Камень. Книга шестая (СИ) - Минин Станислав

Одобрительный гул стал мне ответом, а стоявшие недалеко сестренки мне вовсю улыбались.

— А теперь пойдёмте за мной, — скомандовал дед, посмотрев на нас с Джузеппе.

— Прошу прощения, ваше императорское величество! — обратился к нему итальянец. — Мне ещё перед Стефанией извиниться надо…

— Да, — кивнул дед, — это будет совсем не лишним.

Медичи произносил стандартную форму извинений с таким видом, что даже вызвал у меня некоторую жалость. А вот прощение девушки было очень холодным и надменным, и я Джузеппе пожалел ещё больше.

* * *

— Вот такая история, Умберто… — Дед смотрел на экран, который показывал хмурого короля Италии. — Людовик не даст соврать, он при этом присутствовал. — Король Франции с грустным видом кивнул.

С минуту глава рода Медичи молча разглядывал сидящего рядом со мной не решавшегося поднять глаза внука, который не мог спокойно сидеть и постоянно ёрзал, после чего разразился длинной матерной тирадой.

— Джузи, на полгода поедешь в самое дальние имение! — закончил король. — Николя, Людовик, простите моего непутёвого внука! Он сам не ведает, что творит! Об одном только прошу, Николя: не выгоняй его из Москвы сразу, чтоб уж наш позор был не таким очевидным! Пусть недельку-другую где-нибудь в гостинице отсидится, а уж потом домой возвращается!

— Умберто, никто твоего внука из Москвы высылать не собирается, — улыбался дед. — Мы же все понимаем, сами кучу глупостей по молодости творили. Вон, мой внук тоже себя не с самой лучший стороны показал…

— Твой внук на родной земле характер свой показывает! — опять начал заводиться Медичи. — А мой не только дома, он по всей Европе безобразия творит! — И понеслась следующая матерная тирада.

— Умберто, — терпеливо продолжил дед, после того как Медичи закончил, — мы ходим по кругу, дружище. Говорю же, инцидент исчерпан, претензий ни у кого нет, хотя… — Он задумался. — Придётся мне как-то вопрос с этим оскорблённым молодым человеком решать, тут извинений будет мало…

— Николя, давай я этот вопрос решу! — Итальянец аж вскочил с кресла. — Давай я его князем сделаю! Ну и денежную компенсацию какую-нибудь выделю.

Дед переглянулся с французским королём и оба усмехнулись.

— Умберто, дружище, — протянул Людовик, — при всем моем уважении хочу отметить, что у тебя половина дворян в князьях ходят! Предложи достойную компенсацию!

— Ладно. — Итальянец уселся обратно в кресло. — Поручу послу своему этот вопрос решить. Теперь у нас все?

— Всё. — Опять переглянулись дед с французом.

— Когда в гости приедете? Вина море, пицца всегда свежая, а солнце жарит еще сильнее!

Светская беседа с взаимными воспоминаниями и обещаниями непременно скоро приехать затянулась больше чем на полчаса. Я за это время даже успел аккуратно помассировать потянутые мышцы, пока итальянский король наконец не исчез с экрана.

Дед тут же повернулся ко мне:

— Алексей, на остаток сегодняшнего вечера и на весь завтрашний день поручаю тебе Джузеппе, на следующий неделе с ним что-нибудь придумаю. Кроме того, то же самое касается и Стефании. Людовик, есть возражения?

Французский король отрицательно помотал головой и со вздохом обратился к итальянцу:

— Обещаешь, что оставишь мою внучку в покое?

Джузеппе же с гордым видом отвернулся и промолчал, а Людовик посмотрел на деда и развёл руками, мол, что я могу сделать…

* * *

Когда молодые люди вышли, Людовик посмотрел на Николая и спросил:

— Николя, чем была вызвана такая реакция Алексея на в общем-то обычный вызов на дуэль? Там же две минуты понадобилось бы, чтобы нормально разобраться и не доводить до такого.

— Это личное, Людовик, — нахмурился император. — Просто были тут некие события, которые и спровоцировали Алексея именно на такое поведение. Можно сказать, что вина больше лежит на мне и моей супруге, нежели на нём. Кстати, ты знаешь, что этот Александр Петров замечательный художник?

— Да, Стефания мне что-то такое говорила… — кивнул француз.

— Стефания? — усмехнулся Николай. — Ну, пусть будет Стефания. К чему веду, тебе как знатоку обязательно надо познакомиться с его работами. Поверь мне, равнодушным ты не останешься.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Заинтриговал…

* * *

— Стефания, да ты не бойся Алексея, так-то он парень очень добрый, — покровительственным тоном вещала Инга Юсупова французской принцессе под сдавленные смешки девушек, в том числе и Марии с Варварой. — Ну, находит на него иногда, бывает. Но потом все проходит. Ты, главное, даже не думай ему что-нибудь против сказать, иначе… — Инга сделала в воздухе неопределённый жест рукой. — Да и потом не обижайся, все равно бесполезно, просто сделай вид, что раскаялась в содеянном, и все будет по-прежнему. И за Джузеппе своего не бойся! У нас про таких говорят: за битого двух небитых дают. Вон, посмотри туда.

Юсупова указала Бурбон на продолжавших как ни в чем не бывало веселиться лицеистов, некоторые из которых со страшными лицами прямо на танцполе уже вовсю отрабатывали прием, который образно можно было назвать «Удушение противника с одновременным засовыванием в рот подручных предметов».

— Стефания, это Россия! — с пафосом продолжила Юсупова. — Здесь медведи в качестве домашних животных в особняках живут! И никого это особо не удивляет.

— Я поняла, Инга, — со сдержанный улыбкой кивнула французская принцесса, прекрасно понимая, что её сейчас троллят, но холодок в груди от пережитого ощущения ужаса не давал ей успокоиться окончательно. — Спасибо, что показала мне все грани вашей жизни.

— Всегда пожалуйста! — с важным видом кивнула Юсупова. — Ну, девочки, чего притихли? Время-то ещё детское! Кто со мной на танцульки?

* * *

— Шурка, красава! — Николай хлопнул смущенного художника по плечу, а окружившие их молодые люди и девушки одобрительно загудели. — Алексей Александрович, окажите мне честь, будьте моим секундантом! Красава! И это после Лешкиного-то гнева! Правильно Джузи сказал, я уже твоим мужским качествам начинаю завидовать.

Но лучшей наградой для Петрова стал взгляд Кристины Гримальди, в котором он без труда прочитал любовь, одобрение и гордость за него…

* * *

— Я вижу, вы не понимаете, с чем мы столкнулись! — Мефодий Тагильцев нервно расхаживал перед братьями. — И с каждым разом он становится всё сильнее и сильнее! Я стал первым, а потом он придёт за всеми вами! И за вашими семьями!

— Мифа, ты говори за себя! — возразил Тагильцеву отец Владимир. — Мы, в отличие от тебя, ничего плохого великому князю и Романовым не делали! Дворцовых не убивали и интриги при дворе не плели! Возможно, мы раздражаем его самим фактом своего существования, но этот вопрос тоже решаем. И ты правильно отметил, что Алексей может прийти за нашими семьями, а не только за нами. Это вы у нас с Олегом бобылем всю жизнь в свое удовольствие прожили, и нас никогда не поймёте. Новости про Никпаев читал? Вот и с нами будет то же самое! Не сегодня, так завтра, Романовы никогда не успокоятся и все равно нас всех найдут.

— Кто ещё так думает? — От Тагильцева ощутимо повеяло.

Я…

Я…

Я…

— Вот, значит, как! — Мефодий сделал над собой усилие и попытался успокоиться. — Хорошо, братья, значит, наши с вами дорожки с этого момента расходится. Деньгами я вас обеспечил, документами тоже. Засим прощаюсь! Не поминайте лихом, братья!

— И куда планируешь податься, если не секрет? — поинтересовался Владимир.

— За границу, — поморщился Мефодий. — Хоть там возможности у Романовых ограничены. И еще, братья. Только попробуйте нас с Олегом сдать императорскому роду, я до ваших семей первым доберусь. Мои возможности вы знаете…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда за ним с Олегом закрылась дверь, отец Владимир достал из кармана небольшой прибор, нажал на нем кнопку и поставил устройство на стол.

— Они в Москву поехали, — уверенно заявил он. — Сами знаете, с какой целью.