушать и наслаждаться.

– Право на спор!

Сказанное говорилось с двумя целями: фразу положено было сказать, и Феде нравилось, как звучит его голос.

– Право на спор!

По традиции – три раза. Вдруг кто не услышит. Федя подождал и повторил. Ответа он не ждал, и поэтому, когда в ответ услышал – в четвертый раз прозвучавшее над лагерем, сказанное негромко, с хрипотцой, но отчетливо – не сразу понял, что произошло.

Невысокий человек с топором в руке направлялся к Феде. Это был Илья.

Мишель достаточно хорошо знал брата своей супруги, чтобы понимать: если тот что задумал – его не остановить, особенно сейчас, когда его топор уже вынут из чехла. Знал он и то, что вспыльчивость у Ильи показная, брат жены спонтанных решений не принимает. У него было право, у него была сила, чтобы это право отстоять. И это не было ни глупо, ни рискованно – это было правильно. Правильно для Ильи и невозможно для Мишеля, даже если бы Мишель был мастером фехтования.

Топор Ильи не был боевым в полном смысле этого слова. То есть им вполне можно было убить, но примерно так, как можно убить столовым ножом или простым камнем. Это был добротный инструмент, который ловко сидел в руке и мог многое сделать, только не защитить от спадона. Когда рубишь дрова – дерево не дает сдачи. И все же Илья вышел с топором. Зрителям понравилось. Это должно было быть забавно и недолго. Федя даже заулыбался, неожиданно для себя он подумал, что по возможности постарается сохранить этому смешному противнику жизнь.

Они пожали друг другу руки и сошлись. Федя расставил ноги пошире, перехватил меч, прикинул, как лучше свалить противника, не покалечив, когда это случилось. Илья сделал быстрый шаг в сторону – и взмахнул топором. Без замаха. Просвистевший мимо спадон уже не играл никакой роли: вслед за своим мечом уже падал Федя, падал, как валятся под топором лесоруба огромные дубы – величаво, будто выбирая место падения.

Топор, выброшенный рукой Ильи, обухом пришелся точно по макушке Феди. Со стороны могло показаться, что Федя просто оступился и упал. Любой оступится, если получит топором по башке.

Илья, аккуратно переступив через распростершееся тело, подошел к столбу и двумя точными ударами умудрился перерубить цепь и разрезать веревку. Илья с Маришкой уже были у «Монстра», когда Мишель пришел в себя и потянул за собою Мари. Оставаться в лагере сейчас не казалось правильным.