Школа Хизер Блоссом. Часть 3 - Рианнон Анатольевна Илларионова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Какие блестящие у него глаза», — подумала Элли, отводя юношу за руки подальше вглубь холла.
Глаза Грэма действительно светились в полумраке, как у кота, но не зеленым или желтым цветом, а синим. Она уже была готова упрашивать Брианну позволить юноше переночевать с ними — сама она заранее соглашалась на кресло, — лишь бы только не рисковать. Но тут Грэм, словно окончательно проснувшись, сказал абсолютно привычным голосом:
— Пожалуй, с ночными прогулками я погорячился.
Грэм стал совсем привычным, и это успокоило Элли. Они вошли в общежитите, и Грэм, после секундно заминки, повел Элли на женскую половину.
— Что ты думаешь о моей находке в тайнике? О короне? Ассоциации вызывает? — спросил он.
«Светлейший Король, — хотела ответить Элли. — Колдун и враг!»
Но вспоминать правителя Благого Двора ночью и при почти заколдованном Грэме не хотелось.
— Обещай, что будешь спать по ночам, — попросила она, не оборачиваясь.
— Не могу, — спокойно отозвался юноша. — Я не даю клятв, которые не в силах выполнить. У меня могут возникнуть дела.
Элли рывком обернулась. Грэм увидел, как сверкнули ее глаза, и замер.
— Дела, такие же как с Фанд? — спросила она, почти сразу с досадой кусая себя за язык.
«Вот тебе, глупая полукровка! Зачем я напоминаю? Сейчас мы поссоримся».
Грэм не отвел глаз.
— Ее больше нет здесь, но дело даже не в этом. Это была слабость… и ошибка.
«Видели бы меня сейчас домашние. Или слуги. Последнее уважение бы потерял. Но как же она все же хороша!»
— По ночам я иногда хожу в конюшню. Ты знаешь о Бан`ри. Не хочу афишировать, что мне позволили привезти лошадь.
Элли не вполне поняла, почему это нужно скрывать.
— Не желаю, чтобы меня считали особенным или любимчиком… но ее просто негде больше держать.
«Почему он словно оправдывается?» — подумала Элли, но не перебивала. Похоже, Грэму нужно было выговориться.
— Когда отца арестовали, почти все было продано членам Ордена через аукционы. Теперь, когда исчез магистр, стало легче. Многим нужны деньги, — Грэм даже улыбнулся. — Но то, что маме удалось выкупить Бан`ри, — это огромная удача.
— Ты рад, что он… пропал? — с трудом выговорила Элли.
— Да! — зло крикнул Грэм, но тут же осекся и снизил тон. — Он мерзавец. Отец ни в чем не виноват… он просто не мог. А вот я — да. Если ненависть к подлецу — это измена Ордену, то я изменник!
Сейчас Грэм действительно выглядел почти как арестант — с горящим взглядом и растрепанными волосами, но это не мешало ему выглядеть прекрасным и величественным в глазах Элинор.
— Его могут вернуть, — произнесла она и сама не узнала свой голос. — Фейри ищут его.
— Надеюсь, этого не произойдет, — резко отозвался Грэм.
Элли посмотрела на него с мольбой.
«Я его боюсь… но он нужен нашему миру. Без магистра все рушится», — вслух произнести это она не решилась, слишком разгневанным выглядел юноша.
Из-за двери седьмой комнаты выглянула Брианна.
— Вы чего спать не идете? — суровым шепотом спросила она, окидывая взглядом Элли и Грэма. — Весь этаж в курсе! Драммонд, если готовишь государственный переворот, подругу мою не впутывай!
Она возмущенно фыркнула и втянула не сопротивляющуюся Элли в комнату.
✧☽◯☾✧День спустя✧☽◯☾✧Общежитие второго курса✧☽◯☾✧
— Он просто неуловим! — Робин выглядел раздосадованным, расхаживая перед Грэмом взад и вперед.
Обычно напускной серьезностью он пытался скрыть свои ошибки. Королеву этим было не обмануть, но юношу, совсем недавно бывшим смертным, — вполне. И все же пака действительно мучила совесть — аппендикс человечности, проклятие принадлежности к обоим мирам.
Грэм выглядел угрюмым и мрачным.
— Он ждет меня, — ответил он. — Играет и манипулирует. И он знает, что я разглядел его.
Пак не задавал лишних вопросов. Может быть, понимал слова юноши, может быть, повинуясь придворному чутью, только изображал догадливость. Но уже понял, что не накажут.
— Я пойду с тобой, — полувопросительно произнес полукровка и, предвосхищая возможные возражения, добавил: — Элинор ничего не угрожает больше, рядом с ней свита темных. А без меня ты останешься один.
По последнему приказу директора темные вновь начали устанавливать ловушки на Благий Двор. Не убивающие, а только лишь пленяющие светлых фейри. Грэм не знал, сколько на это уйдет времени, но и сам медлить не мог. Гнев и досада не давали сидеть на месте и бездействовать.
«Если бы вернуться назад… помог бы я Светлейшему Королю?» — раз за разом задавал он себе мучительный вопрос, хотя прекрасно знал на него ответ. Гибель правителя благих, последнего представителя династии, осталась бы на его душе невыносимым грузом. Смерть фейри, лишенного вечной души, была бы окончательной. Грэм ощущал связь с ним, слышал его, чувствовал, словно Король продолжал говорить с ним через кровь. Светлейший Король звал его и желал видеть.
Пак искоса наблюдал за юношей.
— Ты не сможешь идти один. Кто освободит тебя, если запутаешься в силке?
— Посижу, — хмуро ответил Грэм.
Он и желал всеми силами избежать преследования пака, и понимал, что лучшего сопровождающего не найдет.
«Если бы он еще не лип! — подумал Грэм. — Еще хуже, чем Бреннар».
Робин предупредительно кружил рядом, всем видом демонстрируя услужливость и покорность. Обманчивое впечатление, непокорности в нем тоже было хоть отбавляй, но паку слишком нравилось дразнить Светлейшего Принца.
— Хочешь собрать вокруг толпу улюлюкающих темных? — провокационно уточнил Робин. — Они тебя с удовольствием помучают, пока не придет кто-то из нейтралов.
Грэм с досадой скрипнул зубами. Пак был невыносим и, что самое ужасное, бесконечно прав. Неблагой Двор не откажет себе в удовольствии поиздеваться над ним в случае пленения.
— Хорошо, — протянул юноша, до последнего изображая независимость и равнодушие.
Робин радостно подпрыгнул, как молодой козленок.
— Дай руку, — попросил он, невинно моргая.
Грэм с недоумением взглянул на фейри.
«Что ты еще придумал?!» — читалось в его подозрительном взгляде.
Но все же руку он протянул. Пак торжествующе схватил юношу за запястье, старательно смотря на Грэма снизу вверх. Наклонив голову, он провел чужими пальцами по своим рожкам.
Грэм невольно вздрогнул. Рожки были небольшие, но очень острые, покрытые шелковистой кожей. Пак выпрямился, обеими руками прижимая ладонь
