Владыка Севера - Гарри Тертлдав

— Я и есть безрассудство, — произнес Маврикс тем же голосом, что и в тот раз, когда объявлял себя «пылом». Джерин подумал, что, вероятно, правда и то и другое. Пыл всегда толкает на безрассудства. Быть может, бог вина именно это и имел в виду.

— Ты глупец, безусловно. — Волдар говорила таким же тоном, которым Джерин отчитывал за дурацкие выходки своих вассалов. — Очень хорошо. Если желаешь оставаться глупцом, оставайся, но держи ответ. — И, подняв свой громадный топор, она двинулась на Маврикса.

Все ситонийские притчи о боге плодородия представляли того отъявленным трусом. Лис, и сам был однажды свидетелем его постыдного бегства, хотя к тому не имелось никаких веских причин. Поэтому он был почти уверен, что Маврикс бросится прочь при виде столь явной угрозы. Но вместо этого бог язвительно бросил:

— Ты и вправду взяла в руки боевой топор или просто решила поохотиться за моей «пикой»? — И его «пика» тут же вздыбилась, не оставляя у Волдар никаких сомнений в плане истолкования его слов.

Она прорычала что-то, Джерин не понял, что именно. Возможно, и к лучшему. Затем взмахнула топором так, что любой из воинов, ей поклонявшихся, счел бы за честь право назвать своим подобный замах. Интересно, подумал Джерин, что случится, если удар достигнет цели? Скорее всего, ситонийскому пантеону понадобится новое божество.

Но удар не попал, куда нужно. В воздух взметнулся не только фаллос Маврикса, но его прут, отбивший в сторону грозное лезвие. Тоненький тирс, казалось, должен был переломиться, но внешний вид зачастую обманчив, особенно когда речь идет о богах.

Обманулась и Волдар. И закричала от ярости, обнаружив, что ей помешали.

— Тихо, тихо, — сказал Маврикс слащавым, утешающим тоном и, потянувшись, похлопал ее, но вовсе, кстати, не утешающе, по голому заду. Джерин не понял в точности, как это произошло. То ли у бога удлинилась рука, то ли, как это подвластно одним лишь богам, он изменил свое положение, а в следующую секунду вернулся на прежнее место.

Как бы там ни было, его действие еще больше озлобило Волдар. Ее следующий выпад, выражаясь метафорически, наверняка «обезоружил» бы Маврикса. Но тот вновь вскинул прут и отразил удар, хотя примостившийся на одном из краев его сознания Джерин ощутил, каким усилием ему это далось. Маврикс не был богом войны, тогда как Волдар, казалось, существовала лишь ради завоеваний.

— Сможешь ли ты справиться с ней? — спросил он у ситонийского бога.

Этот вопрос имел для него весьма существенное значение. Если Волдар одолеет Маврикса, останется ли его собственный дух навсегда в Домегради? Более мрачной участи себе и представить было нельзя.

— Вскоре мы это узнаем, не так ли? — ответил Маврикс.

Это было не самым ободряющим ответом из тех, которые Лис хотел бы услышать.

Очень скоро он убедился, что Маврикс уступает своей противнице. Ситонийский бог сражаться действительно не умел.

Он пытался соблазнить Волдар, распалить ее, довести до безумия. Она же, напротив, мрачно концентрировалась на том, чтобы причинить врагу как можно больше вреда и, по возможности, уничтожить.

Чем дольше они сражались, тем больше Джерин тревожился, что ее намерения и вправду осуществятся. Эта битва не походила на те, что Маврикс вел с другими богами гради. Она казалась Лису одной из тех жестоких отчаянных схваток, когда речь может идти только о выживании, а не о чем-либо другом. Волдар и Маврикс били, колотили и проклинали друг друга, причем их проклятия отзывались в них так же тяжело и болезненно, как тычки и удары.

Когда Маврикс сжимал Волдар, та на мгновение ослабевала и приникала к нему, словно намереваясь отдаться. В этом плане их схватка зрелищно походила на попытку насильственного соблазнения. Однако Волдар ни разу не поддалась до конца, как бы Джерин того ни желал и как бы на то ни надеялся. У нее были свои цели, которые шли вразрез с помыслами Маврикса.

Когда же она брала верх, Лис чувствовал, как Маврикс превращается в нечто более твердое и холодное, чем то, что было тому присуще. Он понял, что Волдар пытается подчинить Маврикса своей воле точно так же, как он пытается сделать то же самое с ней. Эти перетягивания на ту или иную сторону происходили все чаще и чаще по мере того, как накал битвы рос. Джерин задумался, понимает ли это Маврикс и не нужно ли ему предупредить бога.

Вдруг Маврикс издал громкий вопль, но не от боли, а от неприятия, и вырвался из объятий Волдар. Но их расхождение не походило на расхождение двух сражающихся людей. Всего миг назад Маврикс сжимал и теснил богиню гради, а в следующее мгновение он уже стоял на краю той поляны, где состоялась их встреча.

— Нет, — хрипло произнес он. — Ты не превратишь меня в то, чем сможешь управлять. — Значит, он понимал, каковы ставки. — Я тебе этого не позволю. И не позволяю.

— Если ты останешься здесь, то я осуществлю задуманное, — сказала Волдар. — Это Домгради, и он мой. — И она направилась к ситонийскому богу плодородия с непримиримой решимостью на лице и в каждом жесте.

Маврикс не выдержал и помчался прочь. Жесткий язвительный смех Волдар звенел у него в ушах, а снег высоко вылетал из-под сандалий.

— Будь осторожен, — крикнул Джерин в метафизическое ухо Маврикса. — Не угоди снова в лапы Ничто.

Маврикс свернул с тропы в сторону. Жестокие волки обители богов гради бросились было за ним, но как только приблизились, тут же вновь завиляли хвостами, словно щенки. По крайней мере, хоть эта часть могущества не была им утрачена. Затем он снова выбежал на тропу и помчался еще быстрей.

— Спасибо, что напомнил мне о ловушке, — сказал он, — хотя никак не могу поблагодарить тебя за то, что ты втянул меня в эти неприятности.

— Я пытался спасти то, что мне принадлежит, — ответил Джерин. «И мне это не удалось, — подумал он, не вполне уверенный, что ему удастся утаить эти мысли от бога. — Значит, мне придется предпринять еще что-нибудь, только что — я не знаю».

— Я не настолько глубоко пустил корни в твоих землях, чтобы сражаться за них столь же упорно и плодотворно, как я сражался бы, например, за Ситонию, если бы боги гради пришли туда, да не допустит этого наивысшая сила, стоящая над всеми богами, — сказал Маврикс. — Тебе следует поискать помощи на твоих территориях или под ними у тех сил, которым будет что терять, если их подчинит себе или погонит прочь Волдар со сворой своих злобных подручных.

Он и сам являл собой сгусток злобы. Такой, что ни Стрибог, ни Лавтриг не захотели опять вступить в состязание с ним. Вскоре он уже был за пределами обители богов гради. А Джерин тем временем ломал голову над тем, каких именно элабонских богов Маврикс имел в виду. Возможно, Байтона, но кого же еще? И он задал этот вопрос богу, который нес в себе его сущность.