Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне - Федор Раззаков

После концерта члены правления клуба предложили Высоцкому совершить поездку на катере по Волге. Плыли вверх до Красной Глинки и дальше. Где-то в районе Подгор-Гавриловой поляны мы развернулись и с выключенным двигателем сплавлялись обратно по течению: попросили капитана, чтобы было больше времени поговорить с Высоцким… Высоцкий, отдыхая, рассматривал ночной Куйбышев. Потом поднялся в рубку, долго разговаривал с капитаном, попросил «немного порулить»…»

27 мая исправленный вариант фильма «Короткие встречи» был вновь отправлен в Госкино. Из него убрали следующие сцены: поцелуй Максима и Нади у костра, их лежание на пиджаке, указывающее на их физическую близость, слова Лидии Сергеевны, где она говорит о своей ненависти к колхозникам (как мы помним, именно подобным образом относились к ним многие советские либералы), и др. Спустя два дня фильм будет принят и разрешен к выпуску.

Тем временем вернувшись из Куйбышева в Москву, Высоцкий попал на собственный творческий вечер в ВТО, который состоялся 31 мая. Отметим, что ВТО (Всесоюзное театральное общество) было средоточием либерал-интеллигенции (не случайно знаменитая речь М. Ромма в ноябре 62-го была произнесена именно здесь). Учитывая, что у «Таганки» это был ПЕРВЫЙ творческий вечер в ВТО, можно смело сказать, что это было не случайно — как говорится, время пришло. А пришло потому, что наверх поднялся куратор «Таганки» Юрий Андропов, который в середине мая сел в кресло шефа одного из самых влиятельных советских учреждений — КГБ. Как же это произошло? Начать следует издалека.

Как известно, приход Брежнева к власти многие в верхах расценивали как случайный и были уверены в том, что очень скоро его сменят более молодые и жесткие политики — вроде бывшего шефа КГБ (1958–1961) Александра Шелепина (за жесткий и принципиальный характер в верхах его называли «железный Шурик»). Его поддерживали представители «русской партии» в Политбюро — Алексей Косыгин (председатель Совета Министров СССР), Дмитрий Полянский (его 1-й заместитель), Кирилл Мазуров (еще один 1-й зам. Косыгина), а также так называемые «комсомольцы» — как и Шелепин, бывшие выходцы из ЦК ВЛКСМ: Владимир Семичастный (доандроповский хозяин Лубянки), Николай Месяцев (председатель телерадиокомитета), Николай Егорычев (1-й секретарь МГК), Сергей Павлов (1-й секретарь ЦК ВЛКСМ) и ряд других деятелей. Эти люди готовились сместить Брежнева уже в первой половине 67-го, а пока зачищали «либеральное поле».

Тот же КГБ под руководством Семичастного нанес удары по диссидентам с двух флангов: с русского (ВСХСОН), и еврейского (Гинзбург, Галансков). Тогда же в УК РСФСР была внесена новая статья — 190 (1), в которой предусматривалась уголовная ответственность «за распространение ложных и клеветнических сведений, порочащих советский государственный и общественный строй», согласно которой можно было привлекать к ответственности более широкий круг лиц. Отталкиваясь от этой статьи, Семичастный вышел в Политбюро с предложением провести аресты 5 тысяч (!) антисоветчиков, на которых уже были заведены дела в КГБ.

В то же время Шелепин предложил высшему руководству возвратиться к некоторым сталинским методам руководства (аскетизм элиты, усиление борьбы с коррупцией, жесткость в идеологии и т. д.). Судя по всему, все это было отголоском китайской «культурной революции», которая, как мы помним, тоже своим острием была направлена на чистку внутри верхних эшелонов власти, а также в среднем и низшем звеньях госпартхозаппарата. Можно даже предположить, что, приди шелепинцы к власти, они рано или поздно могли пойти на мировую с Китаем (кстати, в высших кругах их часто называли «хунвейбинами»).

Все эти события сильно напугали брежневцев и либералов. По этому поводу приведу воспоминания одного из них — поэта Евгения Евтушенко:

«На встрече в „Известиях“ шеф КГБ Семичастный, отвечая на вопрос о его мнении по поводу книги Евгении Гинзбург „Крутой маршрут“, вдруг „раскрылся“: „Я этой даме за такую книгу вкатил бы еще один срок“. Затем он обронил фразу, что кое-кого надо снова сажать. На вопрос „сколько?“ ответил: „Сколько нужно, столько и посадим“. Перед моим отъездом в США в ноябре 66-го Семичастный на одном из совещаний напал на меня, сказав, что наша политика слишком двойственна — одной рукой мы сажаем Синявского и Даниэля, а другой подписываем документы на заграничную поездку Евтушенко. Это был опасный симптом…»

К вящей радости таких, как Евтушенко, «закрутить гайки» шелепинцам так и не дали. Брежневцы, объединив свои силы с либералами, нанесли первый упреждающий удар: 18 мая сместили с поста шефа КГБ Владимира Семичастного под надуманным предлогом бегства из страны дочери Сталина Светланы Аллилуевой. И поставили на это место Юрия Андропова (то есть сменили ненадежного еврея на надежного). Почему этим человеком стал именно Андропов? Во-первых, он был в отличие от Семичастного до мозга костей либералом-западником, хорошо проявившим себя на международном направлении (в Международном отделе ЦК). Во-вторых, он всегда сочувствовал еврейским диссидентам и инакомыслящим из интеллигентской среды. Не случайно один из них — Рой Медведев, в своей книге об Андропове отозвался о нем следующим образом:

«Хорошо помню, что смещение Семичастного и назначение Андропова вызвало тогда в кругах интеллигенции и особенно среди диссидентов положительные отклики и предсказания. Об Андропове говорили как об умном, интеллигентном и трезво мыслящем человеке. Его не считали сталинистом. Некоторые из известных тогда диссидентов предполагали, что назначение Андропова ослабит репрессии среди инакомыслящих, заметно возросшие в 1966 году и начале 1967 года…»

Все эти ожидания полностью оправдаются. Андропов не станет идти по пути Семичастного (то есть «закручивать гайки»), а введет в систему профилактику диссидентов: их будут вызывать в КГБ и вежливо просить не перегибать палку. Этот гуманизм ни к чему хорошему не приведет — диссидентство в СССР с каждым годом будет только расти.

Вернемся к хронике событий за май 67-го, а именно — к творческому вечеру «Таганки» в ВТО. Он в итоге превратился в бенефис Владимира Высоцкого. Свидетель тех событий О. Ширяева отметила это событие в своем дневнике следующим образом:

«Первоначально вечер планировался на 17-е, как чисто песенный. Представлять Высоцкого должен был Табаков, он в ВТО заведует молодыми. Но Ю. П. Любимов предложил перенести на 31-е, на среду, когда в театре выходной, и показывать сцены из спектаклей. Однако сам он внезапно заболел, и поэтому вышел директор, сказал несколько слов и предоставил слово Александру Аниксту как члену худсовета „Таганки“ (был такой шекспировед, входивший в близкий круг друзей этого театра. — Ф. Р.)…